Страница 12 из 21
Так сложилась утренняя ситуация. Если прошлые несколько дней группа «Гулливер» догоняла, то теперь ей оставалось ждать. От такой резкой смены стиля возникло некое неосознанно-тревожное ощущение — как после кошмарного сна о падении в пропасть. Кстати: хотя участники мозгового штурма двое суток спали лишь урывками, у них не возникло желание сейчас (в условиях ничегонеделания) просто лечь спать.
Кто-то потянулся на открытую палубу, кто-то — в столовую, кто-то — в библиотеку…
Юлиан выбрал бы открытую палубу, но его перехватил вахтенный старшина.
— Мистер Зайз, вас ждет генерал Тауберг в курительной комнате.
— Что-что? Я думал, на «Гулливере» вообще запрещено курить.
— Там тоже запрещено курить, сэр. Просто название такое: курительная комната.
— Тогда понятно. Курительная комната, в которой запрещено курить — это превосходное дополнение к безалкогольному пиву, бесконтактному сексу и бесполезной работе.
— Простите, сэр, я слабо знаю философию, — дипломатично ответил старшина.
— Представьте, я тоже слабо знаю философию. Ладно. Куда идти?
— Я провожу вас, сэр.
Униформа ВВС Германии сидела на генерале Курте Тауберге почти идеально. Бывают персонажи, как специально рожденные и выращенные под фасон мундира.
— Доброе утро, мистер Тауберг, — приветствовал Юлиан, закрыв за собой дверь.
— Присаживайтесь, мистер Зайз, — предложил генерал, и дождавшись, пока гость удобно устроится в кресле напротив, спросил: — Зачем вы так обошлись со Штелленом?
— О чем вы, мистер Тауберг?
— Об этом, — генерал толкнул к Юлиану распечатку на бланке NASA. Текст в основном закрыт черными полосами, но читается фрагмент диалога, сделанный с аудиозаписи:
Ю.З.: Извините, мистер Ниллер, но, возможно, я не имею права обсуждать это.
П.Н.: Что? Вы не имеете права обсуждать? Какой вздор! Почему не имеете?
Ю.З.: Возможно не имею. Дело в том, что я, не читая, подписал полковнику Штеллену ряд документов, где кроме контракта еще несколько форм секретности.
П.Н..: Не читая???
Ю.З.: Видите ли, мистер Ниллер, я был не в той позиции, чтобы выбирать, что подписываю.
Сейчас Юлиан прочел эту часть своего разговора с американским контр-адмиралом и подвинул распечатку обратно к германскому генералу.
— Ну, и что? Ниллер спросил — я ответил. С чего бы мне выгораживать Штеллена?
— Но вы ведь соврали. Штеллен предлагал вам прочесть бумаги, прежде чем подписать.
— Штеллен сразу объявил, что у меня нет выбора. Это я сказал затем Ниллеру. Я мог бы сказать еще, как коммандос захватили меня в парке и запихнули в микроавтобус.
— Но вы ведь понимаете, что не было другого способа привлечь вас к теме «Гулливер», соблюдая требования секретности.
— Нет, я не понимаю и не намерен вникать в это. Если спецслужба не умеет соблюдать законы при работе, то она не отличается от террористов. Вообще, что мы обсуждаем?
— Я хочу понять, — сказал генерал. — Вы любознательный эрудированный человек, и вам представилась возможность проявить себя в уникальном проекте. А вы так отомстили офицеру, организовавшему вам эту возможность. В официальной ноте NASA, лист из которой я дал вам прочесть, европейская спецслужба обвинена в фашистских методах работы с учеными. При этом вы без капризов подписали контракт с NASA. Почему?
Консультант по ЯД вздохнул (он не любил такие мутные расспросы).
— Мистер Тауберг, я не просился в этот проект, меня втянули силой, и я искал способ избавиться хотя бы от форм секретности. Ниллер обещал аннулировать эти формы в случае, если я поработаю с NASA. Ниллер выполнил свою часть сделки, я — свою.
— А это? — генерал толкнул к нему лист бумаги с фразой, напечатанной четырежды.
— Это Штеллен приказал мне составить месседжи моим близким, чтобы они не стали разыскивать меня.
— Штеллен не мог приказать, ведь вы не военный. Он мог предложить. И почему текст одинаковый: «Я задерживаюсь на корабле без связи, позвоню, когда вернусь»?
