Страница 13 из 314
Я отложил шитье, подошёл к окну и уставился на оцинкованную крышу дома мисс Фигг. Оцинкованную крышу… Мать твою, оцинкованную! Помнится, что профессор прикладной Гадологии Лёва Терентьев что-то мне такое рассказывал… А то, что Петунья увлекается садоводством — мне только на руку — искать ничего не придётся…
И я, злодейски ухмыльнувшись, вновь принялся за шитьё. С рюкзаком я провозился аж до самого ужина, но получилось даже получше, чем в первый раз — видимо, начинаю набивать руку. На сей раз я украсил рюкзак вырезанным кожаным черепом на внешнем кармане, а под ним соорудил что-то вроде ладошек-косточек: казалось, что череп протягивает вперед костлявые руки, словно что-то выпрашивая. Косточки чудно получились из разломанной бамбуковой удочки, которую я обнаружил всё в той же куче хлама. Даже удивительно, что аккуратная Петунья всё это не ликвидировала. Или это у Вернона синдром Плюшкина? Ладно, плевать, для меня эта куча — просто неиссякаемый источник всяких полезностей.
А рюкзачок вышел хорошо, хоть и мрачноват. И если Ларри это не понравится — я готов съесть Распределяющую Шляпу… когда доберусь до Хогвартса, конечно.
Я удовлетворённо свернул готовое изделие, спрятал его на дно собственного рюкзачка и каким-то шестым чувством понял, что сейчас мне лучше изобразить нечто милое и невинное. Я уселся за стол и стал перелистывать книгу про Солнечную систему, поглядывая в листок, на котором сделал выписки для завтрашнего сообщения.
Уселся за стол я очень вовремя. В комнату вошла Петунья, и я подумал, что забыл запереться. Нет, что-то я непозволительно расслабился… А если бы Дадли на разборки принесло? Или Вернон с инспекцией явился? Постоянная бдительность!
— Вам что-то нужно, миссис Дурсль? — спросил я.
— Спускайся к ужину, Гарри, — довольно спокойно сказала женщина и оглядела комнату. А я прислушался. Внизу бушевал Вернон — похоже, всю историю он узнал не от Петуньи, причём в красках и с иллюстрациями. Интересно, и почему Петунья не бежит спасать сыночка?
— Может быть, — здраво рассудил я, — мне стоит подождать, пока мистер Дурсль успокоится?
Петунья медленно кивнула, взгляд её становился всё более странным, на щеках проступили красные пятна, а потом взгляд её упал на рисунок, который я прикрепил скотчем над столом. Тот самый Гарькин рисунок, где он изобразил себя, Лили, Джеймса и Бродягу. Я прикрепил его над столом, чтобы смотреть и не забывать, что сотворил Дадли. К тому же, может, мне и казалось, но от этого рисунка исходила энергия. Я не знаю, была ли это энергия Добра и Света, но мне, когда я смотрел на рисунок Гарьки, определённо становилось легче. А вот Петунья была явно напугана.
— Что это? — негромко вскрикнула Петунья. — Что это такое?
— Мой рисунок, миссис Дурсль, — ответил я. — А что?
— Но ты не можешь этого помнить! Тебе было чуть больше года!
Я пожал плечами:
— Всякое бывает, миссис Дурсль. Я просто хотел вспомнить, вот и нарисовал… А вы не хотите помнить мою маму — и не помните. Вам ведь наплевать, что когда-то у вас была сестра Лили.
— Помнить… — пробормотала Петунья. — Помнить…
Я с тревогой смотрел на женщину. Это что такое? Похоже, с памятью Петуньи здорово поработали… Благо, есть кому. Ну да, первый подозреваемый — добрый бородатый дедушка, а второй — Снейп? Почему бы и нет, если он крепко завис на крючке у своего работодателя… Есть масса способов, чтобы заставить людей делать то, что они не хотят, а Великий Светлый и в каноне мастер руки выкручивать… Блин, это и есть ментальные закладки? А я по незнанию, что-то сейчас у неё в голове снёс? Ох, нехорошо-то как. Как бы А.П.В.Б. не явился исправлять то, что я поломал, собственноручно — и тогда у меня точно ноль шансов. Сотрёт память, превратит в послушную куклу — и всё. Канон без всяких исключений… Если на каком-нибудь этапе не сдохну раньше. Нетушки, не хочу…
— Тётя Петунья, — мягко сказал я, — думаю, вы просто устали. Вы нездоровы. Вам нужно спуститься, накормить ужином Дадли и дядю Вернона и прилечь. Я помою посуду, не волнуйтесь. А если вы что-то вспомнили — не подавайте вида — это может быть опасно. Вам нужно отдохнуть. И… поговорим завтра, после того, как я вернусь из школы, хорошо?
