Страница 3 из 40
====== Глава вторая ======
Что такое фэнтезийно-средневековый порт? Ответить на подобный вопрос будет довольно сложно, в первую очередь по причине некоторой некорректности самого вопроса. Имеется ввиду определение из учебника географии? Возможно, вас интересует политическая подоплека и административное устройство сего города? Или вопрос был чисто поэтический, где ответ должен был быть дан в виде прекрасного стиха, – или там афоризма? Отвечать можно много и разными способами, спору в том нет. Но для меня ответ на этот вопрос всегда будет предельно простым и лаконичным, как речи спартанского царя Леонида. Потому что средневековый, фентезийный город, являющийся ко всему еще и крупным портом, – это полный и абсолютный п****ц, товарищи! Грязь, реки помоев, протухшие товары, – чаще всего рыба, которую никто не собирался утилизировать, толпы пьяных моряков и столь же пьяных жителей; множество нищих и калек, просящих милостыню, чтобы не подохнуть с голоду, и столько же тех, кто калекой притворяется. А совсем рядом проезжают богато украшенные кареты местного высшего общества, красивые и хорошо охраняемые кварталы аристократов и торговцев соседствуют с трущобами, жить в которых было самую малость проще, чем в помойной яме. И везде шум, движение, крики! Милазир не спал никогда, просто ночью жизнь тут становилась немного другой – более опасной. Когда один из нанятых отцом охранников рассказывал, что по ночам в трущобах ползает самая настоящая нежить, выбирающаяся из находящихся под городом катакомб, – я думал это очередная городская байка. Сейчас, послонявшись по этому чудовищному месту, я уже был склонен в нее поверить. Слоняться пришлось долго и, к сожалению, безуспешно. Впервые за обе жизни я пожалел о том, что не родился женщиной! Вы пробовали найти в средневековье, пусть и магическом, одинокую женщину-воина или мага, которую можно было бы использовать как телохранителя и мясной щит? Это куда сложнее на деле, чем на словах. Большая часть наемников, что очевидно, мужчины. Встреченные женщины, а таких было немного, в основном являлись маркитантками. В лучшем случае лучницами или знахарками-лекаршами, лечащими не магией, а травами. Пару раз видел и волшебниц, только у всех у них либо была компания из простых рубак, либо мое новоприобретенное Магическое Зрение (тм) просто слепило от мощи закачанной в них магии и надетых амулетов. Приходилось разворачиваться и уходить, искать новую таверну или стоянку для наемников. Каким только чудом я до сих пор не словил перо в бок, которое мне бы с радостью доставили неисчислимые мутные личности, без коих не обойдется ни один фэнтезийный (да и обычный тоже) город? То ли мне везло, как главному герою аниме, то ли меня, хищно вглядывающегося в прохожих, приняли за своего (благо, ума прикрыть хорошую одежду плащом мне хватило). А может я непроизвольно использовал только-только появившийся магический Дар, дабы скрыть себя. Пока что я был живой.
Надолго ли?
Нужную таверну я заприметил почти случайно – знак пробивающей монету стрелы, что является местным символом наемников как класса, был столь замызганным и затертым, что увидеть его можно было разве что внимательно присматриваясь. Такие вот “наемничьи” таверны были популярны в Варсийском королевстве вообще, и в Милазире в частности. Этакое обозначение, что именно тут бухают местные псы войны, которых можно и нанять при случае. Вообще-то, нанимать крупные отряды в таких тавернах признак “дурного тона” – все хорошие отряды имеют свой собственный постоялый двор и представительство, куда клиенты приходят по рекомендациям, и где позже закрепляются договора. Прямиком в трактирах свои клинки продают либо новички, либо неудачники, либо одиночки (да и то далеко не все). Ну, или разбойники, кои прирежут тупого “клиента” в двух кварталах от места найма. Последних, естественно, регулярно вешали, или делали в них много лишних отверстий не дожидаясь казни, но новые приходили с завидной регулярностью. А за всеми ведь не уследишь. Мне выбирать не приходилось – сил подчинить целый отряд у меня не было, значит, нужно искать одиночек. А о том, что женщины наемниками-одиночками бывают предельно редко (если бывают), я уже говорил. Тут, конечно, магическое средневековье, но бронированных лифчиков я пока еще не видел. Мир этот реальный до дрожи в коленках, и женщины тут предпочитают сидеть по домам, а не искать себе славы, богатства и неисчислимых приключений. Войдя в помещение