— Мне запретили сообщать правду, и я не видел смысла врать разными способами.
Генерал задумчиво побарабанил пальцами по столу.
— Вы не видели смысла и отправили одинаковые тексты отцу, матери, и двум каким-то женщинам. Кто эти женщины?
— Я объяснял Штеллену. Одна мой коммерческий агент, другая мой арендодатель.
— В досье на вас отмечены интимные контакты с арендодателем studio-flat — Кристиной Вучич. Она старше вас на 2 года, у нее двое детей от мужа, с которым она разведена.
— Я не знаю, что у вас отмечено в досье на меня, и я не обязан комментировать это.
— Да, мистер Зайз, вы не обязаны. А это вы знаете? — и генерал разложил на столе веер качественных фотографий мужчины и женщины, занимающихся любовью на балконе.
— Знаю. Это балкон мансарды в доме, где я живу. Моя studio-flat ниже по диагонали.
— Мистер Зайз, я говорю не о доме, а об этой парочке.
— Тоже знаю. Это Кристина Вучич и Дитер Бейст, австриец, арендатор мансарды.
Курт Тауберг явно заинтересовался результатом этой фото-демонстрации. Он еще раз побарабанил пальцами по столу, и спросил:
— Вам что, все равно, с кем еще спит ваша женщина?
— В общем, да, если он соблюдает правила гигиены. И Кристина просто женщина, без притяжательных местоимений.
— Странно, — произнес генерал, — вы живете в арендованной studio-flat. Вы спите с дамой, которая старше вас и спит еще с другими мужчинами. Между контрактами, вы просто бездельничаете. У вас сомнительная финансовая биография: ваши отношения с банком сводятся к квартирным платежам, мелким покупкам, налогам и переводу части ваших контрактных доходов в наличные франки. У вас нет автомобиля, только скутер. Вы не отвечаете на предложения банковских сервисов, и ни разу не брали кредит. Почему?
— Мне так удобнее, мистер Тауберг, и опять-таки, я не обязан комментировать это.
— Да, вы не обязаны, — снова согласился генерал, — но ваш образ жизни выглядит очень подозрительно. Вы можете хорошо зарабатывать, купить жилье по ипотеке, содержать нормальную семью. Но вы живете, как нелегал, готовый просто исчезнуть. Почему?
— Мистер Тауберг, сколько раз я должен повторить «no comments», чтобы вы перестали задавать вопросы, отвечать на которые я не обязан, не хочу и не буду?
Генерал в третий раз побарабанил пальцами по столу:
— Ладно, мистер Зайз, я спрошу иначе. Вы живете так, поскольку что-то знаете, причем знаете довольно давно. Сопоставляя это с тремя подряд вашими догадками по природе Каимитиро и джамблей, я делаю выводы. Быстрые действия Ниллера по заключению контракта с вами показали, что у NASA те же выводы относительно вас. Итак: что вам известно о джамблях, из какого источника, и насколько давно?
— Ух! — искренне удивился Юлиан. — Это что, намек, будто я шпион джамблей?
— А это так? — моментально отреагировал генерал.
— Вы будете смеяться, мистер Тауберг, но нет, к сожалению, я не шпион джамблей.
— Почему «к сожалению»?
— По ряду причин. Во-первых, джамбли — сверх-цивилизация, значит: сверх-зарплата.
Снова побарабанив пальцами по столу, генерал сердито проворчал:
— Все шутите, мистер Зайз.
— Ну, извините, трудно было удержаться.
— Ладно. Но все-таки, остаются вопросы. Почему вы живете, как нелегал? И откуда три догадки… (тут генерал начал загибать пальцы)…
Что форма Каимитиро — ехиднаэдр.
Что его сигналы делятся на пять видов, включая «домашние рапорты».
Что джамбли похожи на стрекоз в смысле зрения.
— Знаете, мистер Тауберг, по первому вопросу: в Европе тысячи фрилансеров живут по аналогичной схеме. В текущую эпоху нет смысла много работать и лезть в кредит ради покупки дома и обзаведения семьей. Это лишнее. По второму вопросу: я рисовал эскиз ехиднаэдрона исходя из опыта дизайна парусных яхт. Видимо, джамбли рассуждали в похожем стиле. Деление сигналов — просто здравый смысл. Идея о стрекозах родилась в мозговом штурме, и не у меня, а у мистера Стефенсона.