Анатомия одной семьи

– Знаешь, я привыкла к этому графику. Мне нравится летать, все-таки когда еще удастся посмотреть мир.

– А как же научная работа? – удивился Олег. – Ты не боишься, что усталость не даст тебе сосредоточиться на диссертации?

– С чего ты это взял? Все же у меня не один и не два выходных в неделю. У меня есть возможность поработать.

Олег заметил некоторое недовольство в голосе и поторопился загладить свою неловкость:

– Знаешь, я наверное, по себе сужу. Я однажды на стройке подрабатывал. Деньги были нужны, а тут еще сессия как раз. Так вот, я так уставал, что совершенно забросил учебу. И вроде оправдание было. Хотя, понимаю, сравнение глупое. Я был студентом.

Федотов смешался. Он чувствовал, что рассердил Инну.

– Конечно, тяжело, но я же понимала, на что иду. И потом, я хочу собрать интересный материал, но по заказу он не попадается.

– Да, понимаю. Извини, я вмешиваюсь не в свое дело. Больше не буду, но просто беспокоюсь за тебя.

Федотов смешался. Соломатина помолчала, а потом сказала:

– Знаешь, я, конечно, напишу эту работу. Но пока мне очень нравится летать.

Инна хотела еще что-то добавить, но Олег опередил ее:

– Да-да, конечно, тебе виднее.

Оба они почувствовали себя неловко. Федотов сделал вид, что что-то ищет в телефоне. Соломатина молчала, потом произнесла:

– Не переживай, все хорошо. Я же понимаю, ты от души. И еще, я хочу, чтобы ты знал. Я ведь не просто так тогда тебе позвонила. И я хочу тебе сказать, я не сомневаюсь. Ни в чем. Я точно знаю, что мы делаем все правильно. Но надо пройти весь путь. А на это потребуется время и силы. И обижаться мы будем, и не понимать друг друга. Ведь мы вроде бы друг друга знаем, а вроде бы и нет.

– Удивительно, но мне кажется, что я тебя очень хорошо знаю.

Соломатина рассмеялась:

– Федотов, я целую жизнь прожила, и как же при этом не измениться?!

Федотов улыбнулся:

– Ну, наверное, ты все-таки права. Мы – другие, – решительно произнес Федотов, – но я с тобой согласен – это все не так важно. Важно, что мы сейчас вместе.

– Да, только мне выспаться надо, – зевнула в ладошку Соломатина и тем снизила пафос его слов.

У подъезда Федотов поцеловал ее в губы.

– Спокойно ночи, родная, – сказал он.

– До завтра, – ответила она и вошла в дом.

Дома Федотов разложил бумаги и блокноты – выписывал нужные телефоны и имена. Он просматривал документы, бумаги, сметы. И хотя прямой пользы от этого занятия не было, он упрямо листал толстые папки. Федотову казалось, что цифра, чертеж, пояснение натолкнут его на нужную мысль, повернут его поиск в нужном направлении. После встречи с Соломатиной он хорошо осознал степень риска и сложность поставленных задач. И расхожая фраза «Было бы желание, а в Москве всегда можно найти работу!» его не успокаивала. Олег Федотов хотел не просто работу. Он хотел работу, которая ему бы нравилась и которая могла обеспечить их семью.

Инна Соломатина, войдя в дом, побросала в прихожей вещи, свою форму кое-как повесила на стул, приняла душ и забралась в постель. Она устала, но на душе было замечательно. Засыпая, она думала о том, что впереди у нее много хороших и скорее всего счастливых дней. Что ее ждет Олег. Что теперь у нее есть почти все, что нужно для счастья – здоровье, живые родители, любимая и интересная работа и мужчина, который готов за нее бороться. «А еще у меня есть подруга Варя Мезенцева. И она такая трогательная и хорошая», – напоследок подумала Соломатина.

На следующий день Олег встречался с Беклемишевым Сергеем Геннадьевичем. Тот работал на Каланчевской площади в одной из крупных строительных компаний. Олега он встретил радушно:

– Рад, очень рад. Как там в Озерске? Слышал о назначении, уже вступил в должность?

– Озерск нормально поживает. Да, назначение было, а вот в должность не вступил… – Олег хотел добавить, что и не вступит, но суеверно промолчал.

– В отпуске? После отпуска приступишь?