Я старался говорить тихо, спокойно и максимально убедительно, а когда произносил последнее слово, то почувствовал в солнечном сплетении странный нарастающий жар. Жар вырвался, потёк вверх и мне даже показалось, что с последним слогом я просто выдохну пламя, как дракон.
К счастью, не произошло ничего подобного. Взгляд Петуньи на время стал каким-то бессмысленным, рыбьим, а потом она выпрямилась, встряхнулась и холодно сказала:
— Ну что ты так долго, Гарри? Вернон волнуется.
— Сейчас, миссис Дурсль, — отозвался я и отправился ужинать, по дороге раздумывая — а что это сейчас, нафиг, было? Я что, сумел подчинить Петунью? Вот так, просто? Не-ет, после ужина попробую «рассмотреть себя изнутри», как рассказывал Томми. А когда Дурсли успокоятся — разберусь с пчёлками… Пчёлки-пчёлки, чем скорее я сделаю своё нехорошее дело, тем лучше. И желательно бы оборудовать в моей комнате что-то вроде тайника… бережёного Бог бережёт.
Ужин прошёл в мрачном молчании. Вернон уже проорался и привычно уткнулся в газету. На меня он не реагировал никак — словно меня за столом вовсе не было. Дадли надувался и сопел, снова пытаясь пнуть меня ногой под столом, но, что характерно, не выступал. Я привычно уворачивался и старался покончить с едой как можно быстрее. М-даа, пирог с почками, тушёные овощи со свининой, гренки с сыром, пудинг на сладкое… в этом сахаре пудинг обнаружить было сложно… ещё что-то мясное, мною не идентифицированное… Я и половину порции одолел с трудом — и дело не в том, что желудок у Гарьки был «не больше напёрстка», как у котёнка из старой рекламы. Я чувствовал, что мне всё это обилие жирного, жареного и острого, и приторно-сладкого не подходит категорически. Вернон же с Дадли жрали, как не в себя — папе-свину и его отпрыску аппетит бы не испортила и атомная война. Вот и ещё одна проблема — нужно поговорить с Петуньей по поводу моего рациона. Что-то в каноне в Хогвартсе такой пир духа каждый день не закатывали, и дело, думается, не только в экономии. Да и тыквенным соком юных волшебников явно пичкали неспроста. Блин… Хочу нормальный овощной салат с оливковым маслом… Отварное, а не жареное мясо, творога, молока, сметаны… И, если честно, навернул бы обычной отварной картошки с огурцами и квашеной капустой… Угу, размечтался… Ещё пельменей и окрошки у Петуньи попросить — и всё, клиент готов… Нет, с этим надо что-то делать. Но это попозже. А сейчас выполняем программу-минимум.
После ужина Петунья пожаловалась на головную боль и отправилась к себе, обеспокоенный Вернон (всё-таки жену он если и не любит, то относится очень хорошо, и это заметно) решил отправиться за ней, приказав Дадли идти в свою комнату и заняться уроками.
Дадли попробовал возразить, но Вернон, похоже, был разозлён всерьёз, и мелкий свин предпочёл ретироваться. А потом злые глаза Вернона остановились на мне, и я быстренько сказал:
— Я приберу в кухне и пойду к себе, мистер Дурсль. Миссис Дурсль нездорова, не стоит ей сейчас мыть посуду.
Вернон медленно кивнул, и я занял привычное для Гарьки место у раковины. Дражайший родственник некоторое время наблюдал за мной, но не нашёл, к чему придраться, и покинул кухню.
Я убрал со стола, помыл посуду и вынес мусор, заодно прихватив из захоронки коробку с пчёлами и спрятав её под рубашку. Для ужина я специально переоделся в Дадлины обноски, так как чувствовал, что Дурсля лучше не злить. К тому же, под этой мешковатой одеждой слона можно было пронести.
Поднимался к себе я с чувством глубоко удовлетворения. Мои планы — хоть медленно и со скрипом, но начали претворяться в жизнь. Ничего, дорогой кузен! Я тебя ещё научу Родину любить и стирать портянки с вечера, чтобы утром надевать на свежую голову!
Комментарий к Глава седьмая. В которой герой натыкается на очередной необъяснимый факт и продолжает лелеять коварные планы Ну вот, мои дорогие, ещё одна глава написалась быстро, но дальше такой лафы точно не будет, ибо работа. Следующая глава будет во вторник ориентировочно.