Страница 4 из 11
Ни ликторов, положенных столь знатному патрицию, ни скороходов, любимых провинциальной знатью, ни роскошной колесницы.
Впереди на здоровенном кауром битюге ехал высокий молодой мужчина с гривой темных волос, ниспадающих на его кольчугу, с грубым и жестоким лицом, покрытым шрамами, и льдистым недобрым блеском очей.
На вид настоящий варвар, одним своим видом внушающий невольное желание оказаться от него как можно дальше.
Двое других телохранителей, ехавших на полкорпуса позади старшего, выглядели не менее дикими. Один длинноволосый рыжий верзила в кожаной рубахе с нашитыми на нее металлическими пластинами, и при этом в клетчатой юбке, шотт или каледонец – безошибочно определила воительница: у них служило немало парней из тех мест. У седла болтался тяжелый двуручный меч, при виде которого сразу приходили мысли о числе срубленных им голов.
Когда каледонец проезжал мимо, девушка даже попробовала определить по рисунку юбочных клеток клан, откуда происходит конник (или, судя то разбойничьей роже, откуда его изгнали). Но точно не разобрала – то ли Мак-Мердо, то ли Мак-Лауды…
Второй – пикт. Черный, смуглый, татуированый, ростом и ухватками похожий на злую мартышку. На поясе его висели две усаженные шипами палицы, в руке карлик держал длинное копье с широким наконечником.
И только следом за телохранителями, на ярко-рыжем жеребце, чью сбрую обильно украшали перламутровые пластины, двигался сам важный гость.
Арторий, префект-наместник Британии, легат Десятого и Одиннадцатого легионов, дукс Камелодунума, Лондиния и Эбуракума, соизволил почтить своим присутствием имперский город Серапис. Всего лишь проездом, возвращаясь из столицы, но это не убавляло значимости визита. Орландина, как, пожалуй, и всякий обитатель западных земель Империи, об Арторий слышала, и даже через край.
Немало говорилось о том, как он мудр, добр, благочестив, отважен и преисполнен иных, столь же лестных качеств. Поговаривали, что к нему благоволит престарелый август Птолемей, и как знать, вдруг по смерти монарха быть префекту Британскому владыкой державы (пусть власти у государя в чем-то и поменьше, чем у самого Артория сейчас, но все же…). Непонятно, почему император до сих пор не назначил его соправителем-цезарем? Или все ждет рождения наследника?
Молва сообщала, что Арторий необыкновенно красив, так что ни одна женщина не может перед ним устоять. И даже, мол, сама августа Клеопатра и то не без греха, отчего ее супруг, несмотря на все симпатии к блестящему и в целом лояльному вельможе, и держит его подальше от двора.
Орландине так не показалось. Нет, мужчина, конечно, видный: широкоплечий, короткошеий, с фигурой атлета и воина. Но видала она парней и посимпатичнее.
Да еще и это выражение самодовольства и равнодушия портило правильные черты лица, украшенного длинными кельтскими усами и холеной острой бородкой.
«Как у козла!» – с неожиданным ехидством определила девушка.
Свиты у Артория почти не было.
Справа от него на пегой кобыле мавританских кровей неловко сидела упитанная грудастая блондинка в зеленом платье. Должно быть, его жена, та самая Януария (или, как зовут ее галлы, Жиневер), о красоте которой тоже говорили немало. На взгляд амазонки, ничего уж такого особенного. По левую руку на вороном эйринце ехал мрачный тип в полном воинском облачении и со значком трибуна на груди. Видимо, кто-то из приближенных.
«Как их там? Круглые рыцари? Воины Великого круга?»
– Трибун Ланселат! – раздался за спиной чей-то восторженный всхлип.
Орландина обернулась.
Пышная молодайка, заломив руки, умильно пожирала глазами «хмурого».
– Не по тебе корм, Юния! Утри слюни! – насупила брови стоявшая рядом с толстушкой худая длинная девица с лицом, похожим на лошадиную морду.
– А что, Терция? – не сдавалась ее собеседница. – Молодой, красивый и, главное, холостой. И к тому же на пару месяцев остается в нашем городе для переговоров. Есть шанс!
«Вот же глупые трещотки!» – подумалось воительнице.
