Циона-воительница

Женщина с черными волосами и пронзительным взглядом голубых глаз. А улыбка… так улыбаются только мужчине, чтобы привлечь его внимание. От этой улыбки мне аж дурно стало. А то, что было на ней надето… Грудь почти вываливалась из выреза обтягивающего платья. Осиная талия, округлые бедра, и только внизу юбка была свободной, да и то при ходьбе проглядывали ее ноги в вырезе.

Я никогда не могла подумать, что я испытаю такую жгучую злость и… ревность? Да, проклятая ревность. Арес смотрел на нее. И это подпитывало мою ярость. Мне хотелось придушить эту вульгарную… женщину. Хотя я могла признать, что она мечта любого мужчины, и это меня злило еще больше, хотя куда еще больше, сейчас пар из ушей пойдет.

— Вижу, ты уже проснулась и смотришься вполне живой, — сказала она с такой интонацией… словно ножом по нервам протянула. Аж тошно от ее приторно сладкого голоса. — Тебе нужно поесть. Столько дней без пищи… посмотрю, что можно найти.

И, развернувшись, вышла за дверь. А мой взгляд переметнулся на Ареса, он таким довольным взглядом смотрел на меня, что я и разозлилась и смутилась. Я ведь даже не заметила, что он и не смотрит на нее. Но увидела, что его взгляд опустился ниже моего лица и потемнел. Веселые искорки в глазах пропали.

Я опустила взгляд и увидела, что, когда приподнялась на локте, мое одеяло немного съехало. И из ворота сорочки была видна моя грудь.

Стараясь не смотреть на Ареса, поправила одежду, да и одеяло натянула до самого горла. Я была рада, что Арес мои действия никак не прокомментировал, а раньше ведь не промолчал бы.

А я так увлеклась одеждой, что сразу и не заметила, что он протянул мне кружку.

— Скорее всего ты хочешь пить. Столько дней пролежала.

Я сразу ухватилась за кружку и когда осушила ее, поняла, что во рту была самая настоящая засуха. Но больше мне не дали, объяснив тем, что все нужно принимать помаленьку. Организм отвык.

Опять сев на край кровати, маг спросил:

— Что последнее ты помнишь?

Теперь его первая радость сменилась настороженностью. Он внимательно наблюдал за мной и не спешил меня с ответом.

А после выпитой воды, я легла и начала прокручивать в голове последние воспоминания. Как я отправилась на битву, и то, как все началось. О чем и рассказала Аресу. Потом вспомнила, что меня ранили в плечо (я потянулась к тому месту, но там был затянувшийся рубец). Помню, как кто-то на поле кричал, что мне уже не помочь, слова о яде. И последние ощущения: как меня подняли на руки. Арес внимательно слушал. А его лицо становилось все печальнее и печальнее.

— А перед тем, как ты сейчас проснулась, помнишь еще хоть что-то?

Хоть что-то? Нужно было подумать, но я смогла:

— Помню странный сон. Там я видела батюшку, он утешал меня, что-то говорил. Только вот не могу вспомнить, что именно. Словно сон уплывает из памяти. Тяжело удержать картинку, все как в тумане.

Пока я говорила, Арес почти на каждое предложение кивал головой, но при упоминании батюшки совсем поник. В его взгляде было столько печали, что у меня появилась одна мысль, и было страшно задавать вопрос.

— Это был не сон?

Тут не нужны слова, его ответ я прочитала в глазах.

Это был не сон.

Не знаю, как и почему. Возможно, он что-то такое увидел в моем взгляде. Но лег рядом и притянул меня к себе в объятия. Я не сопротивлялась, наплевав на все приличия, да и какие уже могут быть приличия, после всего, что произошло, это было именно то, что мне нужно.

Я вцепилась в его рубашку и расплакалась, как пятилетняя девочка, которая впервые разодрала коленку, а он утешал, гладил меня по спине, волосам.

Не знаю, сколько прошло времени, может, пять минут, может, час, но я начала успокаиваться. И тогда я попросила Ареса, чтобы он рассказал все, что случилось с того самого момента, как мое сознание уплыло на поле бое. Как он сказал, сегодня шестой день после того знаменательного дня.

И Арес начал свой рассказ.

