Страница 4 из 10
«Скоты, идиоты и подлецы!» – подумал про себя Федотов. Глядя на грязную квартиру врача, глядя на исхудавшее его лицо, примечая страшные свидетельства запустения, почти социального дна, Федотов вдруг вспомнил модную теорию про лечение алко- и наркозависимых. В социальных сетях с подачи модных и ухоженных психологов популяризировалась теория о том, что пьющего человека надо оставить одного. Выгнать из дома, дабы он не мешал здоровым, сменить замки, выставить его с чемоданом на улицу. Мол, тогда либо человек возьмется за ум и захочет лечиться, либо… Вот про «либо» эти идиоты умалчивали. Федотов, который внимательно прочел полемику по этому поводу, смотрел сейчас на доктора и видел результата вот этого самого «либо».
– Владимир Анатольевич, собирайтесь, вы поедете со мной. В Озерск. Там есть врачи, они вас немного подлечат. А захотите, останетесь там. Хорошие хирурги в Озерске очень нужны.
Федотов в Москве задержался на целых две недели – он устраивал дела Владимира Анатольевича.
– Зачем вам это надо? Из-за его квартиры? У него же нет наследников, – спросила его тетка в больничной канцелярии.
– О, вы этим поинтересовались, а состоянием его здоровья – нет, – парировал Олег, а потом зло добавил: – Я доведу до сведения вашего начальства, как вы поступали со ставкой Владимира Анатольевича. Насколько я понимаю, вам выгодно было, чтобы он пил. Деньги вы себе брали?
И, напугав тетку этим своим последним вопросом, Федотов вылетел из кабинета.
В Озерск они прибыли без приключений. Доктор пить не спешил, вел себя тихо и все рассказывал, как умирала его жена.
– Понимаешь, я – врач, а помочь ей не смог! – сокрушался он. Федотов слушал, задавал вопросы, присматривался. «Да это от одиночества и горя. Ему бы помочь немного, и он вернется к нормальной жизни!» – понимал Олег. И весь следующий год он плотно опекал доктора.
– Ты помнишь Инну Соломатину, ту девчонку, которая тебя выхаживала? – однажды спросил доктор.
Они гуляли в парке – Владимир Анатольевич проходил курс лечения и реабилитации, который полностью оплатил Олег.
– Помню, – ответил Олег и даже покраснел. Ему иногда казалось, что встречаться с доктором ему приятно, потому что это какая-то нить, которая приведет к Соломатиной.
– Где она сейчас? Что с ней? Почему вы не вместе? – спросил доктор. И эти вопросы, заданные так просто, с обычным человеческим участием, развязали Олегу язык. Он стал рассказывать обо всем, что его так волновало, о прошлом, о настоящем, о будущем. Доктор слушал, кивал и утешал Олега.
Только поздно вечером Федотов вдруг почувствовал облегчение: «Все нормально со мной. Вот даже доктор не удивился – можно влюбиться вот так случайно и любить долго, помнить всегда…»
Из Озерска доктор все же уехал.
– Спасибо тебе, вытащил меня. Но я должен вернуться в Москву. Там дом, могила жены. В больницу я не вернусь – устроюсь в поликлинику. А сидеть у тебя на шее негоже! Ты и так многое для меня сделал. За что огромная благодарность.
– Да бросьте, вон вы меня ходить научили…
– Я тебя прооперировал, а вот ходить научила тебя Соломатина. Помни всегда об этом. И на крестины позовите.
Но на крестины Федотов доктора не позвал. И Соломатину опять не разыскал. На одном из районных совещаний он случайно встретил Татьяну Юдину.
Татьяна Юдина была некрасивой красавицей. Небольшого росточка, с полными и немного непропорциональными формами. Большая грудь, большая попа, не очень длинные, полные ноги. Лицо было прелестным. Пухлый рот, тонкий нос с горбинкой, глаза большие, серые. Все это производило приятное впечатление, но больше всего очаровывал смех – гортанный, завлекающий. Когда Татьяна начинала говорить, она непроизвольно повышала голос и как бы захлебывалась эмоциями. Она притягивала взгляды, заставляла прислушиваться к себе. Женщины независтливые не могли не отметить ее привлекательность, мужчины, все как один, чувствовали ее сексуальность.
