Шоссе в никуда

– Ну да, только я через пару недель угомонился, а к тебе, гляжу, на всю жизнь прилипло.

– А чего, хорошая фраза, мне нравится, – пожал плечами Косарев, – можно сказать мою бизнес-модель отражает.

– Ну и как она?

– Кто? – не понял Алексей.

– Моделька твоя. До каких размеров выросла?

– Знаешь, не жалуюсь, – Косарев оглянулся по сторонам, словно боялся, что их разговор подслушивают. – Ты тут еще долго? А то можно посидеть, накатить немного по случаю такой встречи.

– Я-то уже все, на сегодня свое отпахал, – усмехнулся Веретенников, – а вот ты похоже, тут только нарисовался.

– Ну и хватит пока, – Алексей беззаботно махнул рукой, – я читал, в тренировки надо постепенно втягиваться. А то можно сердце посадить. Так что, поедем, малость на грудь примем? Причем, знаешь что, давай-ка прямо ко мне, посмотришь как я живу, посидим по-человечески, поболтаем.

– Ох, Леша, ты как был змей-искуситель, так и остался. Ладно, поедем. После тренировки пить – это конечно страшное дело, ну да ладно. Не каждый день такие встречи бывают.

– Тогда вперед!

Косарев жизнерадостно закинул на плечо полотенце и устремился к выходу в раздевалку. Покачав головой, Андрей выключил работающую на холостом ходу беговую дорожку, вынул из держателя бутылку с водой и неторопливо двинулся вслед за бывшим однокурсником.

Середина апреля выдалась значительно теплее обычного, посему, завершив ритуальный осмотр хозяйского дома, расположиться решили в беседке. Косарев отдал нужные распоряжения по телефону еще из раздевалки спортивного клуба, так что к приезду хозяина дома и его гостя почти все было готово. Опрокинув по паре стопок отборного, настоянного на кедровых шишках самогона, бывшие однокурсники удобно расположились в ротанговых, накрытых мягкими пледами креслах и, как и положено старым приятелям, не видевшимся много лет, предались воспоминаниям, а также выяснению, что и с кем за эти долгие годы успело случиться.

– Я-то был уверен, что ты в Москве, да и наши все так считали, – Веретенников почувствовал, как разбегающееся от желудка тепло коснулось пальцев рук. – Хорош самогон, ничего не скажешь!

– Свое производство! – усмехнулся Косарев, – у меня тут человечек живет, за домом смотрит, снег чистит. Ну в общем все по мелочи делает чего надо, вот он этой темой у меня и заведует. Я тебе так скажу, ни один коньяк рядом не стоял. Чего усмехаешься? Вот завтра поймешь. Эту штуковину, – он постучал пальцем по бутылке можно запросто литр опрокинуть, а похмелья утром не будет.

– Да ладно, – отмахнулся Андрей, – я что, самогон никогда не пил? После литра всяко тяжко будет. Градус-то какой, небось под полтинник.

– Я тебе говорю, ничего не почувствуешь, – упрямо тряхнул головой Алексей, – ну как, ничего. Тяжесть в башке конечно появится и ножки такие с утреца будут вяленькие, словно их ватой набили, но болеть ничего не будет, баралгин не потребуется. Кофейку покрепче заваришь и все как рукой снимет. Или чай с имбирем, тоже, кстати, бодрит еще лучше, чем кофе.

– Ладно, завтра посмотрим, – не стал спорить Веретенников, – ты мне давай, рассказывай, как ты опять в Новосибе оказался? Я ж помню, когда наша группа собиралась на десятилетие выпуска, уже тогда тебя найти не могли. Говорили, что ты уехал и все концы оборвал.

– Значит, плохо искали, – ухмыльнулся Косарев. – В Москву-то я уезжал конечно, но и здесь, как видишь вполне себе присутствую.

В беседке появился невысокий жилистый мужчина лет пятидесяти. В каждой руке он держал по два шампура со свежеприготовленным, еще пахнущим дымом шашлыком.

– Спасибо, Коля, – оживился Алексей, – ты нам вторую партию где-нибудь через полчасика принеси. Хорошо?

– Сделаем, – кивнул мужчина и неторопливо, чуть вразвалку удалился.

– Я, в Москву когда уехал, – хозяин дома вновь наполнил рюмки, – нашел там в итоге тему одну хорошую. Медицинское оборудование.

Они выпили и Веретенников с удовольствием впился зубами в сочный, еще горячий кусок свинины.

– Медицина, особенно наша, бесплатная – это, я скажу тебе, золотое дно. У нас же частной медицины фактически нет. Ну что-то есть конечно, но в общих масштабах, это так, семечки. Основные все деньги в госсекторе крутятся. А там как? Там через тендера, думаю сам знаешь.

