Наш принцип

Потом пути Алика и Сергея разошлись, но от однокашников Сергей слышал, что Альберт без труда поступил в Воронежский медицинский институт как золотой медалист, сдав один экзамен на пятерку.

Встретив Алика через несколько лет в поликлинике УВД, Сергей был сражен переменами, произошедшими с его одноклассником. От его рыжей шевелюры не осталось и следа. На Сергея сверху вниз смотрел черноволосый богатырь, про которого можно было сказать: косая сажень в плечах. Вот только мягкий взгляд и очки на переносице говорили о его интеллигентной натуре. Алик занимал должность хирурга, причем от его коллег Сергей слышал, что Белов – врач от Бога. Он мог найти общий язык с любыми пациентами, даже с пожилыми людьми и высоким начальством. Что, согласитесь, дорогого стоит и не каждому под силу.

Отряд, построившись, ждал появления командира. Атаманов, нервно бросив в урну окурок, вышел к ребятам.

– Становись, – раздалась команда, – равняйсь, смирно, равнение на середину.

К командиру четким строевым шагом шел его заместитель майор Маликов и, подойдя на положенное расстояние, произнес: «Товарищ подполковник…»

Но Атаманов оборвал его доклад взмахом руки, повернувшись к строю, сказал просто:

– Вот какие дела, парни: уезжаем в командировку в Дагестан. На сборы всем три часа. Командирам подразделений сформировать резерв, вдруг кто-нибудь опоздает. В 17:00 всем в форме стоять здесь же на плацу. Командиром сводного отряда назначен начальник штаба ОМОН подполковник милиции Звонарев. Все организационные вопросы – к нему.

– Аркадий Иванович, – раздался голос из строя, – за три часа не успеем собраться.

– Я все понимаю, парни, надо успеть. Если чего-нибудь купить не успеете, выделим время на покупки либо в дороге, либо на месте.

Ребята разошлись готовиться к командировке.

– Сереж, – услышал у себя за спиной голос Алика Сергей.

– Чего, Алый? – Сергей обернулся.

– Сереж, можно я из твоего кабинета сестре позвоню?

– Валяй, какие проблемы?

Алик, набрав нужный номер, откашлялся, прикрыв трубку ладошкой.

– Варь, привет, это я. Варь, я в командировку уезжаю. Да. В Дагестан.

Трубка в ответ что-то прошуршала.

– Я знаю, Варь, что только недавно вернулся. Больше некому. Кто, если не я? – Алик виновато улыбнулся. – Ты только родителям ничего не говори, особенно матери. Знаешь ведь, какая она у нас. Я сам по приезде оттуда с места им позвоню. Ну, все. Пока.

Алик положил трубку.

– Сереж, у тебя какого-нибудь камуфляжа нет? А то у меня форма только синяя милицейская.

– Есть. Выделю тебе, братан, шикарный «склон» итальянский. Он мне как раз великоват немного – Сергей хлопнул Алика по плечу.

Алик, просияв, отправился паковать вещи и готовиться к командировке, которая сделает его героем в памяти поколений, но отнимет у него самую малость – жизнь.

Винты транспортного самолета громко гудели, и поэтому, чтобы что-нибудь расслышать, приходилось кричать друг другу в самое ухо. Проходивший мимо ребят Трофим Лямин весело рассмеялся: «Ну, ты, Пилюлькин, даешь! Главное, весь отряд построился, а он в строю стоит в белых кроссовках. У генерала чуть глаза на лоб не вылезли! Я думал – он в обморок упадет. Ты бы еще белые тапочки нацепил!» – и Трофим пошел дальше по салону, там где-то из задней части самолета слышался приятный водочный запах.

– Я думал, ничего страшного. В командировках все так ходят. – Алик поднял взгляд на Сергея.

– Да, это моя вина, Алик, не предупредил я тебя. В командировке одно дело – ходи как тебе удобно. А вот у себя в городе: при отъезде, при возвращении – будь добр, встань в строй по форме – отглаженный, начищенный. Даже можно до синевы выбритым и слегка пьяным. Только не наоборот.

Алик рассмеялся.

– В горах в кроссовках поудобней будет, – продолжал Сергей, – хотя кому как. Верцы фиксируют ногу почти по всей голени, а там живых камней много. Так что в берцах, дружище, меньше риска ногу подвернуть или вывихнуть. Кому как не тебе, хирургу, это должно быть понятно.

Неподалеку от Алика с Сергеем сидели ребята из Воронежского ОМОНа. Когда самолет набрал высоту и гул турбин перешел в тихий свист, из воронежской части послышались аккорды гитарных струн и пение. Несколько парней выводили красивыми голосами песню. Сергей прислушался.

