Страница 7 из 8
Повисло молчание.
Анна была в отчаянии. Похоже, она угодила в ловушку. Никто не хотел ее слушать, и никто не собирался ей помогать. Значит, ее отец…
Заскрипел диван. Профессор сел, поставил ноги на пол. Удивленным взглядом обвел кабинет, словно оказался здесь впервые. Потом встал и, неловко ступая, пошел к письменному столу.
Все, замерев, наблюдали за ним.
Профессор сел за стол, любовно огладил столешницу, приосанился и стал похож на памятник самому себе.
– Эту клинику, – сказала Ольга, – основал Сергей Николаевич. И он – собрал всех нас.
Денис подошел к Анне.
– Вы уверены, что в обычной больнице ему смогут помочь?
Анна нахмурилась.
– Вы о чем?
Денис кивком показал на руки отца. Анна пригляделась.
Поначалу она не заметила. Руки, как руки. Разве что одна – забинтована. Но потом – рассмотрела.
Это было настолько странно, что Анна едва не задохнулась. Она никогда ничего подобного раньше не видела. Собственно говоря, почему «раньше»? Такого вообще не могло быть!
Анна закрыла глаза и для верности помотала головой. Она понимала, что выглядит глупо, но надеялась, что это наваждение рассеется само собой. Сейчас. Она откроет глаза, и…
Ничего не изменилось. Руки отца лежали на столе. И обе кисти были левые.
13
Анна не выдержала и выбежала в коридор. Она уперлась лбом в стену и трижды ударила ее кулаком, но это не помогло.
Анна вспомнила, что видела в холле кулер, и отправилась туда. Надо было привести мысли в порядок. И глоток воды уж точно бы не помешал.
Позади послышались шаги. Анна обернулась. Денис подошел к ней.
– Убедились?
– Две левые руки? – Анна пожала плечами. – Но это же…
– Так бывает, – мягко сказал Денис. – Вы сами видели.
Анна кивнула.
– И что с этим делать?
– Лечить. Необычные болезни лечат необычными методами.
Анна в задумчивости прошлась по холлу: туда и обратно.
– Хорошо! Я согласна. Начинайте!
Денис покачал головой.
– Мы не можем.
– Почему?
– Каждый из нас – специалист в своей области. Мы не видим картину в целом. Этим занимался Сергей Николаевич. Он руководил.
Денис пристально посмотрел на Анну: настолько, что ей стало не по себе.
– Почему вы на меня так смотрите?
– Нужен человек, который смог бы его заменить.
– Я? – Анна усмехнулась. – Но я не знаю всех этих ваших… Шарлатанских штучек.
– Неважно, – успокоил Андрей. – Тут главное – клинический подход. Как в традиционной медицине. Опрос, осмотр, дополнительные методы исследования. Постановка диагноза и – лечение.
Анна замотала головой. Нет!
Денис, напротив, кивнул. Да.
– Вы справитесь, – сказал он.
В этом Анна сильно сомневалась.
Из кабинета отца, друг за другом, вышли и стали перед Анной трое новых знакомых: Ольга, Эя и Рафаэль. Они ждали ответа.
– Я попробую, – сказала Анна.
14
Нужно было с чего-то начать.
Прежде всего – надо успокоиться, – подумала Анна и принялась дышать: глубоко, ритмично, медленно вдыхая через нос и шумно выдыхая через рот.
Результат не заставил себя ждать. Насыщенная кислородом кровь достигла мозга. Окислительные процессы потекли быстрее. Застойные очаги возбуждения исчезли. Анна успокоилась и расслабилась. Она была готова.
– Сначала я хочу с ним поговорить. Наедине.
Никто из ее новых коллег не возражал.
Анна вошла в кабинет. Отец восседал за письменным столом.
Первым делом Анна посмотрела на его кисти рук. Все было нормально: одна – правая, другая – левая, как и положено. Обе – на своих местах.
Был велик соблазн сказать себе: ну и дура же ты, Крылова! Чего только со страху не померещится! И – забыть. Но Анна решила не торопиться.
Она окинула взглядом помещение и улыбнулась.
– Хороший кабинет. Мне очень нравится.
Отец сдержанно кивнул. Но ничего не сказал.
– Почему ты мне раньше не рассказывал? Боялся, что я не поверю?
Отец молча пожал плечами.
– Ты прав. Я и сейчас не верю, – продолжала Анна. – Ладно. Ерунда. Все равно нам надо как-то выбираться из всего этого.
Отец пристально посмотрел на Анну. Глаза в глаза. И опять – ни слова.
– Анамнез можешь не рассказывать. И так знаю. Пятьдесят пять лет. Отличная физическая форма. Прекрасное здоровье. Из детских болезней – только корь.
Отец склонил голову набок.
– Ах, да! Прости! Еще – краснуха. Из операций – аппендэктомия. Восемнадцать лет назад. Я тогда была в пятом классе.
Отец кивнул.
Анна подошла к столу, села напротив.
– Скажи! Как это началось? То, что сейчас происходит? Ты помнишь какой-то момент? Толчок? Причину?
Отец с недобрым прищуром смотрел на Анну.
– Ты можешь говорить? Ты вообще – меня понимаешь?
Отец поджал губы.
– Понимаешь, – отметила Анна. – Не хочешь отвечать?
Отец язвительно улыбнулся.
– Папа! – взмолилась Анна. – Пожалуйста! Если тебе есть что сказать, – скажи! Я не знаю, что делать. Да и кто бы знал на моем месте?
Отец развел руками.
– Ты, – согласилась Анна. – Конечно. Ты бы знал. Но я – не ты. Мне нужна твоя помощь.
Отец покачал головой. Нет.
Марина стиснула зубы.
– Я не злюсь. Я понимаю. Ты болен. Но предупреждаю. Я вытрясу из тебя все. Ради твоего же блага. Так же, как ты сломал пациенту грудину. Я вылечу тебя.
Отец оскалился. Он наклонился к Анне и хрипло прошептал.
– Шинемзи ен ежу огенич! Ондзоп! Анна!
Анна отпрянула.
Отец с размаху ударил кулаками по столу.
Анна встала и вышла из кабинета. В коридоре ее ждали Денис, Ольга, Эя и Рафаэль. Денис вопросительно посмотрел на Анну.
Анна вздохнула.
– Он не говорит. Точнее, сказал. Что-то непонятное.
Анна задумалась. Потом – повернулась к Ольге.
– Вы умеете читать мысли? Верно?
15
В кабинете было темно.
Чиркнула спичка. Ольга зажгла свечу. Ее дрожащее пламя осветило два лица: нервное, настороженное – Ольги и спокойное, непроницаемое – профессора.
Ольга погасила спичку и положила ее в пепельницу. Попыталась поймать взгляд профессора, но тщетно. Он смотрел куда-то в сторону.
Ольга встала и переместилась: так, чтобы его глаза были устремлены на нее. Он – снова отвернулся.
– Сережа!
Ольга с укоризной покачала головой. Она обогнула круглый стол и подошла к профессору. Стала за его спиной и положила руки на плечи.
Профессор вздрогнул.
Ольга мягкими, неторопливыми движениями начала массировать ему воротниковую зону. Легкие поглаживания кожи чередовались с глубоким разминанием мышц.
Профессор сопротивлялся недолго. Он расслабился, лицо приобрело умиротворенное выражение, веки опустились на глаза. Казалось, он заснул.
Ольга этого и добивалась. Она подняла руки, округлила ладони и, держа их на расстоянии десяти-пятнадцати сантиметров от головы профессора, стала совершать легкие движения, словно ощупывала невидимую сферу.
Сначала ее руки скользили свободно. Потом – замедлились, будто натыкались на незримые шероховатости. Затем – что-то произошло, и Ольге приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы преодолеть непонятно откуда возникшее сопротивление.
Профессор вдруг открыл глаза. Он смотрел прямо перед собой. Взгляд был злым.
Ольга почувствовала горячий толчок. Она вскрикнула и в ужасе отшатнулась. Руки отяжелели и повисли. Ладони нестерпимо жгло.
Ольга растерялась. Она не понимала, что делать. С ней такое случилось впервые. Когда первый шок прошел, Ольга почувствовала страх. Но она думала, что все еще можно исправить.
Ольга подошла спереди, заглянула профессору в лицо. Он ухмыльнулся.
Ольга встала перед ним на колени, положила руки на плечи, притянула к себе и поцеловала в губы – долгим и нежным поцелуем. Губы профессора оставались жесткими и холодными.