Хотя разумом он и понимал, что меня не спасти, но сердце требовало попытаться найти выход даже в безнадежной ситуации. Ведь учитывая столько десятков прожитых лет, не сразу можно все вспомнить. Он все перебирал и перебирал в голове когда-то слышанное, виденное, заученное, но ничего не мог придумать. Да и воины напирали, говоря, что уже нет смысла что-то придумывать, нет выхода. Но тут он зацепился за одну возможность.

Когда Арес был совсем молод, он побывал во многих мирах с предыдущим главнокомандующим. И вспомнил, что в одном из них жили ведьмы, которые увлекались черной магией. Он не знал смогут ли они помочь, но другого варианта не было. Арес должен был попробовать. Только имелась одна загвоздка, как найти теперь тех ведьм. Столько лет прошло…

Но когда его воин помог открыть портал в другой мир, они сразу очутились у небольшой деревушки, а там им без каких-либо проблем указали направление.

Арес все боялся, что не успеет. Так как видел, что бледное лицо Ционы наливается синевой. Да и пульс нащупать уже не мог, когда очутился на пороге дома ведьмы.

Встреченная им женщина быстро сообразила, в чем дело, и согласилась помочь, но с одним условием.

Жизнь за жизнь. Только вот и под этим крылось еще одно «но». Жизнь кровного родственника.

Когда Арес ступил на порог моего дома и изложил ситуацию моим родителям, батюшка сразу же согласился, объяснив тем, что ему и так мало осталось. Его съедала неизвестная болезнь. Даже маги-лекари не могли помочь.

— Матушка ведь была против поступка батюшки? — я хотела знать, хотя и так подозревала, что она подняла целый скандал.

— Да, она была против, — проговорил Арес, но по голосу и так было понятно, что ему не хотелось об этом говорить. Он не хотел огорчать меня еще больше.

Да и кому хочется знать о том, что матушке наплевать на своего ребенка. Да если открыто говорить, то мне и самой было тошно от этого. Я не хотела такой ценой вернуть себе жизнь. Это нечестно. Но я солгу, если скажу, что я не рада тому, что жива. Только эта радость была разбавлена горечью.

После его рассказа мы помолчали, погрузившись в свои мысли. Но тут я вспомнила, что так и не узнала исхода битвы. О чем и спросила.

Оказывается, мы выиграли, но с большими потерями. Погибли еще два воина времени от яда, который мог убить только нас. На других он не действовал.

— Этот яд убивает именно нашу магию, а та связана с телами.

— Погоди, но если я, насколько поняла, умерла, так как я видела батюшку. То что с моей магией?

— Я не знаю. Пусть пройдет время, восстановись, а тогда посмотрим. Ты ведь первая, кого получилось вернуть назад таким образом.

Хоть и мало прошло времени, после того как во мне проявилась магия, но я привыкла к ней. А теперь, прислушиваясь к себе, ничего не чувствовала. Но и до этого я магию почти не ощущала. Возможно, Арес прав, нужно только подождать.

— А как Крис, Арно, Лангерст? — я с затаенным страхом задала этот вопрос, но мысленно уже молила, чтобы с ними все было хорошо.

— Да что с ними может случиться. Лангерст без царапины. А этих двух умников будут украшать шрамы. Но невелика беда, главное, что живы.

Хоть что-то радостное.

Мы еще немного поболтали, но тут появилась ведьма. Слишком она хороша для ведьмы. Скорее, опытная жрица любви. У меня опять все перевернулось от одного ее вида, когда та подошла с протянутой тарелкой. От еды я не отказалась. Да и вряд ли она собирается отправить меня, если уже спасла. Но вот ехидно приподнятый уголок рта мне совсем не понравился.

На Ареса я пыталась не смотреть, но когда я поблагодарила ее за еду, женщина опять ушла.

Пока я поглощала жареные кусочки неизвестного мяса, в голову лезли разные мысли. И все хуже предыдущей. И чтобы успокоить свою разбушевавшуюся фантазию, я спросила кое-что у Ареса.

— А какую плату за мое спасение потребовала она? — и еще головой кивнула на закрывшуюся дверь.

Когда задавала вопрос, я неотрывно смотрела на Ареса. Хоть я и юна, но не глупа. За спасибо никто не будет помогать. А особенно эта особа. Только вот то, как переменилось лицо Ареса, мне совсем не понравилось. Челюсть плотно сжалась, глаза стали непроницаемыми, и он безэмоционально ответил.