Циона-воительница

Даже на мой эмоциональный выпад он ответил спокойно, однако я уверена, что это до поры до…

— Не получится, обучение нужно проводить дальше.

— Дальше? Судя по тому, что вас не было, вам безразлично, как продвигается обучение.

— Смотрю, ты злишься на меня. Хорошо, можешь выплеснуть всю злость…. Нападай, — и каменное лицо превратилось в усмешку, которую так и хотелось стереть.

Опять он меня подстегивает. Знаю я это, уже проходили в самом начале.

— Я не злюсь и не буду нападать на вас. Не говорите ерунды!

— Ты подчиняешься мне! Если я сказал нападай, что ты должна делать?

Видимо, его терпение небезгранично, или это тонкая игра с его стороны. Но вопрос остался без ответа, так как я двинулась навстречу. И еще не успела сделать маневр в его сторону, как оказалась с заломленной рукой, крепко прижатой к его спине. И только теперь воспоминания нахлынули ледяным потоком. Ведь я уже была в такой ситуации, только с небольшим изменением. Вторая его рука обвила мою талию… он так крепко прижимал меня. Страшно и волнительно, но страха больше.

— В тебе опять проснулась обиженная девчонка. Ты должна думать как воин… Чистый разум, холодный расчет. А от тебя так и бьет эмоциями… Эмоции на поле боя — прямой путь к загробной жизни.

После своей пылкой речи он отпустил меня и оценивающе осмотрел. Нет, не так, как смотрел в то утро, когда все внутри горело и плавилось. Видимо, он что-то обдумывал… или рассчитывал, поди пойми его сегодня. Казалось, я его уже знаю, но вот в такие редкие моменты он был абсолютно чужим. И таким он становился, когда был погружен в другие дела.

— Но вы ведь сами говорили, что эмоции — это хорошо, — и я после его лекции вроде успокоилась и смогла задать вопрос.

— Это было хорошо для начала твоего обучения, когда тебе было страшно и подумать о том, чтобы ударить кого-либо, но теперь нужно заняться серьезным делом. Нужно двигаться дальше. Итак, нападай.

И я нападала, раз за разом. И так же, как и до этого, мои руки то заламывали, то я оказывалась прижата к земле. Было обидно и появилось такое ощущение, что я ничего не умею, словно и не было тех занятий в академии. Если сравнить, каждый выпад был сродни тем, какими меня наказывали за провинность в детстве. Но я молчала, поднималась и опять шла вперед.

Я не узнавала Ареса. Он словно ожесточился. Только и говорил «еще». Скоро я возненавижу это слово. Но что придавало мне сил? Не знаю. Но мы потренировались несколько часов. Так как солнце уже скрылось за деревьями. А с Лангерстам я пришла, когда оно светило почти над нашими головами.

— Плохо. Совсем плохо. Ты ведь должна научиться еще правильно держать меч, — это было сказано с такой интонацией, словно мы уже проиграли битву или всю войну.

Но после минутного молчания он продолжил:

— Сегодня для первого раза хватит. Завтра продолжим.

И он повернулся и ушел. Он просто ушел. Я смотрела на его удаляющуюся спину и ничего не понимала. Что это было сегодня? Появился из ниоткуда и почти без слов загонял меня, как никогда. Почему он так со мной?

В горле встал тугой и болезненный ком. Мне хотелось кричать, рвать и метать, да что угодно, чтобы он хоть что-то сказал. Но я так же понимала, что я ему никто, это жена может требовать. А может быть, она и есть у него? Кто его знает. От этой мысли стало горько.

Я опустилась на землю. Сил не осталось. Было такое ощущение, что Арес выжал меня и физически, и эмоционально.

Я все-таки такая же, как и те девчонки, которые жаловались мне на Криса. Тогда мне казалось, что за глупости они мелят. Какие чувства, какая любовь, что аж душу рвет на части? Ведь такого не бывает, не может быть. А теперь сама сижу и глотаю слезы обиды и горечи. Сама себе напридумывала невесть что, нафантазировала какие-то чувства, а теперь упиваюсь горем. Которого, в принципе, нет.

Только вот когда совсем стало темно, я сама успокоилась. Начала спокойно все обдумывать.