местного питейного заведения повышенной опасности, я тут же осмотрелся в поисках посадочного места. Учитывая крайне поздний час, посетителей было немного, так что столик нашелся. Присев на добротный и очень тяжелый, – не иначе чтобы в драке не разбили, – деревянный стул, я принялся проводить рекогносцировку. Первым, что бросилось в глаза, был общий зал – очень чистый и аккуратный, как для подобного места. Следующим довелось оценить сервис – обслуживали здесь не пресловутые “трактирные девки”, а хмурого вида мужчины, кои явно могли и в морду хаму вломить. Уже неплохо. Заказав кружку хорошего вина (пить не собирался, но что-то заказать же надо) и подумывая над тем, чтобы взять чего плотненько покушать, начинаю осматривать зал. И вижу Ее. Назвать ее красивой довольно сложно. Лицо было не самым уродливым, но и не молодым да красивым – на вид моей цели можно было бы дать лет тридцать пять, или даже сорок. Короткое каре (явно под шлем) черных волос и, то ли сильно, до бронзового цвета, загоревшая, то ли просто от природы такая, кожа. Подбородок был самую малость квадратным, а нос слишком большим. Если я хоть немного разбираюсь в жизни, то она явно нездешняя – уж больно экзотически выглядит. Дополнял образ грозной амазонки высокий, как минимум метр девяносто пять, рост. Снаряжение тоже было подобрано на славу – тяжелые латные доспехи (само по себе дорогое удовольствие, шутка ли – минимум пять монет золотом) в полном комплекте: от сапогов до перчаток. Из оружия было видно приставленный к столу полуторный меч, безо всяких украшений, но выглядящий предельно грозно, и круглый, обитый железом щит, на котором еще видны остатки какого-то рисунка. Это, конечно, не эльфийская принцесса в звании архимага, но явно лучшее, что я только мог найти за столь короткий срок. Учитывая ее доспехи, сомнительно, что она является магом, – а значит, подчинение должно сработать. Неожиданно, где-то в глубине моих мозгов заговорила, казалось бы, давно похороненная совесть. Я прекрасно понимал необходимость применения подаренного мне навыка – очевидно же, что его “подарили” вместе с меткой, чтобы дать игроку шанс на выживание. Я очень-очень хотел жить, того не отнять. Но все же непростительно медлил с применением порабощающего умения. Она ведь тоже человек, более того, она мне вообще ничего не сделала. Довольно долго я сидел, пялясь в стенку и стараясь не смотреть на латницу, чье имя я еще не знал, но чью судьбу держал в руках. А потом она, молча доев какую-то жаренную птицу, начала собираться, и инстинкт самосохранения взял верх над тщательно загоняемым подальше гуманизмом. Я хочу жить. Очень-очень сильно хочу жить. Поводок скастовался с такой легкостью, словно я это умение всю жизнь тренировался исполнять. Не потребовалось ни команд в голос, ни каких-либо жестов... ничего не потребовалось кроме одного взгляда и осознанного желания. Секунда – и результат стал очевиден. Сама наемница даже не покачнулась, только застыла на мгновение, словно у нее закружилась голова, и тут же продолжила собираться как ни в чем ни бывало. А я сидел, как пришибленный, ибо когда справка утверждала, что навык даст полный доступ к разуму и памяти жертвы, я и помыслить не мог, что это будет буквально. Никакой перегрузки не было – я прекрасно понимал все, что мне открылось. Я видел всю жизнь, все мысли и желания Вилонии “Вал” Нотель. Ее детство в качестве одной из дочерей мелкого варсийского землевладельца, рожденной от халифской (местный аналог арабов) наложницы. Юность, когда семья выдала ей денег и выпихнула под зад из дома. Молодость, в ходе которой ей повезло примкнуть к наемничьему отряду, а полученные дома знания в фехтовании (то, как она добилась разрешения тренироваться, это отдельная история) дали хороший карьерный старт. Постоянные участия во всевозможных конфликтах, смена командиров и команд, да медленное превращение озлобленной на весь мир девушки, в матерую как стая тигров-людоедов, и еще более озлобленную на весь мир женщину. Было много крови и смертей, куда уж без этого: и женский пол Вилонии не делал ее мягче, скорее наоборот – заставлял ее быть еще более жесткой, еще более страшной. Она была типичной наемницей – не лучше и не хуже других коллег – сиречь, жестокой, жадной и безжалостной рубакой, готовой вырывать зубами то, что посчитала своим. И плевать, кому это “свое” принадлежит. Расставание с очередным отрядом, после которого она и пришла в таверну, отдохнуть покуда не подберет новый – уж