Страница 127 из 176
Темница встретила меня мраком и сыростью, что уже давно приелись мне. Странно, но когда-то я любил это место. Мне нравилось чувствовать, что от моего решения зависят чьи-то жизни, что я могу дать кому-то надежду либо отнять ее, погружая энлида в отчаяние. Мне нравилась власть над подчиненными... Я грезил, что когда-нибудь буду влавствовать не грязными крысами, а целой страной... Тогда я был слишком молод и глуп.
Скучающие стражи сразу выпрямились передомной, но не спешили открывать заветную дверь. Это были непростые демоны. Мои личные подданные, с которыми мы прошли не одну войну, с которыми даже успели породниться, делясь едой и кровом в полевых условиях. Поэтому я и доверил им столь важное дело, чтобы без моего разрешения они никого не пропускали. Но это сыграло со мной злую шутку: на Венере был мой знак, из-за чего ей удалось войти в запретную зону, оснащенную не только сдерживающими заклинаниями.
- Объект ведет себя странно, - доложил один из друзей с каштановыми волосами. - До сих пор не было ни одной попытки сбежать, а все охранки молчат.
- Это не похоже на него, - отозвался второй, взъерошив рыжую шевелюру.
- Сбежал и вернулся обратно, - оборвал их я, из-за чего они тут же упали на колени, низко склонив головы.
- Простите нас, лорд, - хором сказали они, но я жестом приказал им подняться.
- Отдайте приказ, чтобы через час сюда привезли 90% маисан, - они послушно кивнули, не задавая лишних вопросов, а я вошел в карцер, где за решеткой, на полу, сидел Адам со скорбным выражением лица.
Мне было его жаль. Быть носителем проклятия - невыносимая ноша, которая сводит тебя с ума. Превращает в марионетку, которая не задумываясь может покрамсать на кусочки своих родных. Обычно, в подобной ситуации над обреченным берется абсолютный контроль, но этот ублюдок был хитрее. Он специально оставлял жертву в трезвом уме, заставляя ее мучаться от угрызнений совести, отчаяния, душевной боли и страха, чтобы питаться ее негативными эмоциями и становиться сильнее. Это самый настоящий паразит, что создан самим Хаосом, из-за чего становится непобедимым. Если бы я был немного слабее, то меня постигла бы та же участь, что и человека, сидящего в клетке.
Шатен посмотрел на меня пустыми глазами, в глубине которых плескались боль и раскаяние. Немного пошатываясь, он встал, звеня цепями, что никак не помешали ему выбраться отсюда, и прислонился к решетке лбом, хватаясь дрожащими руками за прутья.
- Пастэн, прошу, убей меня, - умолял "психолог", желающий прекратить свое существование. - Хотя бы попытайся...
Когти на правой руке сразу же удлиннились, и я мгновенно разрезал грудную клетку, вырывая из теплого тела сердце, оставляя большую кровоточащую дыру и вымещая на безвинном всю свою злость. Сама кровь брызнула в разные стороны, окрапляя ненавистным цветом белую рубашку и все помещение, ударив железным запахом в нос, заставляя чудище внутри меня плотоядно облизнуться. Адам закряхтел, машинально пытаясь сделать последний вдох, и, захлебываясь, закатил глаза и рухнул на каменный пол. Сердце в моей руке еще сокращалось, но радости мне это не принесло, хоть и стало немного легче, когда дал ярости выйти наружу. Я лишь брезгливо поморщился и сжег ненужный орган, из-за чего в комнате запахло жареным мясом.
Несколько секунд тело лежало неподвижно, пачкая красной лужей каменный пол, после чего неестественно выгнулось и затряслось. В стеклянный взгляд Адама вернулась осознанность, и он закричал от невыносимой боли. Нити тьмы спешно восстанавливали его тело, заменяя утраченное сердце искусственным. Было бы наивно пологать, что этот ублюдок покинет столь хорошее тело, только из-за того, что оно умрет. К сожалению, подобное проклятие делает бедолагу бессмертным.
Скрючившись, человек резко поднялся, злорадно скалясь. Вот только теперь я видел его истинное лицо, которое он решил не прятать. Клубы чернильной тьмы, напоминающие по форме мужчину с горящими красными глазами и белыми клыками в широкой пасти. Охотник или мое проклятие.
- Давно не виделись, дружище! - черным раздвоенным языком он облизал свои зубы, выжидающе уставившись на меня. - Удивлен, что ты еще не прикончил ее.
- Истинной целью была не она, а я, так? - проигнорировав его слова, я сразу перешел к делу.
- Опять ты меня раскусил! - он театрально всплеснул руками. - Что и ожидалось от того, кто создал столь продуманный образ. Да, кровавый лорд?
- Не называй меня так. Это осталось в прошлом.
- Да-а-а? А я так не думаю. Ты бы не смог простить себя, даже если бы прошла целая вечность! Ты все равно остаешься убийцей своего народа! УБИЙЦА! УБИЙЦА! УБИЙЦА! - это слово резануло слух, эхом отражаясь от стен. Хотелось заткнуть уши или в неконролируемом гневе сжечь все до тла, но это не выход.
- Молчать, - произнес я, вплетая в голос максимум спокойствия. Нельзя позволить ему вывести меня на эмоции, даже если очень хочется врезать по наглой темной роже. Это бесполезное действие. - Убийство инкуба и похищение портальщиков - это твоих рук дело, - утверждал я, пытаясь оставаться хладнокровным.
- Да я так, просто развлекался. Одним трупом больше, одним трупом меньше, какая разница? Ты ведь меня поймешь, кровавый лорд, - оскал не сходил с его лица, а он задался целью вывести меня на эмоции. Ведь если я сорвусь, проклятие может поглотить меня.
- Моя цель была достигнута. Я ни о чем не жалею. Благодаря мне, василиски не вымерли, а это главное, - повторил я мантру, которую произносил вслух не один раз. Чтобы, в первую очередь, успокоить себя.
- Благодаря тебе? Ты хотел сказать, благодаря мне! Ведь если бы ты не заключил сделку со мной, то ваш род бы исчез! Хотя... ты итак вырезал половину своих подданных! И ты никогда об этом не забудешь! НИКОГДА!
Проклятие всколыхнулось в груди, пробралось в мозг и насильно показало жуткую картину, которую я пытался забыть.