Страница 7 из 15
Михаил невзначай оглядел незнакомку. Роста невысокого, фигурка хорошая, складная, грудь небольшая, но подтянутая. Она замолчала и пристально посмотрела ему в глаза, будто гипнотизировала, он смутился и отвел взгляд.
– Давайте хотя бы телефонами обменяемся, если возникнут вопросы, – на его предложение она согласно кивнула головой, полезла в сумку, достала ручку и рекламный лист по доставке пиццы. Быстро написала свой номер, оторвала половинку проспекта. Он продиктовал номер своего сотового.
– Я сегодня вечером вам позвоню. Узнаю, сколько будет стоить ваш ремонт, и позвоню. О деньгах не беспокойтесь, я всё оплачу.
– Нет! Зачем? – искренно удивилась девушка. – Я же сама виновата!
– Я задумался, был невнимателен. И резко затормозил перед вами. Даже не спорьте. Позвольте, я оплачу вам ремонт.
– Да! Она согласна! Давайте уже поедем!!! – лысый мужик вмешался в разговор.
– Как ваше имя, простите? Я же буду звонить, – крикнул Михаил, садясь в машину.
– Наташа! Я ваше?
– Михаил Венедиктович!
Спустя время, на перекрестке под светофором он подумал о том, какую же сморозил глупость: назвался по отчеству и тем самым подчеркнул свой возраст. Долго корил себя за досадный промах, потом плюнул на всё и только рассмеялся.
Весь оставшийся день Михаил потратил на поиск автомастерской. Нашел приличную, узнал примерную стоимость ремонта, застолбил день и время, и под вечер на стоянке возле дома решился сделать звонок. Ответили сразу после первого гудка.
– Алло, Михаил Венедиктович?
– Давайте просто – Михаил.
Молчание. Она думала!
– Хорошо. Если это удобно для вас…
– Очень удобно. Я нашел мастерскую. Пришлю адрес по смс. В среду к шести часам вечера пригоняйте туда машину. Я тоже подъеду.
– А сколько времени займет ремонт и какая стоимость? – голос уставший и в тоже время взволнованный.
– Обещали сделать быстро. Это день-два. А за оплату мы же с вами договорились. Я оплачиваю все затраты.
Ему почему-то очень захотелось, чтобы она согласилась. Просто сказала «да» и не задавала больше никаких вопросов. Он не хотел сейчас спорить, уговаривать, убеждать, настаивать, в конце концов. «Скажи просто «согласна» и всё», проносилось в голове, пока он томительно ждал ответа.
– Хорошо. Я буду в шесть часов. Присылайте адрес.
Он выдохнул с таким облегчением, что показалось, и на том конце беспроводной связи тоже почувствовали его напряженность.
– До свидания, Наташа, – в ее имени слышался шум дождя.
– До свидания, Михаил Венедиктович. Спасибо.
Около семи вечера он занес в квартиру корзину роз и букеты. Цветы завяли. Жена даже не взглянула на них, по инерции поставила в приготовленные вазы, корзину вынесла на лоджию. На кухне его ждал обильный ужин, но Михаил прошел сразу в спальню, надел спортивный костюм, в коридоре отыскал заброшенные в шкаф кроссовки и, не сказав жене ни слова, отправился на вечернюю пробежку.
Лариса присела на кухне, осмотрела накрытый стол. Чего здесь только не было! Невероятными усилиями по дороге домой она успела зайти в дорогой ресторан и набрать всяких вкусностей. Достала из старых запасов французское шампанское. Целый час вертелась перед зеркалом, примеряя новые наряды, выбрала самый роскошный. И всё зря? Он не желал мириться, она это видела. Ни слова не произнес со вчерашнего дня. Ни слова! Сколько это будет продолжаться? Сколько он будет трепать ей нервы! Когда до него наконец-то дойдет, что она всё сделала правильно. Всё!
