Страница 11 из 66
Утром вся информация о Лейле Царской лежит на моем рабочем столе. Жёлтая папка с ее фамилией на большом мониторе. Николай постарался.
В ней с несколько десятков файлов. Фото, видео, документы. Даже налоговая декларация за прошедший год. Моя рука двигает курсор мышки к пол-папке с фотографиями.
В паху становится жарко, когда на меня смотрят с экрана ее колдовские кошачьи глаза. Сердце ускоряется, в висках стучит, словно набатом.
Есть фото ее студенческих времён. Определено, Лейла из тех женщин, что расцветают с каждым прожитым годом. Вот она в свадебном платье рядом с крепким мужчиной. Первый муж. Они развелись спустя три года - гласит отдельный абзац в ее биографии. Мне приходится открыть этот документ, потому что знать, что она принадлежала другим, видеть ее с кем-то кроме себя становится тяжело. Со мной такого никогда ещё не было. Сухие стоки, гласящие о расставании, приносят неожиданное облегчение.
Темная волна поднимается вновь, когда в кадре Лейла с ребенком на руках. Видимо, на прогулке. Даже располневшая после родов фигура ее не портит, она не менее роскошна с формами, чем сейчас, когда ее фигура выточена фитнесом. Такие, как Лейла, всегда будут оставаться желанными.
Смотрю в биографию. Отец неизвестен. Есть отсылка к очередной пол-папке - там путаный отчёт о вероятном эко-оплодотворении в центре репродуктивной медицины. Медкарта. Рука замирает. Меня останавливает некий барьер. Как бы я не желал эту женщину, эта информация личная. Я не стану ее оскорблять тем, что сую нос в такие детали. Мне хватит малого. Информация о родах. Мальчик, зовут Егором, отчество как у Лейлы - дедушкиной, выходит. Очень много инфы касательно ресторана. Это мне малоинтересно.
Далее идёт непроверенная информация, выдержки из прессы. У нас любят придумывать всякие небылицы, в особенности про тех, кто никого в свою личную жизнь не пускает. Что ей только не приписывали - и романы, самые тайные из которых с Олегом Винником и Андрэ Таном, и что ребенок на самом деле не ее, а взят напрокат (WTF?) Если бы это все было на бумаге, я бы смял вырезки и вышвырнул в мусорное ведро. Жёлтой прессе там самое место.
Так, вот это уже интереснее. Музыкальные предпочтения, любимые напитки и блюда... Конечно же все поверхностно и условно, но зацепка хороша для того, чтобы попробовать. Все остальное я сам о ней узнаю в процессе непосредственного общения.
В двери стучат. Продюсер программы "Ревизор". Сворачиваю открытые окна, и мне призывно улыбается с заставки известная испанская модель.
- Мир, что по поводу "Черной жемчужины"? В принципе можем монтировать, эпизод оценивания снимем дополнительно. Что думаешь по этому поводу? У нас все основания разнести ресторан Лейлы Максимовны. Правда, придется притягивать за уши. Будем давать им второй шанс?
Я складываю пальцы в замок, чтобы скрыть недобрую дрожь предвкушения.
- Теоретически да. Но ты и сам понимаешь, этого мало. Нет у нее серьезных нарушений. Если громить, то можешь сразу занести в черный список сеть "Белла Карта". Когда я не держу руку на пульсе, там бардак ещё похлеще.
- Своих мы не трогаем, ты же знаешь.
- Я стараюсь быть объективным. Если разнести их сейчас, факт того, что я совладелец конкурирующей сети всплывёт. Будет не айс. А из нарушений у нее сорванная из-за человеческого фактора генеральная уборка.
- Но ты же понимаешь, это заказ.
- Да? Ты уде взял деньги от Бойко?
- Не зарывайся, мы независимая программа!
- В таком случае в жопу заказы. Хватит стелиться под тех, кто не умеет достойно проигрывать. Мы переснимем ещё раз. Да, я знаю, что сейчас там все блестит, они готовы к тому, что мы приедем, но бл*дь, ты видел материал. Так скажи мне, это нарушение?
Надо же, я завелся как школьник при одной мысли о том, что кто-то решил утопить Лейлу. Хотя, о чем это я, я прекрасно знаю, кто именно. Александр смотрит на меня с удивлением. Никогда я так горячо на реагировал за два года нашей совместной плодотворной работы.
- Переснимем, я не против. Нас потом все равно поимели бы в "Страстях по Ревизору". Акцентировали бы твою сопричастность. Когда?
А я его едва ли слышу. Вижу улыбку Лейлы. Чувствую аромат ее духов и кожи. Вспышка болезненного возбуждения перемещается в низ живота. Твою мать, она стала моим наваждением. Она разбудила весь мой зоопарк в голове. Я готов похитить ее и не выпускать из постели. Как и из своих мыслей. Своей жизни.
- Дай мне два дня, - чего мне только стоит, чтобы голос не дрожал, а дыхание оставалось ровным. - Сейчас они во всеоружии, а потом расслабляться. Не ждут нас так скоро. Мы вновь организуем эффектное появление.
- Хорошо, Мир. Все, как захочешь, - Александр все же не успевает скрыть улыбку в который так и читается: "Не думай, что я не догадался, что на самом деле происходит".
А я жду, пока он уберется. Долгие, невыносимо долгие пять минут. И мои мысли вновь возвращаются к ней, той, чей образ не затмит даже призывно улыбающуюся с экрана Моллин.
Я не могу больше ждать. Прошло чуть больше суток, а она завладела всеми моими мыслями и телом тоже. У меня встаёт при одной только мысли о ней. Я представляю, как поцелую ее впервые - мне хочется сделать это нежно, но я знаю, что ничего не выйдет. Я буду пить поцелуй из ее губ, пока она не взмолится о пощаде. Я не дам ей ни малейшего шанса избежать того, что случится после поцелуев. Но она сама будет этого хотеть до умопомрачения. Не может не хотеть. Я видел в ее глазах то, что не предназначалось посторонним взглядам. Чувствовал реакцию ее восхитительного тела. Мы уже отымел друг друга через зрительный контакт. Осталось дело за малым...
Ждать больше нельзя, я чокнусь. Сегодня. Сегодня я овладею той, что осмелилась пробудить во мне эти гребаные чувства. Разжечь страсть, которой я до того не знал, даже со Славой, которую когда-то любил.