Страница 8 из 9
— Ты не сможешь сидеть в гардеробной вечно.
— Вечно и не требуется. Всего год! — не согласилась я.
— Пусть год. Но прятаться это время все равно не получится.
Хм, это он меня еще плохо знает. Я двадцать с лишним лет живу затворницей. Что мне стоит ограничить свое общение еще немного? И год — не такой уж большой срок, на общем фоне моей жизни, если подумать.
— На что спорим? — воодушевилась я, натягивая домашнее платье. Оглядела себя в зеркале, что имелось в гардеробной. Миленько. Отражение мне понравилось.
— Агата, я не сомневаюсь в твоем упрямстве, но ты ведешь себя как ребенок. — заметил он. — Ты же взрослая женщина…
— Девушка. — тихо поправила я, себе под нос. Признаться, от определения «женщина» меня всегда немного корежило. Перед глазами сразу представала этакая мать, как минимум, двоих детей, слегка за… сорок и явно «побитая» жизнью, что сказывалось на внешности. Вот когда приближусь к этому видению, возможно, я и смирюсь с таким определением для себя. Но не обещаю. В душе мне всегда будет семнадцать!
— …ко всему прочему, замужняя! — не терял надежды меня вразумить наивный герцог. «Замужняя»! Какое громкое определение! Ну, уж это, определенно, не аргумент! Не в нашем случае, по крайней мере. — Ну, подумаешь, видела тебя служанка во время супружеской близости! С кем не бывает?
— Ты издеваешься? — заподозрила я. Хотя сама виновата. На кой черт, я рассказала причину, почему не хочу выходить из комнаты? Но пришлось, и я в подробностях описала, при каких обстоятельствах нас застукала служанка, и что, наверняка, должна была подумать. Уверенна, уже весь персонал в доме знает об этом! Мужчина после моих слов смеялся долго и от души, чем я воспользовалась и, с видом оскорбленной невинности, закрылась в гардеробной. Хорошо хоть, прежде чем рассказать о случившимся, инциденте, заставила герцога принести мой багаж. Не весь, но мне и одного сундука хватило. Теперь вот он правдами и неправдами пытается меня отсюда выманить.
— Совсем нет. Напротив! Я очень доволен, что все так получилось! — в каком-то отдалении от двери послышался голос «мужа». Чего это он там делает?
— Все — таки издеваешься. — констатировала я хмуро.
— Да нет же! — заверили меня громко. Послышалась какая-то возня.
— Ты что там делаешь?
— Если интересно, можешь выйти и посмотреть.
— Самый умный? — не скрывая ехидства, поинтересовалась я, заподозрив того в коварстве.
— Может и не самый, но глупым себя никогда не считал.
А любопытство тем временем все набирало обороты. А что, если только выглянуть. В щелку, одним глазком? Думаю, это никак не повлияет на мою принципиальность.
Подкралась к двери, медленно и осторожно приоткрыла небольшую щель… и чуть было не вывалилась наружу. Дверь с другой стороны резко дернули, но упасть не позволили. Меня подхватили крепкие руки и вернули в вертикальное положение, прежде чем я успела испугаться близкому знакомству с полом.
— Попалась. — усмехнулись у меня над ухом и я поспешила дернуться в сторону. Видно, день был явно не мой (как и весь ближайший год, полагаю), я оступилась, и вновь чуть не слилась в страстном поцелуе с напольным покрытием. Каменным, кстати говоря. Но, муж у меня оказался ревнивым, и такое «близкое» знакомство мне не позволил, ухватив за руку и дернув обратно. От резкой смены направления, я растерялась и практически рухнула на широкую грудь. Для верности, меня еще и крепко прижали к себе. Чтобы не глупила, видимо.
— Пусти. — буркнула я куда-то в его грудь, так как отстраниться не было никакой возможности. А парфюм у него, должна признать, приятный.
Быть может, я покажусь странной, но помимо прочих вещей в человеке, я отдавала большое значение и тому, как он пахнет. Злоупотребляющий или, наоборот, пренебрегающий парфюмом, у меня вызывал иррациональное чувство неприязни. Именно поэтому я ревностно относилась к туалету Ивара, самостоятельно выбирая ему парфюм. Брат, конечно, посмеивался, но ничего против моих странностей не имел. Да и мой выбор, по его словам, вполне устраивал Ивара.