Татьяна была уроженкой этих мест – деревня неподалеку от Озерска была ее родиной. В городе она сначала работала директором клуба, потом Центрального дома творчества, затем перешла в районную администрацию, на должность руководителя отдела. Все без исключения говорили, что ее карьера – это результат романа с одним из руководителей области. Но так говорят всегда, когда женщина умеет работать и поднимается по служебной лестнице. Таня ничего не отрицала, но и ни с чем не соглашалась. Она добросовестно работала и хотела выйти замуж. Федотова они приметила давно. Олег был красив мужской сильной красотой, хромота в глазах Татьяны была достоинством.
Их знакомство началось с лопнувшей сардельки.
– Господи, – застонала Татьяна, когда жирный сок брызнул из-под копченой шкурки.
Был перерыв, и все, кто присутствовал на совещании, пошли обедать в местное кафе.
– Да, не повезло, но плюньте, – посоветовал Федотов, видя как убивается Татьяна из-за пятна на шелковом шарфе.
– Да, легко сказать, – покачала головой Юдина и тут же рассмеялась. Смеялась она замечательно – все повернули голову в ее сторону. Федотов неожиданно для себя отметил это обстоятельство. Почувствовав вдруг мужскую гордость от того, что рядом с ним красивая женщина, Олег, наклонившись к Татьяне, тихо сказал:
– Я вам куплю точно такой шарф.
– Не купите, – так же склонив голову к Федотову и так же тихо ответила Юдина, – он из Италии. Сама привезла, на последние деньги купила.
Федотов закашлялся:
– Гм, тогда конечно…
– Да ладно, пятно – не страшно. Шарф – не платье, его можно так повязать, что пятна видно не будет.
– Ну да, – пробормотал Федотов. Когда говорили о женских темах – одежда, обувь, украшения, – он совершенно терялся. Все его прежние немногочисленные знакомые-подружки, отношения с которыми были вялыми и непродолжительными, никогда ничего с ним не обсуждали. А Федотов иногда даже не мог вспомнить, какого цвета платье на ком было.
Вернувшись домой после совещания, Федотов еще пару раз вспомнил Юдину и разговор с ней. «Приятная», – отметил он про себя. Потом еще несколько раз вспомнил про пятно на шарфе и неожиданно подумал, что хорошо бы в Италию съездить. Федотов из-за ноги почти не путешествовал. Раз только побывал в Турции, но просидел большую часть времени на террасе с книжкой. Плавать он ходил в мелкий бассейн, вечерами, когда уже никого не было вокруг. Причиной этому опять же была больная нога. Изувеченная, она была некрасива, и дети, играющие вокруг, неизбежно обращали на нее внимание. После этой поездки Федотов убедил себя, что лучше отдыха с удочкой на дальнем берегу озера ничего не придумаешь. Но разговор с Татьяной, ее смех заставили его вдруг подумать, что он живет в каких-то шорах, искусственном загоне. Весь вечер он, бездельничая, прослонялся по квартире. Что было совершенно не характерно для него – Федотов, если не работал, то тогда читал или решал математические задачи, находя в этом успокоение. Но встреча с Татьяной слегка покачнула весы, и математические задачи на какое-то время оказались заброшенными.
Телефон зазвенел, Олег посмотрела на него и совершенно точно уже знал, что это Татьяна. Он даже не удивился, откуда у нее мог быть его телефон.
– Олег, представляете, а пятно отстиралось! – раздалось в трубке, и Федотов улыбнулся. Значит, есть телепатия и предчувствие.
– Я рад, поскольку шарфик вам идет. И жаль память об Италии пачкать.
– Это хорошо вы сказали, – серьезно произнесла Татьяна и совершенно спокойно добавила: – Я сейчас за вами заеду, отвезу к себе, и вы отремонтируете мне лампу.
– Какую лампу? – вот сейчас Федотов удивился.
– Да какая разница какую. Найдем какую-нибудь, – прозвучал ответ.
Олег рассмеялся – все становилось легким, простым и шальным. А это было контрастом его жизни – строгой, тяжелой, правильной.
– Согласен, – ответил он и, не дожидаясь ответа, положил трубку.
Потом уже, после поцелуев, объятий в темноте спальни, Олег спросил:
– Ты всегда так решительна?