Товарищ Кощей

Севастополь Гусеву не понравился. Ни тебе жаркого и в то же время ласкового солнца, ни оркестра на набережной, ни улыбающихся девушек в лёгких платьицах... Вместо всего этого сырость, холодный ветер и толпы бойцов и краснофлотцев, спешащих по своим делам. Девушки, правда, попадаются, но в форме, а не в платьицах, и вместо улыбок -- бесконечная усталость. Ну или решимость, как у тех зенитчиц, что прикрывали временную базу группы (а заодно и штаб, при котором её разместили).

Другими словами, к концу первого дня пребывания, который им выделили на обустройство и знакомство с обстановкой, Гусев готов был идти через линию фронта средь бела дня, в полный рост и парадным шагом. Лишь бы побыстрее добраться до виновников его нахождения в таком вот малодружелюбном месте.

Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы Кощей не обнаружил, что сарай позади отведённого им дома пуст, и не загнал в него не только страдающего капитана, но и остальных оперативников. Размяться.

А на следующее утро им поставили задачу, и думать о глупостях стало некогда...

Работа -- отдых, работа -- отдых...

В последнее время Сергей стал задумываться, что их жизнь чем-то похожа на жизнь обычных рабочих. Даже обучение достойной смены, как говорят агитаторы, присутствует: на задания они теперь ходят по трое -- сам Гусев, князь и кто-нибудь из новичков. По настоянию Командира. Да и присмотр за ними лежит не столько на князе, сколько на Гусеве. Благо оный Гусев за прошедшие месяцы кое-чему от подопечного научился ("Сам себя не похвалишь..." - проснулся внутренний голос).

Да, научился! А с помощью Кощеевых оберегов, случись что, не только сам выйдет, но и новичка вытащит!

Ну или "языка"...

Правда, тренировки между выходами по-прежнему князь проводит лично. Во всяком случае большую часть. Потому что занят. В новом пункте дислокации ему выделили отдельное помещение со столом и полками по стенам, и в нём он проводит всё время, которое не сидит с Командиром над картами и не занимается обучением "молодёжи". Почти всё время: иногда, чтобы, как понял Сергей, развеяться или если работа не идёт, он в компании когда Гусева с Пучковым, а когда одного только Гусева отправляется к ближайшей зенитке, с расчётом которой вскоре после прибытия ухитрился установить если уж не дружеские, то достаточно тёплые отношения. Начавшиеся -- кто бы знал! - на почве интереса командира ("Командирши!") расчёта к древним славянам.

В тот раз у князя, создававшего очередную зверскую штуку, что-то не клеилось, и он решил проветриться. А заодно поучиться стрелять из стоящей рядом с базой зенитки -- чем-то привлекал его в последнее время этот вид вооружения. Позвав с собой Сергея -- Командир очень просил без сопровождения никуда с базы не уходить -- князь объяснил ему задачу, и они вдвоём неторопливо зашагали к цели.

Подойдя к обложенной мешками с песком (а может, с землёй) зенитке, Кощей кашлянул, чтобы привлечь внимание, выждал пару секунд и только тогда заговорил:

- Гой еси, красны девицы!

За то время, пока зенитчицы пытались сообразить, что такого им сказали и как бы на это ответить, Сергей успел прокрутить в голове несколько вариантов этого самого ответа и в конце концов пришёл к выводу, что сразу послать не должны. Наконец их командир ("Командирша!") - рослый ("Рослая!") сержант ("Да ну тебя! Надоел...") с выбивающимися из-под ушанки коротко стриженными обесцвеченными волосами -- слегка запинаясь, ответила:

- И тебе поздорову, добрый молодец. Камо грядеши?

"Конец! - подумал Сергей. - Сейчас, что бы Кощей ей ни сказал, она ответит: "Вот и гряди туда!""

Однако князь тоже не лаптем щи хлебал и потому разразился длинной фразой на старославянском. При этом не обращая внимания, как у собеседницы медленно открывается от удивления рот. Когда же Кощей замолчал, командирша (хрен с тобой, обидчивый ты наш) несколько секунд смотрела на него остекленевшим взглядом, потом промычала:

- Э-э-то... я-а... и-извини...

Что именно она хотела сказать, узнать так и не удалось, потому что за спиной Гусева кто-то зарычал:

- Эт-то что такое?! Поч-чему посторонние на позиции? Я вас...