«Транспортный самолет, вскинута апорель – полной загрузки ждет выдохшийся апрель, сводный отряд ОМОН прибыл в Махачкалу, раненый батальон изрешечен в бою, домой летит ОМОН, горы запомнят нас, сводный отряд ОМОН – выполненный приказ», – пели ребята.

Да, до дома было еще очень далеко. Но борт приземлился именно в Махачкале, как в песне.

Подполковник милиции Звонарев, или просто Палыч, как его называли ребята, построил отряд и довел до сведения, что отряд делится на две равные части, половина будет нести службу в поселке Дылым Казбекского района, а вторая часть – в селе Новолакское Новолакского района Дагестана. Но это завтра, а сегодня всем отдыхать, тем же, кто не успел купить необходимое, дается время сделать покупки.

Иван Павлович Звонарев – начальник штаба отряда – был из тех, кого называли отцом-командиром. Был он высокого роста, сухопар, черен, как цыган, и очень отзывчив. Человеком он был прекрасным, к своим подчиненным требовательным, но в обиду их не давал никому. В милиции Палыч прослужил уже двадцать с гаком годков, но сохранил юношескую натуру и тонкое чувство юмора. В отряде его любили, а в нарды Палыча обыграть не мог никто.

Отношение местного населения к военным поразило Сергея до глубины души. Старуха даргинка, торговавшая на рынке, наотрез отказалась брать с ребят деньги: «Возьмите так чего надо, солдатики. Ничего мне не надо. Вы сюда приехали меня защищать», – сказала она омоновцам. На улицах гражданские люди подходили к ребятам и засовывали в карманы деньги, если кто-нибудь отказывался, то очень обижались и рвали купюры на части.

Ночевали на взлетной полосе. Расстелили спальники, укрылись фланелевыми простынями, выставив по периметру боевое охранение. Не расслабляться ни при каких условиях – девиз всех отрядов особого назначения, а особенно, если в пятидесяти километрах к югу громыхает война. Спать было невозможно – за день асфальт на взлетке раскалился докрасна. Когда же на землю опустилась ночная прохлада, от него пошли испарения. Чувство было такое, что находишься в сауне. Сергей, проворочавшись полночи с боку на бок, махнул на сон рукой и, поднявшись, пошел проверять посты – время дежурства было его боевого взвода. На первом посту службу нес Вадим Вахромеев – детина двухметрового роста. Сергей, увидев его богатырскую фигуру, улыбнулся, вспомнив смешной случай из жизни Вадима.

Вадим Вахромеев

А дело было так: в начале девяностых годов, во время первой чеченской, сотрудники ОМОН круглосуточно дежурили на всех въездных блокпостах в город. Два сотрудника дорожно-патрульной службы ГАИ и один омоновец – наряд на КПП. В то время существовало такое правило: омоновец прикрывает гаишников, а те досматривают транспорт. Причем в обязанности последних входило плотно накормить своего боевого товарища. Проедет хлебовозка – скинет пару батонов, повезут молоко – отольют трехлитровую баночку, пропылит старенький «газончик» с мясокомбината – опять же пара палок колбасы для любимых инспекторов. Кто ж с ними ссориться хочет? Они тут каждый день стоят, а ты каждый день здесь ездишь.

Вадим заступил на КПП с вечера, ближе к полуночи дэпээсники погнались за машиной, которая проехала через блокпост и не пожелала остановиться. Прошло уже около сорока минут, а их все не было на месте. Вадим нес службу в одиночку, важно прохаживаясь вдоль поста. Через пять минут его желудок начал прилипать к позвоночнику. А еще через пару минут он понял – сейчас он упадет в голодный обморок, а потом наступит мучительная смерть. Он даже поежился, так ему стало неприятно. В его планы не входило погибнуть во цвете лет. Вадим начал оглядываться по сторонам, ища глазами мимо проходящий транспорт – авось у водителя в багажнике заваляется маленький кусочек сальца. В животе у Вадима заурчало, он принял это как руководство к действию. Как назло, дорога умерла – никакой даже самый маленький и плюгавенький «Запорожец» не пылил по ней. Вадим почувствовал, как у него закружилась голова, и понял – началось. Он вышел на середину дороги, посмотрел направо, потом налево – никого. И вдруг, о счастье, со стороны дамбы упали на шоссе лучи дальнего света большегруза. Вадик пошел ему навстречу, сигнализируя автоматом – водитель, стой. Водитель фуры оказался простым эстонским парнем и, так как от природы был законопослушным гражданином, принял вправо, остановился и приготовился предъявить сотруднику милиции права, ПТС и транспортную накладную.