Страница 4 из 13
Девятое, дополнительное «блаженство» длиннее других и направлено непосредственно слушающим («вы»). Тема «гонения» соединяет это «блаженство» с предыдущим, с «изгнанными за правду», а обращение «вы» соединяет его с последующими словами проповеди: «Вы – соль земли».
То, что евангелист Матфей начинает Нагорную проповедь с провозглашения «блаженств», да еще в такой утонченной поэтической форме, напоминает нам Псалмы Давида, в которых обетования «блаженств» заявляли о счастливых следствиях праведных поступков людей. Так ведь и начинается книга Псалмов: «Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых» (Пс. 1: 1). То же во втором Псалме: «Блаженны все, уповающие на Него» (2: 12). И далее: «Блажен, кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты!» (31: 1) или «Блажен народ, у которого Господь есть Бог» (32: 12). И если Иисус Христос в Евангелии от Матфея начинает Нагорную проповедь девятью «блаженствами», то Он с самого начала устанавливает, какой образ внутреннего состояния и какой образ поведения человека заслуживает награды.
В иудейской традиции провозглашению «блаженств» противопоставлены провозглашения «горя». Это мы находим, например, у евангелиста Луки: «Блаженны блаженны нищие» и тут же «горе вам, богатые»; «блаженны алчущие» и тут же «горе вам, пресыщенные»; «Блаженны блаженны плачущие» и тут же «горе вам, смеющиеся» (6: 20–25).
Сопоставление с текстом евангелиста Луки наглядно показывает нам особенности намерения евангелиста Матфея. У него Иисус провозглашает радость Царства Небесного. Нагорная проповедь посвящена сущности этого Царства. В нем нет никакого «горя». Речь идет только о том, что заслуживает награды. Эти слова о награде и завершают «блаженства»: «Радуйтесь и веселитесь, ибо велит ваша награда на небесах».
Вспомним, что оптимизм и утешение отличали проповедь Иисуса Христа уже и от проповеди Иоанна Крестителя! Там – яростные угрозы: «порождения ехиднины! кто внушил вам бежать от будущего гнева? <…> Уже и секира при корне дерев лежит <…>» (Мф. 3: 7-10). Первые же слова Иисуса – о свете и радости: «народ, сидящий во тьме, увидел свет <…> ибо приблизилось Царство Небесное» (4:16–17).
И еще на один момент, отличающий евангелиста Матфея, следует обратить внимание. Он старается избежать всякого возможного недопонимания. Так, согласно критическому тексту[3], у Луки «блаженство» обещается «нищим». Матфей же полагает, что для блаженства недостаточно быть только нищим. Ибо и нищему его нищета может быть препятствием для вхождения в Царство. Например, если из-за нищеты он ни о чем ином не думает, кроме денег и богатства, или если нищета становится для него поводом для преступного поведения или предметом гордости. Царство Божие достается только тому, кто внутренне больше ни от чего не зависит: ни от богатства, ни от власти, ни от права, ни от преимуществ. Поэтому Матфей уточняет: «Блаженны нищие духом!».
То же относится и к алчущим. Блаженны не те, кому просто нечего есть и пить. Блаженны те, кто алчет и жаждет <i>правды Божией</i>.
И, наконец, не всякое гонение и преследование заслуживает награды. Часто гонения бывают справедливыми и заслуженными. У Матфея блаженны только те, которые гонимы <i>за правду</i>, те, которых злословят неправедно и за Иисуса Христа.
Первое слово Нагорной проповеди, повторяющееся в ней девять раз, – «блаженны», греческое μακάριοι. Если говорить о Евангелиях, то оно часто встречается в Евангелии от Матфея, особенно часто – у Луки, очень редко – у Иоанна и ни разу – у Марка. Однако Иисус Христос обращался к народу не на греческом, а на своем родном арамейском языке. Использовал Он при этом хорошо знакомое всем окружающим библейское слово «ашрей», которое означало приветственное восклицание, поздравительную характеристику человека в его конкретном состоянии. Вот это самое восклицание «ашрей» и переведено на греческий как μακάριος, а на славянский – «блажен». В библейском языке восклицание «ашрей» означает не надежду на будущее, не пожелание или пророчество будущего счастья, но восторженное поздравление с тем радостным состоянием, которое уже имеется в реальности. Вспомним, например, слова некоей женщины, которая из толпы крикнула Иисусу: «Блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие!» (Лк. 11: 27), то есть «О, как блаженна Твоя Мать, родившая и вскормившая Тебя!». Итак, «блаженство» – не пожелание и, конечно, не заповедь, но радостное утверждение некоей данности. И поскольку тема Нагорной проповеди – Царство Небесное, то и «блаженства», открывающие эту проповедь, восхваляют счастливое состояние жительства в этом Царстве, где исполняется воля Божия и которое так непохоже на все земные царства.
Перевод с одного языка на другой – всегда очень трудное дело, подчас даже невозможное без существенных потерь в смысле. Но греческое слово μακάριοι – перевод еврейского хвалебного восклицания, переданное у нас как «блаженны», – хорошо отразило глубинный смысл евангельской проповеди Царствия Божия. Дело в том, что греческое «макариос» – слово особенное. Оно характеризует безмятежное состояние богов, и характеризовать так людей этого мира было бы как-то странно. Блаженны в языческой мифологии были боги и герои, то есть полубоги, но отнюдь не смертные люди.
У немецкого романтического поэта Фридриха Гёльдерлина есть стихотворение, которое образно показывает эту неприменимость слова «блаженны» к смертным людям:
«Блаженны» только «небожители», бессмертные «гении» (здесь это слово означает «боги»). Смертным людям их слепой рок готовит только страдание и неизвестность.
В некоторых современных переводах слово «блаженны» заменяется словом «счастливы». Однако такая замена представляется неудачной. Ведь человеческое счастье зависит от случая. А случай может человеку подарить счастье как удачу, но может и лишить счастья. Вот в стихотворении Гёльдерлина это прекрасно выражено. Но «блаженство», о котором говорится в Нагорной проповеди, – состояние человека в Царствии Божием, а оно «внутрь вас есть». Блаженство не подвержено влиянию извне, ибо оно – дар Божий. Как переданы слова Иисуса в Евангелии от Иоанна: «Радости вашей никто не отнимет у вас» (16: 22). Блаженство – это состояние, даруемое божественной любовью, которая не зависит ни от чего мирского: ни от политических событий, ни от болезней, ни от прихотей погоды, ни от какой печали. Словами апостола Павла:
3
Имеются в виду так называемые критические издания греческого текста Нового Завета, которые основаны на наиболее ранних рукописях. Они представляют собой научные реконструкции оригинального текста Нового Завета. (Прим, ред.)
4
Гёльдерлин Ф. «Песнь судьбы» Гипериона / Перевод В. Микушевича.