- Стоять!

Оборачиваясь, Сергей уже знал, что увидит. Точнее, думал, что знает. Потому что рычащий бас принадлежал не великану двух метров ростом и столько же в плечах, а плюгавому мужичонке из тех, которые метр с кепкой. Правда, щёки у него были неимоверной пухлости и командирский ремень на талии едва сходился...

Полюбовавшись медленно багровеющей физиономией рыкуна, Сергей повернулся к зенитчицам и тихо, почти шёпотом спросил:

- Девочки, а это кто?

- Капитан Бабасян, - всё так же заторможенно произнесла сержантша. - Багдасар Бабкенович.* Командир нашей батареи, - она беспомощно оглянулась на Кощея: - А что это с ним?

* Персонаж вымышленный!

Хмыкнув, князь неторопливо подошёл к пузанчику, внимательно его осмотрел и повернулся к сержантше:

- Похоже, столбняк с ним.

- Столбняк? - слабо удивилась зенитчица. - А-а... - на её лице отразилась судорожная работа мысли. - А-а... А можно, ну, это...

- Прибить? - пришёл к ней на помощь князь.

Сержантша замотала головой.

- Придушить? - предложил Кощей другой вариант. - Придавить?.. Прирезать?..

- Да нет же! - всплеснула руками сержантша. - Вылечить! Его! - она ткнула пальцем в своего командира батареи. - От этого вашего столбняка!

- Зачем?! - опешил Кощей.

- Он хороший!

- Да?.. - князь, склонив голову к левому плечу, повернулся к статуе. - А по виду и не скажешь...

- Правда-правда! - заторопилась командирша. - Правда, девочки?

Девочки вразнобой ответили, что да, хороший. Даже очень.

"Похоже, не врут", - подумал Сергей, разбирая долетавшие до него всплески чувств.

Явно занимавшийся тем же самым князь наконец хлопнул в ладоши и, когда зенитчицы умолкли, протянул:

- Хо-ро-шо! Я понял. Но! Остался один важный вопрос: а что мне за это будет?

Зенитчицы сначала замерли, потом начали переглядываться и, наконец, самая смелая, не уступавшая своей начальнице статями, но, в отличие от неё, натуральная блондинка, предложила:

- Как насчёт, - она сделала небольшую паузу, демонстративно облизав губы, - поцелуя?

- Никак, - покачал головой князь. - Не интересно, - и пока возмущённая блондинка искала слова для достойного ответа, повернулся к сержантше: - Ещё предложения будут?

Та, прикусив губу, несколько секунд о чём-то напряжённо размышляла, а потом решительно, с таким видом, будто бросается с высокой скалы в воду, спросила:

- А чего ты сам хочешь?

Неизвестно, чего она ожидала, но всяко не просьбы научить стрелять из "огнеплюйной громыхалки". Потому что всё, на что её хватило после этого -- только вопрос: "Из какой?" Пришлось князю совершенно неприличным образом тыкать пальцем в зенитное орудие, рядом с которым всё и происходило.

Ещё минута понадобилась зенитчице, чтобы поверить, что этот странный тип не шутит, потом она наконец кивнула:

- Согласна!

- Капитан, слышал? - тут же повернулся князь к "больному".

- Слишал! Я...

- Цыц!

"Лечение" пришлось повторить ещё дважды, прежде чем "больной" осознал, что всё всерьёз и что запрет на дикие вопли вступает в силу вот прямо сейчас. Немедленно. Потом комбат удивился, когда понял, что странных командиров интересует именно зенитка, а не личный состав расчёта. И добило его отсутствие у князя документов.

Но так или иначе, обучение всё же началось, и к тому времени, как прибежавший Пучков позвал князя с Гусевым на ужин, и тот, и другой уже могли зарядить орудие, навести и выстрелить. Причём Кощей, как подозревал Сергей, ещё и попал бы.

А на следующее утро во время короткого совещания, устроенного Командиром, князь выложил прямо на расстеленную на столе карту три куска чьих-то рёбер и заявил, что это -- новая разработка, которая нуждается в испытании. И потому было бы неплохо, если бы Командир отпустил его, а также Гусева с Пучковым, денька на три-четыре. Потому как надо бы понаблюдать. Ну, и "языка", понятное дело, принесут.