Страница 59 из 90
До гансов оказалось даже ближе, чем Гусев думал. Через двадцать минут привычного уже бега по ночной степи они услышали звонкие удары железа по железу, а ещё через столько же вышли к редкой цепочке часовых, за которой, как понял Сергей, находилось много чего интересного. Начиная с полевой ремонтной мастерской, на шум которой они и шли, и заканчивая... Да чем угодно! Вплоть до штаба дивизии. Хотя последнее -- вряд ли. Скорее уж штаба полка. Но тоже неплохо.
Вообще, такой лагерь выглядел, мягко говоря, ненормально, и Гусев, мысленно обложив себя по-всякому, сделал то, что следовало сделать сразу же, как только пришёл в себя. А именно -- спросить у напарника, куда тот их приволок. Но, как говорится (Командир сказал), лучше поздно, чем никогда, а до рассвета время есть, так что, оттащив Кощея подальше от гансов, Сергей приступил к допросу.
Князь какое-то время поупирался, но, поняв, что Гусев не отстанет, принялся объяснять. И про Кромку, которую Сергей назвал Серым Миром. И зачем в неё полезли (точнее, Кощей полез и Серёгу с собой потащил). И почему ему (Гусеву) было так... нехорошо. И куда они в конце концов выбрались.
Последнее даже на карте показал. Той, которой Сергей разжился на немецкой батарее, но Командиру отдать не успел. И когда Гусев осознал, где они оказались (на острие немецкого клина!.. Ну, или рядом), он простил напарнику всё! И рискованный переход по Кромке, и своё... хреновое самочувствие после этого. И даже вредность натуры... Хотя и не всю, частично. Вслух, конечно, не сказал, особенно про вредность, и, как оказалось, правильно сделал. Потому что этот... пережиток прошлого, глядя на Серёгу с сочувствием, спросил, каким... местом Старший* государственной безопасности Гусев собирается останавливать или хотя бы замедлять гансов.
*Майор - лат. Maior, старший.
Пропустив подначку мимо ушей (это что! А вот когда Кощей над Командиром издевался, которому старшего майора дали...*), Сергей, который над этим уже думал, для начала всё же спросил напарника, не может ли тот чем помочь.
- Шариков нету, - отозвался князь.
*Старший майор -- в переводе получается старший старший.
Гусев кивнул: это не было отказом, напарник просто сообщил, что использовать "тяжёлую артиллерию" не может. "Снаряды" не подвезли. Те самые шарики и слоников. А шарики от подшипников не годились -- их ещё в Крыму пробовали использовать. Получались "плохие гранаты", как однажды выразился Кощей. А их использовать было просто невыгодно. На такое же расстояние князь мог и обычный комок тьмы бросить, слепленный на скорую руку. Так что Сергей, почесав бритый затылок, вздохнул и сообщил:
- Значит, будем делать как раньше.
- А это как? - не понял Кощей.
- А как в Минске, - хищно (ну, ему так казалось) оскалился Гусев.
Если всё время действовать по одному плану, пусть даже приносящему успех, однажды можно и проиграть. Или как-то так: Сергей, любивший разные красивые (и не очень) выражения и старавшийся их запоминать, это почему-то дословно не запомнил. Только смысл. Но для жизни хватало и его. Правда, если учесть, что князь с тогда ещё капитаном очень и очень редко утруждали себя составлением каких-либо более-менее детальных планов, предпочитая действовать по принципу "Война план покажет"...
В общем, Кощей с Гусевым, подумав, решили... подождать смены часовых, потом зачистить караульное помещение и заодно взять там "языка". Конечно, очень сомнительно, чтобы даже начальник караула знал много, однако для начала должно было хватить.
Хлопок по плечу вывел Гусева из состояния задумчивости. Точнее, отвлёк от грустных мыслей, вызванных, как ни странно, добычей ночного налёта. Хорошей добычей. Жирной. Сочной. Вкусной. Но -- скоропортящейся. Ну, или если говорить прямо -- командир моторизованного полка и оперативные планы. Будь это обычный выход, они бы уже сейчас неслись к своим не жалея ног, потому что чем дальше, тем меньше ценность добытых сведений и "языка". А так...