Как ни старалась, но Лариса не могла понять реакцию мужа. Сначала думала, что он всегда в тайне хотел второго ребенка. Неудачное отцовство с Лёвушкой могло способствовать такому желанию. Она даже допускала ту мысль, что он хотел попробовать еще раз проявить себя в таком трудном процессе, как воспитание ребенка. Но хорошо подумав и тщательно всё взвесив на весах здравомыслия, она пришла к логическому выводу: обиделся он, потому что она сама без него решила свою проблему. Конечно, нужно было сначала всё ему рассказать и обязательно попросить помощи. Разыграть несчастную жертву, поплакаться, пострадать. Спросить совета. Но, что сделано, то сделано! Какие теперь слезы, что теперь их попусту лить! Ничего, ничего, завтра сам заговорит, еще ночь впереди…
Вернувшись с пробежки, Михаил с удовольствием принял контрастный душ, испил теплого чаю с медом и лимоном. Все ресторанные закуски Лариса давно убрала в холодильник, но он ничего и не просил. На столе стояла только непочатая бутылка шампанского как явный упрек за испорченный вечер.
– Ты спать идешь? – позвала жена из спальни.
– Иду.
Он допил чай, вымыл кружку и прошел в детскую на раскладной диванчик. К жене в общую постель не пошел.
В спальне Лариса долго лежала с широко открытыми глазами и смотрела на белоснежный натянутый потолок. За окном на столбе горел уличный фонарь. Его тусклый свет желтым пятном пробивался сквозь ночные шторы. Она медленно переводила взгляд с этого пятна на потолок и обратно. Впервые за последние две недели не могла понять, что же между ними происходит. Лихорадочно соображала, как вести себя дальше, что предпринять. Может быть, прощение у него попросить? А за что собственно? И что сказать в таком случае? Извини, я больше так не буду… Она полночи промучилась бессонницей, заснула в четвертом часу утра на влажной от слез подушке.
На следующий день после четвертого урока ее вызвали в кабинет директора. Марина Владимировна сухо поздоровалась и, метнув быстрый взгляд поверх очков, пригласила сесть. Лариса пригладила узкую юбку, присела на край стула, на столе перед собой сложила ухоженные холеные руки. На пальцах сверкнули каменья золотых колец. Директор пристально посмотрела на украшения, сняла очки, устало потерла переносицу.
– Тут, Лариса Игоревна, жалоба на вас поступила. Ознакомьтесь.
Марина Владимировна указала на папку, лежащую прямо перед Ларисой.
– Жалоба? От кого? – она раскрыла папку, быстро пробежала глазами по копии заявления. Нижняя часть, где стояли подписи родителей, была специально отрезана.
– Ну и что? – Лариса вернула листок на место, папку мягко отпихнула на край стола.
– Я должна отреагировать на подобную просьбу или опровергнуть ее. Иначе жалобы пойдут дальше в районо, – спокойно пояснила директор.
– Ну и опровергайте! Я здесь причем? – Лариса нервно и презрительно передернула плечами.
Марина Владимировна молчала, явно соображая, как поступить дальше. Контакта не получалось, душевная беседа не клеилась.
– Лариса Игоревна, вы достаточно долго работаете в нашей гимназии. Скрывать не буду, многое мне в вашем отношении к работе не нравилось, но была надежда, что наберетесь опыта, обвыкнетесь, выйдите на соответствующий уровень. Но как-то всё не получается у вас…
– Вы обвиняете меня в непрофессионализме? – Лариса вздернула подбородок. Так просто она не сдастся!
– Я вас обвиняю, скорее всего, в нежелании хорошо выполнять свою работу. Из вашего класса пятеро детей не сдали экзамен по вашему же предмету. Вы в курсе этого? Многие еле-еле получили тройки. Несколько человек после выпускного забрали документы и перешли в другую школу. На сайте гимназии оставили отрицательные отзывы. Они не уверены, что смогут с такой подготовкой через два года сдать ЕГЭ. Ко мне приходили родители, обосновывали свои претензии…
– Чего же вы от меня хотите? Если они не хотят учиться, как мне их учить?
– Это ведь ваша работа. Нет? Вы здесь и находитесь для того, чтобы научить их учиться. Ваш предмет первостепенной важности. А у ребят в сочинении простейшие ошибки начальной школы.
– Ну вот, все претензии к учителям младших классов! – ее голос стал нервно срываться.
– На вашем месте я бы вела себя более сдержано. Тот несчастный случай в департаменте образования пока не забыли, ваша фамилия еще на слуху. А вчера после линейки ко мне заходила мама Софьи, принесла копию заявления в городской суд, просит за дочь материальную компенсацию. Всего два миллиона…