Круговорот любви

Запели родной гимн сильной страны: «Союз нерушимый республик свободных…». У всех почему-то выступили слезы гордости за мощную державу под названием, – Родина!

Первоклассники плакали от волнения, что стали взрослыми, выпускники плакали от того же. Родители тех и других испытывали те же чувства, – ведь как быстро проносится миг, который называется жизнью.

«…Как они быстро летят, их не воротишь назад, школьные годы…»

Вытирая слезы, старшеклассники бежали со своими красивыми букетами к любимым учителям. Глядя на них, первоклашки счастливые повторяли все за ними, не понимая, почему те – то плачут. «Ведь так радостно избавится от тяжелых букетов цветов», – думали они.

Маленькие человечки, веселые и свободные от непривычной ноши, начинали дергать за косички своих любимых одноклассниц, чтобы привлечь их внимание к своей персоне, те, в свою очередь, высовывали языки, дразнили мальчишек, которые им нравятся.

– Первое сентября! Самое настоящее ваше учительское первое сентября! – заговорщически сказала Людмила Егоровна, тихо подойдя к девочкам. – Нужно обязательно обмыть это событие! Скидываемся по трояку. Все собираемся у меня дома в пять часов вечера, прием?!

– Прием, прием! – ответили на позывной новые учителя.

Они начали привыкать к традициям дружной учительской семьи. Людмила Егоровна Вышакова жила через дом от дома молодых учителей. Она слыла очень хорошей хозяйкой. У нее в закромах было много солений, которые она искусно готовила летом и кормила весь дружный коллектив зимой. Людмила Егоровна вообще была прирожденным лидером. Самым настоящим профсоюзным босом.

Владимир Владимирович, ее муж, учитель рисования и пения, души не чаял в своей жене. Любил ее так, что этой семье можно было позавидовать. Весь дом был увешан портретами любимой женщины. У них родились две дочки: Лена и Люба. Лене было десять лет, Любе – пять. Они дружной семьей занимались художественной самодеятельностью. Как пел Владимир Владимирович, не пел никто. Такого божественного голоса ни у кого не было. Силища у голоса такая, когда он затягивал одну за другой песню, его слышали в соседних селах. Когда пели всей семьей, то даже в краевом центре.

Людмила Егоровна считалась лучшим учителем математики в крае. «Лирики и физики», – так называли их в селе Горькая Балка. Семья была очень талантливая и дружная. Во времянке рядом с ними жила старенькая мама Владимира Владимировича, которая была всегда всем недовольна. Никто никогда не видел ее улыбающейся. Она придерживалась строгих правил в воспитании детей и внуков, но к традициям молодой семьи относилась с пониманием.

– Пусть лучше у меня на глазах, чем где попало…, – частенько говорила она, сидя на скамейке.

Сама Людмила Егоровна отличалась от всех неизменной харизмой. Родом была из соседнего провинциального городка Зеленокумск, часто отвозила туда детей на выходные, каникулы. Забирала их перед школой. Семья Вышаковых была душой коллектива учителей. Все праздники, включая дни рождения, проходили у них во дворе под яблоней. Там стоял огромный стол, сбитые деревянные лавки. На улице также находилась глиняная печка. На ней всегда жарили шашлыки. Сад был очень большой, росло много разнообразных фруктовых деревьев. Урожай забирали все, кто хотел запастись на зиму фруктами и не ленился. Учителя очень любили собираться у них в гостях. Эти посиделки напоминали семейные дружные застолья, – с песнями, плясками, анекдотами.

А заодно проводился кастинг для вновь прибывших в коллектив, своего рода проверка на прочность. Человека подпаивали, снимали с него маску, смотрели, чем он дышит, чем интересуется, чем живет. После таких посиделок многие увольнялись с работы, потому что им было стыдно, что экзамен они завалили….

– Девочки, мы вас заждались. Давайте подсаживайтесь, сейчас Ефим Ефимович подойдет. Так, с первым рабочим днем вас! Наливайте им по полной, – штрафной. Пусть курс молодого бойца пройдут! – смеялась Людмила Егоровна, усаживая вновь прибывших учителей под яблоней.

