Товарищ Кощей

Отошли недалеко, метров на двадцать, к установленной ещё до войны самодельной скамье, некрашеные доски которой успели посереть от времени. Скамья была довольно удобной -- широкой, со спинкой, не слишком высокой, но и не слишком низкой. Во всяком случае с точки зрения Гусева с его ростом. Что же касается Толстопузика -- его она тоже не смутила. Капитан подошёл, потрогал рукой доски и, слегка подпрыгнув, уселся с довольным видом, откинувшись на спинку и болтая ногами. Потом хитро посмотрел на Сергея и сообщил:

- Как в детстве, да!

Первым захохотал Кощей. За ним, с небольшим отставанием, зенитчик, и последним -- Гусев, перед этим мысленно прокрутивший ситуацию и всё же оценивший её юмор.

Когда все отсмеялись и перевели дух, слово взял Кощей. Коротко и чётко, без излишних подробностей он объяснил капитану сложившуюся ситуацию и попросил того "взять детей под крыло".

Зенитчик задумался. Надолго. Минут на пять. Потом вздохнул:

- У меня своё начальство есть. И когда оно спросит: "Капитан Бабасян! Почему посторонние на батарее? Двадцать четыре часа тебе сроку посадить их на корабль!" - что я ему скажу? И как я этим детям в глаза смотреть буду?

Секунд десять Гусев с Кощеем переваривали услышанное, потом князь, хлопнув по скамейке ладонью, скомандовал: "Ждите!" - и исчез. Оставив напарника объяснять раскрывшему рот от удивления Толстопузику, что, как и почему. Сергей, ругнувшись про себя, тем не менее отнёсся к внезапно свалившемуся делу ответственно, коротко рассказав комбату, что Кощей на самом деле -- спецсотрудник госбезопасности. Что никакого воинского звания у него нет, и потому он плевать хотел на всех командиров и начальников, кроме Командира. В смысле, командира их группы. Что если бы не тяжёлая обстановка, никто бы не пустил такого специалиста на фронт, а попросили бы сидеть в тылу и готовить других специалистов. И, наконец, что всё, что капитан Бабасян уже увидел и увидит ещё -- стр-рашная тайна. Причём даже не военная, а государственная...

Толстопузик слушал внимательно, кивая в нужных местах, и, судя по глазам, лицу и фигуре, готов был хоть сейчас дать все подписки, которые у него потребуют. И глядя на это, Серёга уже поздравлял себя с хорошо проведённой беседой, когда зенитчик вдруг сделал вывод:

- Немецкого генерала вы притащили.

Сначала Гусев открыл рот, чтобы поинтересоваться, откуда у простого командира зенитной батареи такие сведения, потом вспомнил, что об этом официально объявляли на утренней политинформации. Командование решило, что противник всё равно знает, а своим хорошая новость будет не лишней. Вот и объявили. Хотя Кощей, услышав об этом, буркнул, что для обитающих на его землях людов дурость -- не беда, а народная забава. По его мнению объявлять об этом нужно было на пару дней позже, чтобы вороги ещё побегали да воеводу своего поискали. И Сергей, подумав, с ним согласился: пакость, конечно, мелкая, но когда таких вот пакостей случается много...

Но то -- слова в политинформации. А тут - догадка. Точная...

С другой стороны, этот капитан и так уже увидел и почувствовал на своей шкуре вполне достаточно, да и девчонок зенитчицы рано или поздно разговорят. Не ради добычи сведений, а просто из женского любопытства. И, наконец, пример князя перед глазами: Кощей не только сам не врал, но и неодобрительно относился к тому, что врут другие. Потому отнекиваться по меньшей мере глупо. Так что...

Так что Гусев, немного подумав, просто попросил:

- Не говори никому. Хорошо?

Как и думали ("Надеялись!") князь с Гусевым, Командир в помощи не отказал и решил этот вопрос в тот же вечер несколькими разговорами по телефону. Так что уже на следующее утро, в половине десятого, к штабу группы подошли Бабасян с сержантшей и принялись оглядываться по сторонам в поисках кого-нибудь, кто мог бы сообщить полковнику Колычеву об их прибытии.