До этого Арес был такой, как обычно. Не было этого равнодушия. Бегать за ним и спрашивать, что, почему и как, я не стану. А то еще назовет меня приставучей болтушкой. Но в любом случае лучше вернуться домой и разнюхать. Может быть и узнаю что-то интересное.

Встав, оттрахнула штаны от прилипшей травы и подошла к кромке озера, чтобы зачерпнуть воды и смыть соленые слезы с лица. После этой процедуры стало легче, и не только телу, но и душе.

На обратном пути успела еще себя поругать. Засиделась я до самой темноты, ведь в это время года почти всегда темно. Но кое-как через лесочек пробралась, а в доме был виден свет.

Зайдя через главние двери, я отправилась в столовою. Надо было, разумеется, умыться, но с таким режимом не до красоты, да и желудок все громче и громче требует пищи.

В доме была абсолютная тишина, даже как-то странно, но зайдя в столовою, я обнаружила там ужинающего Лангерста и еще парочку воинов постарше. Необычно было то, что они ели в тишине, тогда как я заметила, чаще они болтают без умолку. А тут они даже приборами не бренчали. Словно затишье перед бурей.

Я заняла свое уже привычное место и наложила в тарелку каши с мясом. Но тишина до сих пор давила так, что меня это начало нервировать. Да и зная Лангерста, я понимала, он бы не промолчал при моем приходе, а теперь и взгляда не поднял. Какое-то безумие.

Я решила прервать эту тишину и обратилась к Лангерсту:

— Кто-то умер, что так тихо?

— Что?.. А-а-а, нет, — так же тихо ответил мне он и продолжил: — Просто тут такие споры ведутся, лучше не попадать под руку.

— Споры? А кто и из-за чего спорит?

— Арес с Орестом. Как сказать… два великих ума встретились.

Странно. Они ведь не только соратники, но и друзья. Что-то тут…

— А все-таки, из-за чего они поспорили?

— Вот же ты любопытная. Сама и спроси, — ответил таким тоном, что было понятно, правду говорить он мне не хочет. Ясно, значит, не отступать.

— Ну будь другом, расскажи.

И тут я заметила, как оставшийся воины посмотрели на Лангерста. И поняла, нужно действовать умнее.

— Маленькая ты еще, это мужские дела, нечего тебе туда лезть, — и это все, что мне соизволил ответить Лангерст.

— Хорошо, как скажешь.

Хоть он ничего больше и не говорил, но в ответ на мои последние слова его губы дрогнули в подобии улыбки.

Тут такая секретность, что недавние переживания отступили на задний план. Мне нужно все узнать. Черт, теперь эта каша с мясом, как помеха. Если бы не мой желудок, с которым нельзя договориться, я уже сейчас последовала бы за Лангерстом, который, уже поев, отправился на выход.

Любой бы ужаснулся, посмотрев на меня, с какой скоростью я доедала свой ужин, хорошо, что те воины-старички не смотрели в мою сторону. Да и если смотрели, какая разница?

Не прошло и пары пару минут, как я выскочила из столовой. И я отправилась на второй этаж.

Так, первая, вторая… Лангерст говорил, что ему выделили восьмую комнату с правой стороны. Пятая… о, вот и восьмая.

Сразу же, как я постучала, дверь открылась — и Лангерст не успел распахнуть створку до конца, как я зашла внутрь.

— Ну ты и быстро. Ты хоть поела?

— Давай ближе к делу, — на мой словесный выпад он только усмехнулся.

И пока собирался с мыслями, я успела осмотреть комнату. Все, как у меня, без каких-либо отличий. Даже постельное белье такого же цвета. Только вот кровать незаправленная.

— Если они пронюхают, что ты знаешь… меня по головке точно не погладят.

— Это ты так мой интерес подогреваешь? — задала я риторический вопрос.

— Я всего не слышал, но ссора началась еще тогда, когда мы с тобой занимались на поляне… и продолжилась, когда Арес вернулся вечером… А кстати, где ты была?

— Так что дальше?

— Они ссорились из за тебя.

— Этого не может быть.

Что за глупости. Близкие друзья, которые почти никогда не ссорились, и тут так разругаться, полное безумие, которое не укладывалось в голове.

Ранее, тем же днем…