– Оля, я не поняла, как ты совсем не пьешь? – послышался возмущенный голос хозяйки. – Какая аллергия? Ты нас не пугай. Аллергия – это что-то новенькое. Вообще на спиртное, даже на пиво? Это ужасно! Тогда пусть за тебя твой дружок выпьет. Жень, давай, покажи класс! Как я тебя учила? Вот так воздуха набирай, потом пей вместе с воздухом. А теперь выдыхай. Вот так, правильно. Набираешь воздуха полную грудь, задерживаешь дыхание, выпиваешь, затем выдыхаешь. А то все по старинке пьют, неправильно! Перед тем как выпить, выдохнут воздушную пробку, которая смягчает градусы, и пьют, сжигая пищевод! – провела информационный ликбез завуч. – Оставайтесь у меня все жить, научу вас пить! Кроме, конечно, аллергиков! Жень, что ты в ней нашел? Худая, не пьет. Нужно другую срочно искать. А ты заладил, – любовь да любовь! Оля, скажи честно, ты к нам надолго приехала учительствовать? Или так побаловаться, потом опять в Москву рванешь?

– Насовсем! Что-то не так? Иль ко двору не пришлась? Не пью, не курю, ужас, да?

– Да уж, конечно ужас! Темная лошадка, не знаешь, что от тебя ждать. Ты, Евгений лучше подальше от нее держись. А то заведет тебя твоя любовь незнамо куда.

– Людмила Егоровна, вы меня извините, но мы уж как-нибудь сами разберемся, – резко перебил ее Женя Черкашин.

– Да и то правда, поумерь свой пыл, Людмила! – сердито сказал подошедший Ефим Ефимович, – Не твое дело молодых осуждать. Лучше скажи, сама давно слушать старших перестала? То, что Оля не пьет, это ей плюс. Ты нервничаешь, что не можешь под свой каблук ее засунуть. Ребята, никого не слушайте, совет вам да любовь. Если нужно, мы вам такую свадьбу справим, настоящую, комсомольскую! Людмила, давай запевай лучше! Ах, эта свадьба, свадьба, пела и плясала…

Оля сидела и думала:

– Да какая свадьба?! Завтра первый рабочий день. Первый в жизни урок! Первое настоящее взрослое дело.

Глава 7

Ольга Семеновна Снежко подходила к расписанию уроков с кандалами на ногах. Казалось, они мешают идти. Было очень тревожно! Первый рабочий день! Ты – настоящий учитель! Дети сновали между ног туда-сюда. Раздавались басистые голоса старшеклассников, радостные щебетания учеников начальных классов. Между ними – пискляво-грубые голоса среднего звена. Вся эта вакханалия вперемешку создавала единое целое растущего организма под названием, – «школа». Только в этом учебном заведении можно было услышать такое разнообразие звуков. Они напоминали улей радующихся пчел.

Изредка слышались крики уборщиц, учителей, которые врывались в идеальную атмосферу одновременного рассказывания последних новостей и непрекращающегося смеха. Ученики пытались успеть наговориться на переменах после трудного сорокапятиминутного молчания. Они совершенно не замечали грозные приказы классных руководителей: «Петров, не бегай по коридору! Иванов, перестань орать! Перепелкин, не обижай младших!».

Оля с трудом прорвалась к расписанию уроков с блокнотом в руке. Она аккуратно записывала: русский язык, первый урок, 8 «Б» – пятнадцатый. Рука, записывающая номера кабинетов, предательски дрожала.

– Не бойся, – шепнул ей на ухо, подошедший к расписанию Женя. – Я тоже боюсь, но главное не показать виду, что тебя что-то смущает. Заходи в класс уверенно. Ты все знаешь, ученики ничего. Одна надежда только на тебя, что ты с ними поделишься знаниями, которые получила в университете. Пойдем, я тебя провожу до кабинета. Смотри, как я научился распознавать, где в каком крыле находятся классы. Вот видишь, в школе две лестницы, – слева и справа. Делим школу на две части. Первый этаж принадлежит начальной школе, второй и третий, – средней. Десять кабинетов на первом этаже. Пять слева, пять справа. На втором этаже тоже десять, начинаются они с одиннадцатого кабинета. Если тебе нужен пятнадцатый, значит, он на втором этаже ровно посередине, тебе можно подниматься по лестнице, хоть справа, хоть слева. Куда пойдем?

– Пойдем направо. Ведь наше дело правое, правое, правое, – подпела Оля своему новому другу. – Мне не страшно, спасибо. Но лучше поднимемся вместе.