Товарищ Кощей

Примерно через восемь минут Сергей почувствовал, что Кощей сейчас выйдет, и отодвинулся в сторону. Уловивший это движение секретарь (вот же опыт! И смотрел-то вроде в другую сторону!) отложил очередную бумажку и выжидательно уставился сначала на дверь кабинета, а когда та открылась -- на князя.

Кощей, появившись на пороге кабинета, быстро окинул взглядом приёмную, не обнаружил ничего интересного и посмотрел на секретаря:

- Машина?

- Ждёт! - доложил секретарь и замялся, не решаясь спросить (Сергей подумал, что мнущийся майор ГБ -- та ещё картина).

Однако князь понял. Кивнув на дверь наркомовского кабинета, он коротко сообщил, что можно заходить, и направился к выходу...

Два дня после возвращения Командир с князем сидели над картой, что-то вымеряя, высчитывая и время от времени споря. Что и о чём -- Гусев не знал. На него свалили обычную текучку группы, так что вздохнуть оказалось некогда, не то что интересоваться чем-то ещё.

Потом из Москвы прибыл курьер и привёз небольшую прямоугольную коробку, опечатанную по всем правилам секретной переписки. Привёз, вручил Кощею, слегка удивлённо понаблюдал за тем, как тот медленно и тщательно выписывает на обёртке дату и время, а после прикладывает печатку перстня. Затем некоторое время с сомнением изучал оттиск (стоящий вертикально прямой меч с человеческим черепом перед ним), но, похоже, был предупреждён о возможности чего-то подобного, потому что в конце концов забрал обёртку, козырнул и убыл.

Коробку вскрывали втроём. Точнее, именно вскрывал её Кощей, Гусев находился рядом на случай, вдруг нужно будет помочь, а Колычев -- по долгу, так сказать, службы. Должен же он знать, чем занимаются подчинённые? Вот-вот...

В коробке оказались два десятка (Сергей пересчитал) аккуратно переложенных ватой небольших -- миллиметров двадцать в диаметре -- стеклянных шариков. Князь их внимательно осмотрел, доставая по одному и откладывая в крышку коробки, после чего кивнул:

- Хорошо.

- Для твоих гранат? - поинтересовался Колычев, наблюдавший за процессом.

- Так.

- А это? - полковник взял один из осмотренных шариков, на поверхности которого был хорошо заметен небольшой дефект.

- Не страшно, - покачал головой князь, секунду подумал и добавил: - Главное, чтобы трещин не было.

Затем он заперся в импровизированном кабинете Командира, благо сам полковник куда-то собрался, а Гусева посадил у двери с наказом гонять излишне любопытных "и вообще". Сергей некоторое время сидел, скучая, потом вспомнил о Пучкове, вызвал его и устроил экзамен по Уставам. Сначала своим, потом немецким. Первое показало, что Алексей Пучков -- комсомолец добросовестный и порученными ему делами не пренебрегает. Второе -- что таковые в наличии не имеются и, соответственно, изучены быть не могут. Потом пришли новички и забрали "расхитителя" с собой -- занятия по рукопашному бою и прочим необходимым нормальному диверсанту предметам никто не отменял.

Потом был обед, который сознательные боевые товарищи принесли находящемуся при исполнении капитану на место этого самого исполнения. Потом прибегал какой-то хмырь из политотдела армии, узнал, что полковника Колычева нет, и когда будет, неизвестно. Потом этот хмырь убежал. Потом...

Потом наступила Тоска-а-а... И наступала почти до самого ужина, когда наконец вернулся любимый Командир и спас своего подчинённого от безвременной и, главное, бессмысленной смерти на полях борьбы со скукой...

- Не выходил? - Колычев указал кивком на дверь, которую подпирал спиной, сидя (до прихода Командира! Потом вскочил!) на грубо сколоченной табуретке, Гусев.

- Не, тащ полковник, - помотал головой Серёга. Потом прислушался к своим ощущениям и сообщил: - Скоро выйдет, почти закончил, - потом опять прислушался и обозвал себя болваном и другими нехорошими словами (мысленно, понятное дело). Потому как вдруг понял, что мог бы потратить внезапно образовавшееся свободное время, чтобы разобраться с новыми способностями.

