Страница 18 из 62
Очнувшись от грез, мудрец услышал зловещий шум, встал и в беспокойстве прошелся по шатру. Снаружи светила луна - лампада, подвешенная к небесному своду. При ее свете старый мудрец увидел, что его сосед-точильщик по простоте душевной точит ножи в столь неподходящее время. Мудрец, увидев искры, вылетающие из камня, ужасно рассердился. Он накинулся на точильщика и стал бить его по голове.
- Как ты осмелился, - закричал мудрец, - оскорбить этот священный предмет, в котором присутствует божественное начало!
От неожиданности точильщик упал с табуретки, а почтенный старец направился дальше и увидел молодую женщину, пекущую хлебы на плоском камне. Мудрец отколотил и ее, а пищу бросил в огонь.
- Богохульница! Нельзя печь хлебы на груди у бога.
И, повернувшись, чтобы идти прочь от нее, старец поскользнулся на гальке, с трудом преклонил колени и взял камешек в свои узловатые старческие руки. Руки эти были все в синяках от ударов, которыми они осыпали мужчин и женщин. А мудрый старый философ вымаливал прощение у камня.
Луна зашла. В задней комнате шатра лежала девушка с рыжевато-коричневыми волосами и размышляла. За стеной спали ее сестры. Это была ее первая брачная ночь. Жених, ее двоюродный брат, которого она видела не более трех раз, привел красавицу в их спальню и запер дверь на засов.
Девушка впала в тоску. В общем, ей нравилось, когда на нее смотрят мужчины, но сама она никогда ими не интересовалась. И хотя сердце новобрачной было свободно, мужа своего она невзлюбила.
- Ну же, дорогая Зарет, - торопил он, - ложись ко мне.
Они легли на диван со множеством подушек. Жених неловко расстегнул пояс Зарет, ощупал вышивку на корсаже и вынул блестящие хрустальные, шпильки из ее волос.
Пока он проделывал все это, легкое чувство отвращения и недоверия, уже зародившееся в девушке, усилилось. Вдруг ее взгляд привлекло узкое окно. Там, за железной решеткой, сидел черный бархатистый кот и смотрел на нее глазами-озерами. В этих глазах юная красавица прочла послание, такое же ясное, как если бы оно было написано буквами: "Тебе стоит лишь поднять одну из своих острых шпилек, которыми этот болван только что поцарапал тебя, и воткнуть ему в голову. Сделай так, и у тебя будет другой, лучший любовник".
И Зарет вспомнила темного мужчину, проходившего между шатрами в ночь накануне их прихода в Белшевед.
Тем временем жених тискал и щипал ее груди. Когда он придавил Зарет своим телом, словно упавший мул, девушка подумала: "А что, если незнакомец был богом, темным богом из белоснежного города. Вдруг он выбрал бы меня себе в невесты, а этот увалень - единственное препятствие. Тогда, избавившись от него, я лишь докажу свою веру".
В этот момент ненавистный жених начал продвигаться своими неловкими пальцами вниз по телу Зарет. Девушка, изменившись в лице, схватила ближайшую шпильку и воткнула ему в глаз. Он умер беззвучно, и безжизненное тело тут же откатилось в сторону. Но красавица в тот же миг забыла об этом, потому что в следующую секунду черный кот упал на ее грудь, как бархатная перчатка.
Лишь мгновение это создание оставалось котом. Затем оно превратилось в мужчину. Девушка увидела его лицо мельком, но этого хватило, чтобы оценить его красоту. Лицо обрамляли длинные черные вьющиеся волосы. И еще были глаза - черные омуты. Но все-таки девушка поняла, что перед ней не тот изумительный незнакомец, которого она видела тогда ночью между шатрами, а кто-то другой, всего лишь чуть-чуть менее привлекательный. И все же он был прекрасен, этот другой незнакомец; прекрасен телом и искусен в ласках. Ночной гость накрыл ее, словно бледная тень, и даже его дыхание оказалось чудесным, пьянило ее... и красавица, опьяненная, решила, что бог принял этот человеческий облик, чтобы не поразить ее своей божественной энергией.
Затем демон - мечта Зарет (а это был действительно демон, один из эшва, служивших ваздру, князьям Подземного Мира, - демон, от ласк которого млели все женщины и открывались даже дверные замки) - начал ласкать ее, и от этих ласк тело девушки таяло, и внутри все пульсировало. Ее тело изменилось, когда демон коснулся его. Волны горячей слабости прошли вниз по рукам Зарет под его пальцами, груди набухли, а живот под нажимом его серебряной мускулистой плоти стал излучать свет. Когда демон проник в нее, хотя Зарет и была девственницей, она не почувствовала боли, лишь ощутила в себе сильный и прямой стержень, как если бы две части разделенного целого соединились в чудесном исцелении. Он двигался по ней сначала медленно, словно река, и эта река постепенно увеличивала скорость своего течения. Зарет знала только его тело, видела только его глаза. И река несла ее к бездонным омутам его глаз. Красавица уже приготовилась броситься в них и утонуть. Как она желала этого! Она даже начала сама плыть по течению, умоляя воды омутов сомкнуться над ее головой.
И тут она почувствовала землю, ущелье раскололось, и Зарет захлестнул вихрь экстаза. Но экстаза особого рода.
В первые моменты она боролась в зелени и сапфирах, ослепивших ее и заставивших даже всхлипнуть. Но это оказалось лишь началом, и теперь ее захлестнули волны второго экстаза. Он был цвета вина, и в нем все ее чувства слились в одно, которое прошло сквозь нее, словно ось вращающейся звезды, закружившей саму Зарет. И это вращение бросило красавицу в бездну наслаждения.
Третий экстаз оказался белым, намного белее, чем любой город. И он пронзил ее насквозь. Зарет затихла и прекратила отчаянную борьбу. Казалось, что даже само ее дыхание остановилось. Здесь, на этой вершине, она вся превратилась в безмолвный крик. Она не могла ни меняться дальше, ни найти себя прежнюю. Она вообще не могла пошевелиться. Словно ее заморозило в расплавленной белизне, без начала и конца.
В этом третьем экстазе красавица просуществовала тысячу лет.
И лишь после этого любовник-демон отпустил ее. Зарет упала обратно сквозь фиолетовое облако и ощутила свое собственное тело. Ей показалось, что ее душа познала восторг оргазма лучше, чем тело.
Открыв глаза, Зарет увидела, что она - в своем шатре, в пустыне, в темноте. Она была одна, не считая ее сестер, спавших за перегородкой. Вокруг все было тихо, даже ее сердце билось неслышно. И теперь во мраке ночи девушка, дрожа, смаковала увядающий вкус своего видения и вертела в пальцах такую ничтожную, но оказавшуюся смертельной шпильку.