Помощь зенитчикам пришла откуда не ждали -- сверху проскрипело:

- Гой еси, люди добрые! Потеряли кого?

Подняв глаза, зенитчики обнаружили на крыше дома сидящих рядом Кощея с Гусевым, держащих большие кружки.

- И вам поздорову, добры молодцы! - первой сориентировалась сержантша.

Недовольно покосившись на неё -- мол, куда поперёд старших? - комбат поднёс руку к козырьку:

- Здравия желаю, товарищи командиры! А как бы мне товарища полковника увидеть?

Напарники переглянулись, потом князь забрал у Сергея кружку, встал и подошёл к краю.

- Смертельный номер! - не удержавшись, возгласил Гусев. - Впервые на арене!..

- Смертельный номер, - хмыкнул Кощей, - будет, когда кое-кто до прихода Командира на крыше останется.

- Эй! Это... - Договорить Сергей не успел: напарник ни слова не говоря просто шагнул вперёд и исчез.

Осторожно -- всё же ноги побаливали и на наклонной черепичной крыше могли подвести -- Гусев поднялся и тоже подошёл к краю. Князь как ни в чём не бывало стоял внизу, всё так же держа в левой руке обе кружки и с интересом глядя на Гусева.

- И что теперь? - поинтересовался тот.

- Прыгай, - пожал плечами Кощей.

- Э-э-э... Вот так просто?

- Угу.

- Как скажешь, - тоже пожал плечами Сергей и шагнул вперёд. В конце концов, тут высоты было -- чуть больше трёх метров и связки почти уже не болели. Так что...

Когда до земли осталось около полуметра и Гусев уже напряг ноги, Кощей вдруг шагнул вперёд и, ухватив его правой рукой за ворот телогрейки... Ну, наверное, это можно назвать "слегка придержал". Потому что Сергей продолжал лететь вниз, но намного медленнее. Как будто спрыгнул со ступеньки. Когда Гусев наконец-то приземлился, князь, продолжая удерживать его за воротник, внимательно оглядел, поинтересовался, как ноги, и, услышав, что в порядке, попросил отправиться за Командиром. Мол, после вчерашнего Колычев на него как-то странно смотрит...

На следующий день после передачи детей зенитчикам в расположении группы опять появились гости. И тоже с утра. Но теперь это были двое из армейской разведки. Из той самой, которая потеряла аж пять групп и потому сейчас занималась не столько работой, сколько натаскиванием пополнения. Благо большая часть этого пополнения была набрана из, так сказать, нижестоящих разведок, главным образом, дивизионных. Но всё равно -- ни сработанности, ни моральной готовности к дальним поискам -- ничего. Тем более что в этих самых нижестоящих разведках люди тоже с понятием -- лучших не отдали. Ну и, вдобавок, то обстоятельство, что про такую вещь, как полные штаты, все давно забыли.

В итоге чья-то (чья именно, выясняют специально назначенные люди) "гениальная" мысль -- точнее, её исполнение -- к восстановлению возможностей армейской разведки не привела, а вот тем, кого ради этого "ограбили", жизнь осложнила...

О чём Командир, знакомивший группу со сложившейся обстановкой, не сказал, так это о травме капитана Гусева, из-за которой и разведгруппа спецгруппы ("Поэт!") тоже в... Там, в общем.

Конечно, князь готов был "пойти прогуляться", как он выразился, и сам, и кто знает, может, где-нибудь в Белоруссии или под Москвой командование с этим и согласилось бы. Но тут...

Тут, как недавно признал сам Кощей, земля ему чужая, что, по мнению начальства, означает снижение эффективности. А одно из первейших умений, потребных военачальнику, это умение использовать имеющиеся силы и возможности с наибольшей пользой.

Проще говоря, князя попросили заняться изготовлением "косточек" -- такое название в конце концов закрепилось за притягивателями беды, называть которые оберегами, как оказалось, язык не поворачивался не только у Гусева, но и у других. А в качестве причины указали необходимость как-то "выгуливать" новый состав армейцев ("языки" из румын уже всем надоели), желательность осложнения противнику жизни и то печальное обстоятельство, что вот как раз диверсионных групп здесь у командования-то и нету. И готовить их долго. А вот если выдать им Кощеевых поделок...