с ее опытом и снаряжением она может позволить себе выбирать. Прирезать какую-то дамочку, спрятавшуюся во время штурма крепости в шкафу, чтобы забрать ее украшения? Не вопрос. Разбить щитом голову подростку, защищавшему смертельно раненого ею же отца? Как нечего делать. Ограбить и убить не пожелавшего расстаться с товаром торговца, встреченного на дороге, да еще и без охраны? Кто же от такого подарка откажется? Короче говоря – если сначала совесть еще что-то кричала против применения подчинения, то сейчас, узнав свою жертву, так сказать, поближе... В общем, мне стало намного легче. И хоть я и понимал, что это чистейшее лицемерие, мол, – раз она плохая, то я хороший, – но ничего с собой поделать не мог. Никто не хочет считать себя ублюдком и тварью. У всех есть способ оправдать себя в своих глазах. Вилония, вон, не считала себя плохой за то, что насмерть запытала пленного коллегу-наемника, выбивая из него место, где тот хранил деньжата. Вот и мне не хотелось считать себя плохим за то, что сделал из нее рабыню, которая уже через два дня станет между мною и смертью. На душе почти не было никакого гнета. Только билась в голове мысль о том, что можно и не заметить грань, за которой я стану кем-то намного хуже Вилонии Нотель. Успокоился я где-то спустя пару минут, заодно и попривыкнув к новому навыку. Дальше думать и предаваться самоуничижению было попросту опасно для жизни, а потому я принялся править сознание моего телохранителя. Убрать любые подозрения и негативные эмоции в мой адрес. Теперь Вилония не станет меня подозревать в том, что я ее заколдовал, какие бы доказательства ей не предоставили. Все равно найдет тысячу аргументов, подтверждающих, что я не такой, и вообще свой в доску парень. Точно так же теперь она не разозлится на меня, даже если я буду медленно и вдумчиво резать ее на куски. Точно так же найдет причины мне не мешать и спокойно принять свою участь. Вложить глубочайшую привязанность на всех уровнях. Больше чем любовь, чем дружба, чем верность – чистейшая, как слеза младенца, преданность. Теперь она выполнит любой мой, даже самый унизительный или самоубийственный, приказ. Да что там приказ? Просьбу, или даже намек. Точно так же убеждая саму себя в необходимости подобного действия. Поправить память, убедив ее, что я ее новый наниматель, которого нужно убрать как можно дальше из города в очень краткие сроки, ибо на меня наложили магическое проклятие, которое отправит за нами группу тварей спустя два дня. Обычно Вилония на такую работу не согласилась бы – слишком опасно. Разве что в составе слаженного отряда, но точно не в одиночку. Пришлось подкорректировать еще и ассоциативные цепочки, уверив ее, что именно в этот раз она все же согласилась на подобную работу. Внушить сильнейшее желание угодить мне, сделать все как надо, а потом еще лучше. Заставить наемницу думать о том, чтобы я остался доволен ею настолько, насколько это вообще возможно. И снова она сама придумает рациональное объяснение своим мыслям и поступкам. Выхожу из “режима ментальной коррекции” и пытаюсь немного отдышаться. Чувствую себя странно – словно бы и не устал, но некая пустота в теле и мозгах присутствует. Встряхнув головою, собираюсь встать, когда надо мною нависает высокая фигура: – Ну что, Роланд, готов выдвигаться? Голос у моей новой, хм... собственности, оказался под стать внешности – грубый и немного хриплый, явно больше пригодный для того, чтобы орать команды в безжалостной сече, или к пьяному гоготу за очередным кувшином вина, чем для манерных разговоров. Или просто разговоров. Молча киваю, рассчитываюсь за нетронутое вино и направляюсь к выходу. Женщина идет впереди, прокладывая маршрут подобно ледоколу. Вызывает некую зависть ее манера держать себя – если я, цветок домашний, невольно веду себя так, словно опасаюсь всего на свете (что вообще-то стыд и позор для торговца), то тут явно видна школа жизни. Она поторапливала, орала или даже угрожала, и делала это столь естественно, что прямо засмотрелся. У меня в прошлой жизни, прости Господи, было знакомство с одним прорабом – так там было что-то похожее. Он умение послать и наорать довел до уровня Искусства. Так, в темпе вальса, или даже чечетки, наша парочка собралась в дорогу. И тут встала еще одна проблема – Вилония была хорошей наемницей, и снаряжение у нее было на высоте, включая и, – театральная пауза, – лошадь. Да-да, настоящая боевая лошадь, и я сейчас не про ведущую Дворца-2. Тоже показатель статуса: ибо конь, способный нести на себе не просто человека, а закованную в железо почти двухметровую дылду, это совсем не простой конь. Животина, безусловно, не дотягивала до рыцарских боевых рысаков, которые и конями по большому счету не являлись, будучи боевыми химерами разной степени опасности. Но даже так, по цене сей транспорт составлял едва ли меньше трех полновесных золотых кругляшей. Только сейчас до меня стало доходить, насколько мне повезло – Нотель являлась представительницей тяжелой пехоты прорыва, могущей дополнительно выступать в роли кавалерии (плохонькой, правда, ибо копьем почти не владела) или, что предпочтительней, драгуна. Отличная выучка, почти двадцать лет боевого опыта, превосходное снаряжение, включая несколько магических амулетов и набор алхимических зелий в качестве последнего шанса на самый крайний случай. А на десерт несколько магических ритуалов, усиливших и укрепивших мышцы с костями, добавивших регенеративных способностей и уменьшивших усталость. Да и сами доспехи и клинок были качественно зачарованы, пусть и не до уровня лат местных рыцарей, которые по бронированию могут сравниться с танком. И превзойти этот танк тоже могут. Короче (и циничней) говоря, юнит мне достался высокоранговый и зело полезный. В чистом поле Вилония стоит пятерых бойцов, одетых в обычную кожаную броню и вооруженных не зачарованными клинками (опыт из ее жизни), в узком месте у нее получится занять оборону и пару часов противостоять орочьей толпе (тоже было в ее биографии), не спать трое суток и сходу вломиться в бой (потом было очень плохо) и сойтись, пять на одного, с матерым горным троллем (выжило только двое, а самой Нотель пришлось разориться на хорошего целителя). Блин, я всегда знал, что обе мои жизни были очень скучными, но только сейчас понял, насколько серым оказалось мое бытие. И очень тому обрадовался, ибо ну их к демонам, такие приключения. Вилония, кстати, тоже не получала кайф от такой жизни – идеальным контрактом для нее был тот, где марать клинки кровью вообще не приходилось. Ну, или максимум, толпу крестьян, подавшихся на большую дорогу, вырезать. Покуда я предавался радостным мыслям о крутости своей охраны, Вилония привела лошадь, на которую она успела навьючить свою и мою поклажу (позор, даже не заметил как у меня ее забрали), и, взяв оную за стремя, стала рядом со мной. – Выходить лучше через южные ворота, только там могут пропустить через калитку за мзду малую, остальные ночью ничего открывать не станут. Точно так же молча кивнув, начинаю ориентироваться в сторону оных южных ворот, когда женщина несколько неловко, что в ее-то исполнении выглядело забавно, спросила: – Только... Обязательно ли выходить за стены? – И тут же, видя мой недоуменный взгляд, пояснила. – Да, я помню, ты говорил, что чем дольше сидеть на одном месте, тем сильнее атака, но подумай, Роланд. Это город. Большой портовый город со своей стражей и магами, и, поверь мне, стражников тут много. Если правильно подгадать момент, то можно стравить пришедших за тобою тварей со стражей, а самим уйти. Пока они разберутся, мы успеем тихо покинуть город. А вдвоем на дороге... Я не знаю, смогу ли прикрывать тебя все время. С одним умертвием, или там, огром, я еще могу скрестить клинки, но если их будет много... В крайнем случае, у меня есть несколько золотых, сможем нанять нормальный отряд на одну схватку. Два десятка рубак – это лучше чем... двое. Хмыкнув про себя на то, как вежливо Вилония добавила меня, могущего разве что мясо ножом порезать, в число “рубак”, я крепко задумался. Если отбросить моральные терзания по поводу того, чтобы подставлять невинных людей, или того, что брать деньги у женщины и прятаться за ее спиной – это не по мужски, то, в принципе, вполне рабочий вариант. Даже очень рабочий. Я уже собирался согласиться, когда в голову пришел еще один аргумент. Этот бой – мой шанс получить уровни. И уровни это не блажь, а необходимость: с каждым разом преследующие меня твари будут становиться сильнее, опаснее и многочисленнее. И если в этот раз мне удастся скрыться за спиною нанятых на чужое золото бойцов, или прикрыться непричастными, то в дальнейшем все будет не так гладко. Золото закончится, а стража, рано али поздно, заинтересуется, почему это рядом со мною регулярно появляется столько трупов. Так что нет. Справка утверждала, что изначальная группа тварей по силам игроку, а значит в компании с подчиненной мне машиной смерти я смогу отбиться и стать