Князь закончил через пять минут. Распахнув дверь (и опять, как в приёмной Наркома, Гусев почувствовал это заранее и успел отойти в сторону), он кивком поприветствовал полковника и пригласил его и Сергея зайти.

Привезённая курьером коробка стояла на столе, рядом лежала крышка, в крышке, аккуратными рядами, шарики, только теперь уже не прозрачные, а заполненные тьмой (восемнадцать штук, Гусев посчитал), а ещё два, тоже заполненные, но чем-то белым, похожим на туман, лежали отдельно на столе.

- Получилось, - сказал Командир, глядя на эти шарики, а Сергей про себя продолжил: "А ты боялся!"

- Получилось, - согласился Кощей и кивнул на Гусева: - Ему спасибо скажи.

Посмотрев на капитана, Колычев опять перевёл взгляд на князя и вопросительно поднял брови:

- В каком смысле?

- В том самом, - хмыкнул Кощей. - Если бы долбануло, от этой избы только кучка золы осталась бы. Ну, и от Гусева тоже.

- Всё равно не понимаю, - признался полковник после недолгого раздумья.

- Привык я к нему! - вздохнул князь и сменил тему. Взяв со стола шарики с туманом, он протянул их Гусеву, объяснив, что это ему вместо парашюта. Потому что "летающий половичок" много не поднимет, а капитан и сам по себе большой и тяжёлый, и груз у него ещё будет, и вообще. После чего отправил Сергея собираться, наказав взять еды на четыре дня -- основное -- и по мелочи: десяток шашек, взрыватели, шнур и так далее...

На аэродроме, увидев, на чём им предстоит лететь, Гусев понял, почему напарник обозвал этот аппарат половичком и решил обойтись без парашютов. А ещё пришлось признать, что несмотря на вопиющую приблизительность Кощеевой классификации современной летательной техники, в кои-то веки она оказалась на удивление точна. Поскольку иначе чем летающим половичком этого ветерана аэроклубовской службы, мобилизованного явно в приступе отчаяния, назвать было сложно.

А вот пилот капитану понравился: немолодой, спокойный, серьёзный... Сергей не удивился бы, узнав, что этот лётчик (знаков различия под комбинезоном было не рассмотреть) попал на службу вместе со своим ра-ри-те-том.

Князю летун тоже вроде бы понравился, если судить по тому, что во время инструктажа ни в его голосе, ни вообще не было даже тени ехидства. Хотя с другой стороны, Кощей вёл себя так со всеми своими, кто не успел отмочить или ляпнуть что-нибудь... этакое. А пилот явно не успел. А что летает на таком... половичке, так кому-то ж надо. А кроме того, вот не было бы этой машины, на чём бы они тогда полетели? На истребителе?..

Гусев сунул руку за пазуху, в который уже раз проверяя, на месте ли шары. Шары оказались на месте, не выпали, и Серёга, не обращая внимания на подначки внутреннего голоса, ехидно советовавшего подвесить их вместо тех самых, опять обнял вещмешок, который держал на коленях. Князь был прав: с обычным парашютом, который у простых смертных, не летунов, висит на спине, тут было бы... Хреново было бы. Потому что ещё вещмешок, который кроме как на колени никуда больше не пристроишь, и торчащий впереди дрын, двигающийся туда-сюда всякий раз, как лётчик шевелит такой же у себя в кабине. И хорошо, что Кощей сюда не полез -- при Серёгиных размерах их бы, Кощея с Гусевым, чтобы поместились, пришлось бы ногами уминать...

Едва Сергей вспомнил о Кощее, как сзади послышалась команда пилоту довернуть влево на десять градусов, а когда тот её выполнил -- ещё чуть-чуть. Потом они несколько минут летели прямо, пока наконец князь не объявил:

- Через минуту поворот вправо на шестьдесят градусов. Потом летишь прямо, пока я не скажу: "Пошёл!" Потом летишь прямо ещё минуту и можешь возвращаться домой. Не заблудишься?

- Никак нет, - отозвался пилот, и Гусев удивился, что прекрасно слышит и его тоже.

Потом прошло ещё четыре минуты ожидания -- капитан за это время успел кое-как нацепить мешок, вылез на крыло и стоял, держась за край кабины. А потом в голове лязгнуло: "Пошёл!" - и Гусев, оттолкнувшись руками, свалился в темноту.