– Нет, я не в отпуске. Я собираюсь перебраться в Москву…

По сути, он уже и перебрался в Москву, но что-то останавливало его от того, чтобы сказать полную правду. Наверное, в глубине души он боялся, что ему посочувствуют, как сочувствуют человеку в безвыходном положении.

– В Москву? Насовсем?

– Да, обстоятельства…

– Что? С назначением «динамят»? – предположил Беклемишев.

– Нет, здесь личные обстоятельства.

– Не сработался с руководством? Что-то с этим вашим комплексом у озера?

– Да нет же, говорю, исключительно личные мотивы. Я бы сказал, семейные…

– О, Татьяна? – улыбнулся собеседник.

Федотов про себя подумал, что москвичи просто неприлично любознательны.

– Ну, в каком-то смысле и Татьяна тоже. – Федотов боялся, что лишнее слово вызовет шквал новых вопросов, да и их с Соломатиной отношения не каждому объяснишь.

– Черт, история, – потер подбородок Сергей Геннадьевич, потом всколыхнулся: – Так, давай кофейку, коньячку, а уж потом про дело.

Не успел Федотов оглянуться, а на боковом столике уже стояли чашки, рюмки, тарелочки с закусками.

– Так, сейчас хлебушка нам Тиночка принесет, и можно подкрепиться.

– Тиночка? – почему-то переспросил Олег.

– Господи, у моей помощницы имя Альбертина. Не могу же в самом деле так ее звать!

– Интересное имя, – улыбнулся Федотов, потом решительно сказал: – От коньяка я откажусь, кофе с удовольствием выпью. Спасибо. Но мне еще надо поговорить с вами. Я ищу работу в Москве. Понятно, можно устроиться на невысокооплачиваемую, но если учесть, что мне надо начинать с нуля, то хотелось бы что-то по моим силам. А сил у меня предостаточно, сами знаете. Вдруг в вашей епархии что-то есть, или знакомые ищут специалиста такого плана?

Федотов намеренно выпалил все разом – боялся, что опять посыплются мелкие вопросы.

Беклемишев тем временем задумчиво ломал принесенный Тиной хлеб, потом поднял крошечную рюмочку и произнес:

– Так, за встречу!

– За встречу, – ответил Олег, символически отпивая.

– Ну, а вообще, жизнь в городе поменялась? Все-таки такой комплекс открываете. Я бы сказал, градообразующий!

– Наверное, поменялась, – задумчиво ответил Олег. Он никогда не задумывался о том, какая жизнь была в Озерске. Сколько себя помнил, всегда там жил.

– Это хорошо, – с аппетитом закусывал Сергей Геннадьевич.

– Да, думаю, хорошо, – согласился Олег.

– А жизнь, она должна идти вот так, – Сергей Геннадьевич ткнул указательным пальцем в потолок, – а не вот так… – И показал на землю.

– Я вот тоже так считаю, – с затаенной иронией произнес Олег, – так как, можно рассчитывать на помощь? Поспрашиваете, подумаете?

Беклемишев допил кофе и вздохнул:

– Ну, сразу скажу, у нас нет ничего. Поспрашиваю в смежных компаниях. Но Москва такое место, где все предпочитают своих.

– Да, я не свой и знакомых у меня немного, – усмехнулся Олег, – но я умею работать и я упрямый.

– Да знаю. – Хозяин кабинета озабоченно посмотрел на часы. – Звони, а я буду иметь в виду.

Олег вышел на Каланчевскую площадь. Три вокзала, связка дорог, гремящие электрички, пробегающие по высокому мосту. Эта часть Москвы была пугающей. И дело было не в шуме. Дело в людях, которые встречались Федотову, пока он шел к метро. Привокзальные места – эти скопления бомжующих людей – отпугивали грязью и безысходностью. Только что Олег сидел в кабинете Беклемишева, там было свежо и еле уловимо пахло дорогим мужским парфюмом. Помощница Альбертина была хороша собой и деликатна. Кофе, который она принесла, был отменным, коньяк – дорогим. Там, на десятом этаже огромного здания, была совсем другая жизнь. И Федотов заподозрил, что Беклемишев если и знает что-нибудь про жизнь внизу, не очень-то себя утруждает размышлениями. Федотов же испугался перспектив. Ему показалось, не найди он работы в ближайшее время, то очутится здесь, среди этих несчастных.