сильнее, чтобы в следующий раз, когда враг станет сильнее, я тоже был не столь печально слаб. А потому я был тверд в своем решении. – Нет, Вилония. – В ответ на употребление ее имени вместо клички, наемница едва заметно нахмурилась. – Извини, Вал, но нет. Мне нужно преодолеть эту опасность, чтобы стать сильнее. Так что придется тебе спасать меня. Судя по воспоминаниям из памяти наемницы, кого-нибудь другого она за подобные заскоки послала бы, а еще вероятнее прирезала бы, раз уж свидетелей рядом нет. Но, к счастью (а к счастью ли?), моя воля для нее важнее доводов разума и прочих мелочей, вроде инстинкта самосохранения. – Хорошо. Хорошо! Бездна! Ладно... Надеюсь, против того, чтобы занять удобную позицию, ты не будешь возражать? – Нет. – Отвечаю в тот же миг. – Тогда вот что мы сделаем. В паре часов пути от города, если свернуть с дороги, будут руины старого храма Солиуса. После прошлой войны на море его так и не восстановили, но земля там все еще освящена. Если придет нежить, будет нам подспорье. Если какая-то другая дрянь, то там хватит закутков, чтобы занять оборону. Раньше там имела схрон одна банда, но ее пару месяцев назад вырезали, и сейчас там должно быть пусто. Как тебе, парень? – Полностью поддерживаю. – Все же великолепный мне попался тактик. Без предварительного плана, вот так с ходу выдала рабочее решение. Возможно, у меня все же есть шансы выжить. Уже подходя к воротам, отметил забавный факт – Вилония не ругалась. Хотя в ее воспоминаниях могла высказаться так, что уши вяли у иных матросов, а то и боцманов. При этом избегала ругательств она только в моем присутствии, а на тех же трактирных служек женщина крепкого слова не экономила. Хм. Это и есть результат ее попыток угодить мне? Если так, то она вполне угадала – мне действительно претит сквернословие. Или подчинивший ее навык помогает ей лучше угадывать, чего же мне хочется? Выход из-под защиты городских стен прошел буднично и быстро. Пара слов на ухо красномордому, хотя и трезвому, стражнику, половина серебряной монетки и дорога – узкая дополнительная дверь в воротах, так чтоб лошадь без седока с трудом влезла – полностью открыта для богатых путников. Мы даже не были единственными жаждущими свалить из гостеприимного Милазира: вместе с нами вышли три мутного вида личности, тут же растворившиеся в ночной темноте. О процессе моего позора, выраженного в попытках взобраться на коня, чтобы ехать в одном седле с Вилонией, которую надо бы привыкнуть называть Вал, я предпочту промолчать. Скажу лишь о том, что если бы сидящая сзади женщина не придерживала меня, я бы свалился спустя три секунды. Пока конь неспешно (и так немного перегружен) рысил в сторону нужных нам руин, в голову приходили нездоровые ассоциации с Конаном, который Варвар. Тот тоже после очередной битвы с мировым злом сажал столь же очередную красотку на коня, а сам поддерживал ее, усевшись сзади. Как-то поменялись тут у нас гендерные роли. Призывное мигание системы я заметил только спустя час, и чуть не свалился оземь. К счастью, Вал меня подстраховала, но шок у меня был знатный – я, блин, пропустил собственный левелап! Как оказалось, спасибо логам, я получил целый уровень за применение поводка, и еще десять опыта за удачное сваливание из Милазира. Вот так неожиданно, у меня появилось пять свободных единиц характеристик. Ответственно заявляю, что пытаться принять судьбоносное решение, которое определит твое дальнейшее развитие как могущественного (надеюсь) мага, в то время, пока тебя трясет и колышет верхом на коне, а затылок бьется в железный нагрудник сидящей сзади дылды – это совершенно незабываемые и, искренне молю о том, неповторимые ощущения. И, тем не менее, решение оказалось принятым, пусть и чувствовал я себя неоднозначно. Плотность и контроль оказались доведены до кругленькой десятки, а еще три очка ушло в сопротивление, доводя оное до четверки. Почему сопротивление? Ответ прост – я тут, случайно, вспомнил старый стереотип о том, что многие монстры обладают этакой аурой жути. И попасть в эту ауру, имея единицу сопротивления – крайне не смешная смерть. Закончив со своей статистикой, решил проверить, чего же мне послала судьба под видом моей, назовем вещи своими именами, рабыни. И увиденное заставило меня, фигурально выражаясь, отгрызть самому себе локти от осознания собственной неполноценности и, одновременно с тем, возвопить о мировой несправедливости! Открывшаяся предо мною системная статистика показывала следующее: