Страница 15 из 33
Повозка эта состояла из четырехугольного ящика, поставленного на два колеса, и была запряжена двумя небольшими белыми быками.
Хотя она находилась от них на довольно большом расстоянии, быки подвигались так медленно, что наши путники не теряли надежды настигнуть ее.
Они прибавили шаг, забыв про голод, жажду и усталость, махая остатками своего платья в виде сигнала.
Но призыв их остался незамеченным и сигналы их непонятыми.
Повозка продолжала ехать.
Нужно было торопиться. Сэр Мориц и Рожер испытывали невыносимые мучения.
В горле их жгло, желудки судорожно сжимались. Ноги дрожали, в глазах стоял туман, в ушах звон, артерии висков усиленно бились.
Испуганный преследованием, управлявший быками повозки хотел подогнать свою упряжь.
К счастью, быки мало повиновались ему. Когда путники подошли ближе, он несколько успокоился.
То был торговец материями, развозивший свой товар на повозке.
Он был робок, как и все индусы, и изнуренные лица путешественников, их разорванное платье сначала испугали его.
Но вскоре их жалкий вид и очевидная слабость вполне разубедили его в возможности опасности. Он грубо отказал им в позволении сесть в повозку.
Увидя, что они ничего не добьются от упряжного индуса, сэр Мориц предложил ему купить у него повозку вместе с быками и товаром.
Индус начал улыбаться. Он подумал, что эти люди в рубище Сошли с ума.
Сэр Мориц понял его мысль и протянул к нему свою левую руку.
Лицо торговца тотчас же привяло совершенно иное выражение. Он быстро спрыгнул с повозки и проявил знаки глубочайшего уважения.
Дело в том, что на одном из пальцев левой руки сэра Морица блестел бриллиант в шестнадцать каратов весом, на который можно было купить сотню повозок.
Торг был скоро заключен. Кольцо мигом перешло в руки жадного индуса, который быстро удалился, как бы опасаясь, чтобы его не отняли у него.
Беглецы нашли в повозке запас плодов, ржи и глиняный кувшин с водой.
Они наскоро подкрепили свои силы и тотчас же уснули глубоким сном.
Белые быки, руководимые своим инстинктом, медленно продолжали путь.
XIV
ДОЛЖНО БЫТЬ, ИЛИ КУПЦЫ, ИЛИ БОГОМОЛЬЦЫ
Они проснулись, освеженные и укрепленные.
День склонялся к вечеру. Повозка находилась в одном из горных проходов.
Дул свежий ветер. Быки остановились на берегу ручья и терпеливо ожидали, пока их распрягут, напоят и накормят.
В некотором расстоянии, около десятка индусов готовились расположиться лагерем.
Насколько можно было судить по первому взгляду, их можно было принять или за купцов, или за богомольцев.
Два красивых старика с необыкновенной любезностью подошли к повозке и предложили свои услуги чужеземным путешественникам.
Запас провизии наших беглецов уже истощился и они попросили стариков о возобновлении его.
Старики сами выразили желание попросить нечто у путешественников.
— Мы бедные купцы, — сказали они, — и не умеем владеть оружием. Наша религия воспрещает нам проливать кровь, с нами нет ни копий, ни стрел, тогда как вы…
Рожер хотел было заявить, что у них нет никакого оружия, но осторожный сэр Мориц сделал ему знак молчать.
Купец продолжал:
— Мы находимся здесь на земле воинственных племен, берущих дань с каждого путешественника. Если они будут знать, что мы состоим под покровительством чужестранцев, то они не посмеют тронуть нас. Мы будем вами очень обязаны, если вы согласитесь провести ночь рядом с нами.
Сэр Мориц отвечал, что он охотно принимает это предложение.
Остальные индусы с радостью приняли это известие, пришли сами распрячь быков чужестранцев и разбили для них палатку, разведя около нее огромный костер.
Один из них довел даже свою любезность до того, что предложил им нарочно заваренного с этой целью чая.
Подобного рода предупредительность показалась нашим беглецам несколько подозрительной.
Они обменялись многозначительным взглядом и незаметно вылили на землю содержимое чашек.
— Эти люди слишком предупредительны, — заметил Рожер. — Неужели они делают все это только ради нашего присутствия? Мне не верится, чтобы они придавали такую цену охране двух европейцев.
— Все возможно, — отвечал сэр Мориц. — Наши хозяева кажутся честными людьми, у них мирные лица и внушительные манеры, но чай их обладал странным запахом.
— Запахом опиума, не правда ли?
— Я также это заметил. Мы хорошо сделали, что не стали пить его. Но я не чувствую к этим людям ни малейшего доверия. Ляжем спать и не будем высказывать наших подозрений.
С этими словами они удалились в свою палатку, разделенную на две половины.
Измученный усталостью, Рожер долго не мог уснуть. Все тело его было разбито и он тщетно закрывал глаза — сон не приходил.
Ворочаясь с одного бока на другой, он очутился как-то лицом к отверстию палатки.
Костер все еще пылал, но Рожеру казалось, что пламя его становилось то красным, то зеленым, то синим.
«У меня лихорадка», — подумал он.
Мысль эта еще более утвердилась в нем, когда он увидел расположившихся полукругом вокруг костра индусов, скинувших все свои одежды, за исключением куска коленкора вокруг бедер.
Один из них сыпал в костер какой-то порошок из ящика слоновой кости.
Лица всех имели какое-то странное выражение. Все они были разрисованы какими-то таинственными знаками.
Рожер приподнялся на локте и созерцал эту сцену, сам не зная — сон ли это или действительность.
Индусы напевали какую то монотонную песню.
Они пели:
Каждый стих этой песни приводил их все в большую и большую ярость.
Из толпы выделились два индуса и стали рыть около костра глубокую яму.
Один из старших громко ударил в танги.
На этот звук со всех сторон из за гор, из расщелин скал, из-за кустов показались обнаженные индусы и стали медленно подходить к костру.
Их было теперь более ста. Пламя костра бросало фантастический свет на их фигуры.
Рожер вполголоса позвал сэра Морица, спавшего в другой половине палатки.
Сэр Мориц также не спал.
— Я, кажется, схожу с ума, — сказал ему Рожер. — Лучше посмотрите сами.
Сэр Мориц исполнил его желание.
В это время один из стариков устремил яростный взгляд на палатку чужестранцев и тихо заговорил.
Но тишина ночи придала чрезвычайную ясность его словам, дышавшим страшной угрозой.
— Дети Кали, — сказал он, — богиня требует жертв.
Он продолжал, придавая своему голосу еще более грозное выражение:
— Богиня ждет от вас жертвы. А какая жертва может быть ей приятнее этих двух чужестранцев, врагов нашей религии. Сама богиня привела их к нам. Радуйтесь случаю заслужить ее милости.
— Слава Кали, слава великой богине! — отвечали хором все индусы.
Их свистящий шепот невольно напомнил Рожеру шум, производимый в траве змеями.
— Дитя мое, — сказал сэр Мориц, — эти люди — туги. Ты слышал наш приговор; мы должны быть принесены в жертву богине Кали. Они не проливают крови, но задушат нас шнуром, которым чрезвычайно искусно владеют. Я понимаю теперь, почему они разделили нашу палатку на две половины. Но мы дорого продадим свою жизнь. Возьми мой кинжал!