Андрей кивнул. Мясо было удивительно вкусным и роль слушателя его вполне устраивала.

– В тендере ведь что главное, главное на тендер правильно заявиться. Сейчас же прогресс. Это раньше все болезни лечили зеленкой и анальгином. Сейчас в принципе тоже. Если у тебя голова болит, то анальгин выпишут, а если коленка, то зеленкой помажут. Но сначала вот это, чего у тебя болит отправят просветить на томографе. А один томограф знаешь сколько стоит? Как годовой запас анальгина на весь Новосибирск. А в год этих томографов сколько закупают? До фига! И не только их. Лет десять назад тема пошла классная с дистанционным лечением.

– Это что, как у Кашпировского? – удивился Андрей.

– Ну примерно, – лицо Косарева раскраснелось то ли от возбуждения, то ли от выпитого самогона, – эффективность точно не выше. Берут, значит, в какой-нибудь северный поселок, а то еще хлеще, оленеводам в стойбище закупают аппаратуру для передачи видеосигнала через спутник и набор медицинского диагностического оборудования. Задумка такая, ежели какому оленю, то бишь оленеводу плохо становится, он выходит на связь с областной больницей, к примеру, где-нибудь в Салехарде, а они ему подсказывают, как всей этой техникой медицинской у себя что-нибудь измерить.

– И что, получается? – засомневался Веретенников.

– Ну как тебе сказать, если честно, не очень. Оленеводы, так те вообще, когда кочуют, им лишний вес не с руки за собой таскать, так что они все это барахло медицинское в тундре побросали. Ну а в деревнях там люди малость поответственнее, поэтому всю дорогую аппаратуру обычно сносят в какой-то амбар и там под замок запирают.

– Ну и на фига это кому нужно? – не смог уловить логику описываемого процесса Андрей.

– Это ты не у меня спрашивай, а у тех, кто все это придумывает, – усмехнулся Алексей, – это ж серьезная тема, национальный проект. Там знаешь какие бабки крутятся? Правильно, и никто не знает. Кроме тех, кто их промеж собой делит. Вот эти умные люди делят, а наша контора у них под ногами мельтешит и крошки с пола подбирает.

– Ну нормальные у тебя такие крошки, – рассмеялся Веретенников, – судя по машинке твоей, такой крошкой и прибить запросто может. Да и дом весьма достойный.

– Да уж, машинка – песня, – Косарев энергично работал челюстью, закидывая в рот один кусок мяса за другим, – уже полгода на ней езжу, а все не нарадуюсь, давно в БМВ надо было большую машину сделать. А чего ты хочешь? Какой батон – такие крошки. Вот решают, к примеру, новую больницу построить в каком-нибудь Ябенево-Полярном. Ну в принципе дело нужное, старая ведь в бараке размещалась, который еще лет тридцать назад как снести надо было. Ну значит, сказано – сделано. Бабахают новое здание в три этажа, на каждом этаже двадцать кабинетов, на этом деле нормальный бюджет осваивают, мы правда к этому отношения не имеем, – в голосе Косарева промелькнули нотки грусти, а потом решают сколько денег надо выделить на ее оснащение. Ну а что, больница новая, открывать будут с помпой, по любому губернатор приедет, а то и министр здравоохранения, она любит ленточки перерезать. Так ловко режет, я тебе скажу, ну чисто парикмахер! В общем фаршируют это новое здание по полной программе. Ну тут уже, слава богу, с нашим скромным участием, – Леха широко улыбнулся, его рука плавно скользнула к бутылке с самогоном.

– Я так понимаю, делиться приходится? – уточнил Веретенников, подставляя свою рюмку.

Лехина рука дрогнула, несколько капель самогона пролились на стол. Косарев издал хрюкающий звук, по которому невозможно было определить, собирается ли он захохотать или наоборот разрыдаться.

– Делиться? Скорее это они с нами делятся. Мы только деньги откатывать успеваем. Порой еще тендер не прошел, а уже требуют занести, позолотить ручку. Ну а куда деваться, желающих на это место сто вагонов будет. Представляешь, в одну больницу оборудования на сотни миллионов идет. Там порой такие штуки бывают, я названия в спецификации читаю, понять даже не могу что это и чего им лечат. Я не могу! А я в этой каше уже лет пятнадцать кувыркаюсь. А, представляешь, врачи местные? Они же как сидели в своем бараке с бинтами и анальгином, так их в новое здание и перетащили. Молодежь ведь, которые обученные, туда никаким калачом не заманишь. Даже квартирой. «У меня студия в Ябенево-Полярном! С видом на тундру!» Звучит?