— А падать ты не собираешься? — насмешливо поинтересовались у меня. А вот это уже оскорбительно! Он что, считает, будто я неуклюжая? Хамло!
— Я — нет. А вот тебе организовать горизонталку могу, если сейчас же не пустишь. — прошипела я, но толку не возымела. — Ты меня слышишь?!
— Я думаю.
— О чем? — не поняла я. Как по мне, так сейчас не тот момент, когда можно придаваться размышлениям.
— О «горизонталке». — последовал ответ. — Знаешь, я считаю не справедливым, что теперь весь дом считает, будто моя жена меня изнасиловала, а я этого даже не помню, несмотря на непосредственное участие.
— Изнасилование?! — ушам я своим не поверила, пропустив все остальное. Я даже голову задрала и на удивление, мне это позволили.
— Конечно. — серьезно кивнул он, а в глазах так и плясали черти. — То, что ты меня предварительно оглушила, только подтверждает это. — продолжал он издеваться.
— Я тебя не оглушала! — возмутилась я. Ну… не намеренно, и не для этих целей. Короче!
— А мыльница в лоб — чем не оглушение с последующим намерением изнасилования? — не унимался он, и если бы он меня предусмотрительно не удерживал, я бы его прибила. А после сказала бы, что в состоянии аффекта!
— Видимо, ты по ней уже успел соскучится. — прищурилась я. — Встречу могу организовать.
— Только если ты в деталях и лицах повторишь сцену, при которой нас застукала служанка. — не остался он в долгу. — Меня очень интересует момент, где ты сидишь на мне… «в черном», и пытаешься порвать на мне одежду.
— Не пыталась я ничего рвать!
— Тебе виднее. Вот видишь! Я просто обязан знать все в подробностях! Так что давай, раздевайся. Я пока за мыльницей схожу.
Я так опешила от его слов, что пропустила момент, когда меня отпустили и отошли на безопасное расстояние.
— Ну, ты..! — я даже слова подходящего для него не нашла. Все известные мне ругательства (неприличные в том числе, о знании которых я никогда не признаюсь, так как леди подобное знать не должны), как мне казалось, и на сотую долю не могли охарактеризовать это Хамло. О, кстати. — Хамло!!! — рявкнула я, и забегала взглядом по комнате, в надежде найти подходящий «снаряд». Я уже знаю, куда буду целиться в этот раз. Но мои планы опять не осуществились, так как, оглядев комнату, я замерла в шоке. — Какого…?
Комната потерпела некоторые изменения. От прежнего порядка не осталось и следа. Вся кровать разворочена, простыни смяты, покрывало вообще частично валяется на полу, словно его скидывали второпях. Подушки разбросаны по комнате в живописном беспорядке. Одна из них, вообще, частично порвана и из нее торчат перья. Рядом с ней, на ковре валяется мужская рубашка. Даже с моего места видно, что пуговиц на ней не хватает. Они, впрочем, быстро отыскались, разбросанные недалеко, от своего прежнего пристанища. Подняла взгляд на мужчину, что с интересом следил за мной, с легкой улыбкой на губах. Опустила взгляд ниже лица и поняла, что мои подозрения оправдались — на мужчине сейчас был длинный халат. В вороте открывалась голая кожа. Посмотрела ниже и облегченно выдохнула. Брюки и обувь были на месте.
— Как это понимать? — строго спросила я.
— Я решил поддержать легенду о бурной встрече молодоженов. Твой сценарий с любовью на ковре мне понравился. Но я консервативен, и решил после ковра, перенестись на постель.
— Зачем все это? — опешила я от его «сценария», и на всякий случай сделала робкий шаг подальше от Венеса. А ну как буйный? Или это результат его близкого знакомства с хрустальными изделиями?
— Пока будем обедать, в комнату придут прибраться. Мне нужно, чтобы слуги при надобности безоговорочно подтвердили, что брак у нас самый, что ни на есть, настоящий.
— Для чего тебе это?
— Позже объясню. — отмахнулся он и задорно улыбнулся. — Скажи, здорово получилось? — кивнул он на дело рук своих, довольно рассматривая бардак.
— Как- то это… — попыталась я подобрать слова, вот только не выходило. Как объяснить человеку, что «это» — слишком? Бросила осторожный взгляд на мужчину, отметив, что хоть он для своих лет и выглядит неплохо, но подобные «подвиги» на супружеском ложе, как-то сомнительны.