Страница 29 из 176
Я сидела, вцепившись пальцами в папу и зажмурив глаза. Страшно! Как же мне страшно!
Нас подрезала огромная белая машина, когда мы ехали в другой город. Был вечер; только редкие фонари и фары проезжающих машин освещали наш путь. Мне не спалось, а папа специально рассказывал мне самые скучные истории из своей жизни, чтобы я немножко отдохнула. У него это почти получилось, пока на дорогу не вылетел камаз.
Я помню, как папа резко развернул руль, помню скрип колес, помню огоньки, что смешались между собой. Мы съехали с трассы, а машина несколько раз перевернулась, прежде чем остановиться. Осколки были везде. Они царапали кожу, оставляя кровавые порезы, и постоянно приходилось выплевывать их. Запах горелой резины щипал нос; хотелось зажать уши, чтобы не слышать жутких хрипов подомной, и лишь руки, сжимающие папину рубашку, чувствовали, как быстро бьется его сердце. Словно раненая птица, которая хочет поскорее покинуть клетку... Страх сковал мое тело.
- Венера! - кричал папа, в надежде разбудить меня. Я не потеряла сознания, но поднимать веки совсем не хотелось. Я боялась той картины, которую могу увидеть.
А когда я открыла глаза...
- Папа! - слезы скатились по щекам от ужаса. Все мое тело тряслось от напряжения. Нет! Этого не может быть! ТОЛЬКО НЕ ОН!
Машина лежала на боку, а папа своими крепкими объятьями спас меня от гибели. Но не смог спасти себя... Белая рубашка была перепачкана горячей гровью, что вытекала из открытой раны... Я помню, как меня чуть не вырвало, когда я увидела боковину, что пронзила его живот. Помню вид обнаженной, словно вывернутой наизнанку плоти... Помню ее отвратительный запах и железный привкус во рту, когда я прокусила себе язык, чтобы сдержать рвотный порыв.
Я помню его лицо в ссадинах и огромную рану на лбу. Помню его светлую улыбку в тот момент... Он гладил меня по голове трясущимися руками и постоянно кашлял, выплевывая кровь.
- Венера... - чуть тише сказал он, но я понимала, что это дается ему нелегко. - Я... кх... хотел сказать тебе это позже, но времени больше нет, - его глаза постепенно тускнели, но папа продолжал хрипло говорить: - Твоя мама жива, но она далеко отсюда. Она... кх... она в Лаэргии. В Демонической Империи есть долина источников. Мама живет в Снежном Королевстве... Я скоро отправлюсь к ней... Прости... кх... что ухожу. Найди ее, Венерочка... Я... я... люблю тебя... - вечная улыбка застыла на его губах, а зеленые глаза стали пустыми.
- ПАПА! ПАПА, НЕТ! НЕ УХОДИ! ПРОШУ ТЕБЯ! - папа успел вызвать спасателей, и, пока они не приехали, я рыдала, прося папу очнуться. Но я больше не слышала его дыхания, не слышала стука его сердца, а тело медленно остывало. Я прижимала к груди его руку, не замечая крови, обнимала его и просила остаться...
Я до сих пор помню тот страшный миг, что длился вечность...
С тех пор смыслом моей жизни стало выполнение последней просьбы отца. Мое заветное желание - найти маму и папу в долине источников, в Снежном Королевстве. И ничто не встанет у меня на пути. Я поклялась исполнить свою мечту, во что бы то ни стало!
***
- Венера! - строгий голос магистра вернул меня в реальность. - Ты как? Не ранена?
- Я-я... я... н-н-н... н-не... - я быстро замотала головой, до боли жмуря глаза и сжимая кулаки до белых костяшек.
- Слава богам, - мужчина облегченно выдохнул и погладил меня по голове. - Все обошлось. Все хорошо.
Он еще говорил что-то успокаивающее, но я не слушала. Страх словно заткнул мне уши, и я опять боялась открывать глаза. Не хочу увидеть ту картину снова! Да, я не жалую очкастого демона, но все же!
- Открой глаза, - я вновь замотала головой. - Не упрямься. Нам же нужно как-то выходить.
Выдохнув и собрав всю волю в кулак, я открыла один глаз, второй.
Осколки. Повсюду осколки и редкие капли крови. Я сжалась, мгновенно закрыв веки. Не хочу это видеть! Не хочу! Но меня снова погладили по голове, и я решилась.
Вот даже не знаю, меня радует эта картина или нет? Если не считать порез на щеке, взъерошенные волосы и искривленные очки, василиск был в полном в порядке. А я... А я, как истинная дама в беде, прижалась всем телом к магистру, сжимая пальцами мягкую ткань его рубашки. Почему-то в этот момент запах одеколона стал намного ярче, а тепло, исходящее от тела мужчины... Еще это ощущение сильных рук у меня на талии и голове, которые аккуратно гладили мои волосы... Так! Вот не надо этого! Была бы поблизости Тинала, я бы от нее так просто не отвязалась! Надо вставать поскорее!
- Спасибо, - буркнула я, отворачиваясь. Это нехорошо! Совсем нехорошо! Мне 20 лет, а я веду себя как подросток весной!
- Хорошо, что ты в порядке, - прошептал сероволосый. Он что, заболел сегодня?