Сергей вздохнул и посмотрел на опустившегося рядом напарника:
- Что скажешь, княже?
- Колычев просил исчезнуть, - не задумываясь отозвался Кощей.
- Просил... - снова вздохнул Гусев. - Но ты ж видишь! - он приподнял за уголок расстеленную прямо на траве карту.
Они замолчали, думая каждый о своём. Сергей -- о том, что добытые сведения могут спасти много жизней. Хотя, конечно, могут и не спасти. Потому что то, что они успели увидеть до начала немецкого контрнаступления, не лезло ни в какие ворота -- одна линия обороны, отсутствие каких-либо заграждений, минных полей... Как будто война началась только вчера, и не было ни Минска, ни Москвы, ни Крыма, наконец... И как эти... люды отреагируют на полученные сведения? И Командир... Он, конечно, поймёт и ничего не скажет, но... В общем, горькие у Гусева думы думались. Горькие и... смутные? Наверное, да. А князь...
- Гусев, а тут что?
- Что? - переспросил ушедший глубоко в себя Сергей, поднимая голову и возвращаясь в этот мир.
- Вот тут что? - терпеливо повторил Кощей, тыкая пальцем в карту.
Посмотрев, на что он показывает, майор хмыкнул:
- На опорный пункт похоже, - и на всякий случай уточнил: - Наш. А мы сейчас...
- Тут, - костлявый палец уверенно ткнул в другую точку.
- А ес-ли... - протянул Сергей, пытаясь поймать мелькнувшую мысль. Мысль не давалась, и майор начал закипать.
Кощей какое-то время с любопытством наблюдал за напарником, а потом, указав на карте ещё одно место, сообщил:
- А Колычев здесь.
- Точно! - подскочил Гусев, которого наконец-то осенило. - Княже, а ты можешь нас сюда вывести? - и теперь уже сам указал на опорный пункт.
- Нас -- это кого?
- Тебя, меня, "языка"...
Немного подумав, Кощей кивнул:
- Можно то. Ночью.
Сергей скривился: мало того, что задержка, хоть и всего на несколько часов, но пока разбудишь, пока объяснишь, пока почешутся... В общем, пользы столько будет, что и смысла нет дёргаться.
Кто другой после этого плюнул бы и занялся чем-нибудь ещё. Другой, но не Гусев, успевший немного узнать напарника и потому предложивший другой вариант:
- А если без "языка"?
- Всё равно ночью, - не желал уступать Кощей.
- Но почему?!
- Потому, Гусев, - вздохнул князь после того, как полминуты изучал возмущённо-непонимающее выражение на лице напарника, - что нельзя тебе сейчас на Кромку. Не вернёшься.
Потом был недолгий спор, итогом которого стало решение князя отправиться в одиночку, взяв карту и опознавательный знак Гусева. Знак этот следовало предъявить первому встречному особисту, и ему же можно передать карту. Если особиста не окажется, просто отдать карту первому попавшемуся командиру. Знак в этом случае предъявлять не нужно. После чего срочно возвращаться, потому что здесь (да-да, вот на этом самом месте!) Кощея с нетерпением будут ожидать упомянутый Гусев и больше не нужный "язык" ("Ужин!")...
Наконец князь сказал, что всё понял, убрал опознавательный знак и карту за пазуху, сказал: "Жди!" - и...
И никуда не ушёл.
То есть это сначала Гусев так подумал. Потом он посмотрел на хитрую... лицо напарника, и в его... в этой (бога нет! Души тоже нет!)... там, в общем. Так вот, там зародились подозрения. И чтобы их развеять -- просто на всякий случай! - Сергей спросил:
- Ну и зачем?
Лучше бы не спрашивал: этот... ходячее суеверие закатил целую речь о том, что люды по натуре своей все неуёмные, с шилом в одном месте. И Гусев -- такой же. И хотя за то время, пока они знакомы, шило в... у него поуменьшилось, однако он -- князь -- не может предсказать, что отколет его напарник, загляни в этот распадок, к примеру, гансовские тарахтельщики на своих тарахтелках. Так что почёл за лучшее дать "вою хороброму" возможность отдохнуть да сил набраться. А заодно и припрятал его и "языка" так, чтобы в глаза не бросались...