Позади всех трясся на мелком бриттском пони плотный пожилой человек, одетый в потертую леопардовую шкуру поверх белого балахона. Голова его была обрита наголо, и только длинная прядь седых волос свисала с макушки. Поперек седла лежал посох, а к седлу была приторочена большая плеть с красным камнем в рукояти. Тип этот чем-то безотчетно не понравился Орландине. То ли высокомерным отчуждением на обрюзглом лице, то ли странным оттенком морщинистой кожи – не стариковским, а каким-то… нехорошим, что ли?
– Видала того деда? – произнесла за ее спиной толстуха, обращаясь к «жерди». – Это же Мерланиус! Говорят, великий чародей, похлеще любого заклинателя будет. Даже самый сильный египетский херихеб ему в подметки не годится. Только разве что вендийские мудрецы против него чего-то стоят. И что это он не на своем драконе?
«Мерланиус?! Ага, так это сам верховный понтифик Британии?»
О, эта личность была окутана множеством легенд. Куда там до него самому префекту-наместнику.
Его еще называют Странник, Скиталец.
Никто толком не ведал, откуда был родом Мерланиус и как появился на островах. Сам он напускал вокруг себя такого тумана, что даже с ярким фонарем сквозь него не проберешься.
Слухи же ходили самые разные. Говорили, что понтифик родом из метрополии, чуть ли не из старого Мемфиса. И родился он много лет тому назад. Пару сотен, если не тысячу.
Болтали, что он беглец из Заморских королевств, откуда изгнан за злое колдовство. Что он чародей откуда-то с далёких Тибетских гор (и где, интересно, такие?). Или из Чжунго, где как-то победил, а затем приручил дракона, сделав того своим ездовым животным. Утверждали даже, что Мерланиус прибыл с какой-то далекой звезды.
Пойди тут разберись, где ложь, где правда.
Но чего у понтифика отнять было нельзя, так это его мастерства. Колдовать он умеет знатно. Один случай с мечом в камне, «выбравшим» Артория хозяином Британии, чего стоит. Никто не мог вытащить из гранитной глыбы клинок, торчавший там почти два века. А вот префект, получив благословение Мерланиуса, сумел. (Чем в немалой степени поднял свой престиж среди местного населения.)
А знаменитое состязание с друидами, к слову, ими же самими и затеянное, чтобы посрамить чужеземных богов? После двух дней непрерывного поединка зачинщики признали свое полное поражение. Скиталец одолел их по всем статьям. Мало того, он изгнал побежденных из Стоячих Камней, силой своего искусства восстановил этот древний храм и объявил своей официальной резиденцией…
Внезапно Орландине стало не по себе.
Тяжелый взгляд водянистых глаз Мерланиуса, ни с того ни с сего остановившийся на ней, камнем придавил сердце. На секунду девушке показалось, что она теряет сознание. Словно при шоке от полученной раны.
Бр-р-р!!
Думая о колдуне, она прошла по улице Горация, свернула в Цезарев переулок и, наконец, перебежала площадь Птолемея Пятнадцатого и Клеопатры Седьмой. Миновав никем не охраняемые Кузнечные ворота, вступила в Солдатскую слободку.
Слободка, или предместье, лишь название. На деле это был настоящий городок приличных размеров. Несмотря на то что, по сути, это был военный лагерь, а может, именно поэтому, чтобы хоть немного дать отдохнуть воинам от необходимого, но такого утомительного армейского порядка и подчеркнуть, что как бы то ни было, а они сами себе хозяева, внутри Солдатская слободка была застроена даже сумбурней, чем обычный городской квартал.
Домики семейных обитателей и командиров, казармы рядовых, кабачки и харчевни, небольшие базарчики и цейхгаузы, тренировочные городки и плацы – все вперемешку. Единственное исключение – кузни и главные конюшни были вынесены за земляной вал, ограждающий этот крольчатник. От первых было много шума, от вторых – навоза.
Какое-то подобие регулярной архитектуры имелось лишь в центре, где разместились несколько главных оружейных складов, Преторий, здание Круга Центурионов (бывший храм Юпитера), сборная площадь и конторы, в которых сидели наниматели-посредники.