Признаться в темноте

========== 1 ==========

— Знаешь…

Он посмотрел на её вытянутую руку, которая крепко сжимала палочку, направленную в чёрную пустоту впереди них.

— Никогда не думал, что всё закончится так. Здесь. С тобой.

— Я тоже рада, — съязвила девушка.

В бездонной темноте комнаты было страшно, душно и пугающе тихо. Впереди, далеко от них, мерцал еле видимый огонёк. Будто маленький светлячок, который залетел в ловушку и теперь мечется в поисках выхода.

— Раз уж всё так сложилось, я хочу спросить тебя. Зачем? — блондин повернул голову.

— У нас мало времени, чтобы мне ответить на твоё «Зачем».

— Я знаю…

Измученные и перепачканные пылью, грязью и кровью, но пока ещё живые, они сидели бок о бок, вытянув руки с палочками вперёд и готовые произнести заклинание. Чтобы как-то растянуть последние минуты друг с другом. Бывшие враги. Нынешние союзники.

— Драко, — произнесла гриффиндорка без запинки, это имя давно чесалось у неё на языке и отчаянно хотело выбраться наружу. — Это ведь был ты? Все те розовые розы на дни рождения? Это был ты, Драко?

Их глаза встретились. На высоком лбу Малфоя проступила испарина. Становилось жарче с каждой минутой. Дышать и думать было тяжело, но оторвать взгляд от её тёплых, манящих и таких запретных глаз он не мог. Наконец-то они вдвоём. Наедине. Пусть даже на минуту. Последнюю.

— Все те стихи, присланные мне на дни рождения, без подписи — это ведь была ты? — ответа он не ждал. Знал, что это была она. Теперь точно. Её молчание лишь подтвердило это.

— Так легко говорить, когда знаешь, что эти слова последние, — Гермиона грустно улыбнулась.

Яркий огонёк вдалеке становился всё больше и теперь напоминал маленького воробья, мечущегося из стороны в сторону.

Гермиона явственно ощущала, как его пробирала крупная дрожь, а слизеринец чувствовал, как дрожит девушка. Ком, застрявший в горле, давил на лёгкие, от чего дышать становилось всё труднее. Трясущейся рукой она взяла бледную и холодную ладонь Драко. Их пальцы переплелись, крепко сжимая друг друга, словно боялись потерять последнее. Все несказанные слова, все мысли и чувства, вязкой пеленой повисшие между ними и вытесняющие кислород, казалось, резали без ножа.

— Наверное, я плохой человек, — подбородок Малфоя тяжело упал на грудь.

Прежде, чем Гермиона ответила, она подвинулась к нему ещё ближе и, склонив набок голову, грустно вздохнула.

— Нет. Плохие люди не задаются такими вопросами. Ты не был плохим, Драко. Ты спас нас с Гарри и Роном тогда, в Мэноре. Разве это не хороший поступок?

— Доброта может ранить людей. Вот даже сейчас. Из-за твоей доброты мы сидим здесь, сломанные, почти мёртвые, — грустно усмехнулся он. — Ведь ты могла оставить меня и выжить.

Драко почувствовал, как её пальцы ослабили хватку. В воздухе пахло смертью и гарью. За все годы молчания столько всего накопилось, так много хотелось ей сказать — той, о которой мечтал. И мечты оказались реальностью. Касаться её и не видеть в коньячных глазах отвращение и злобу. Он жалел, что не сказал этого раньше.

— Ты всегда мне нравилась, Гермиона, всегда, — на выдохе произнес он. Так легко оказалось на деле — но как трудно представлялось в сознании. Сколько раз он репетировал эти слова перед зеркалом? Сколько снов он разделил с той, кому предназначались эти слова? Не страшно. Не стыдно.

— Я знаю…

Кудрявые спутанные волосы, прядями слипшиеся от крови, вдруг заколыхались от тёплого ветра. Он грел кожу, сушил слёзы, ласково принимал в объятия.

— Скоро всё закончится, — он повернулся к ней всем телом. — Ты слышишь? Оно уже рядом.

Стук. Единственное, что слышала гриффиндорка. Это было её сердце, выгрызающее рваную рану в груди. Разрывающееся от боли, обиды, сожаления и страха. Всё происходящее казалось ей сном. Но чем ближе был свет впереди, тем яснее становилось —

конец близок. Им не спастись. Она опустила глаза, чтобы только не встречаться с холодным, пронизывающим до костей взглядом. Смотреть хоть куда, лишь бы не на него. Гермиона винила себя, ведь из-за неё они сейчас тут — запертые и обречённые на гибель. Но иначе она не могла. Не простила бы себя.

— Ты спросил — «зачем» я это сделала, — она начала вырисовывать круги на полу, пальцем стирая пепел с каменного покрытия. — Ты бы спас меня, будь я на твоём месте, несколько минут назад?

Он бы поступил так же. Не раздумывая.

— Да…

Это «да» началось ещё с третьего курса. После точного попадания её маленького, но сильного кулака в его челюсть. Он был поражен. Сильная, смелая грязнокровка, не побоявшаяся ни проклятий, ни его положения, ни-че-го. Не отступающая от светлой стороны себя, умная, всегда помогающая, понимающая львица из Гриффиндора. Поражающая до самой глубины сердца.

В тот год он впервые подарил цветы девушке. Розовые миниатюрные розы. Бархатные, как её кожа. Розовые, как её румянец. Она заинтересовала его в тот день. Но в детских амбициях было слишком много «я», чтобы признаться вслух. Они взрослели. Проблемы росли. Драко становилось всё сложнее сдерживаться. Ненавистная «золотая троица», два ненавистных врага, окружавшие его розу днём и ночью. Все взгляды Драко украдкой доставались ей. Он мечтал об её искренней улыбке для него. Хотел коснуться бархата кожи. Пропустить через пальцы её шелковые пряди волос. Но все свои чувства он хранил под замком. Его тайна — словно лямка, натиравшая кожу. Он боролся с собой. Всё ради семьи. Ради войны, в которой он не хотел участвовать. Всё ради той, чью жизнь он хотел сохранить, не подпускать к себе и не подвергать опасности. Всё ради Грейнджер.

Он бы сделал ради неё что угодно. Убил бы ради неё. Умер бы за неё. Оберегал бы свою бархатную розу. Его трясло от злобы. Зачем она спасла его? Перед смертью он бы увидел её протянутую руку и испуганный взгляд, доказывающий и подтверждающий его догадки о взаимности чувств. Всё было бы не напрасно. Но она в один короткий миг спасла и погубила. Несправедливо. Жестоко. Напрасно.

Гермиона, сама не заметив как, нашарила рукой цепочку на полу, но в темноте не было понятно что это. В этой комнате можно было найти что угодно. Она подумала, что перебирание звеньев этой длинной цепочки может помочь ей успокоиться и отвлечься от мрачных мыслей, которые болтом врезались в её виски. Но тут же эта идея показалась ей смешной — разве цепочка поможет забыть о приближающейся гибели?

Гермиона мысленно промотала события на несколько минут назад и от воспоминаний защемило сердце. Огромная волна красного, шипящего пламени пожирала всё вокруг. Немедля. Не щадя. Огромная огненная змея, широко открыв пасть, устремилась к Драко Малфою и его друзьям. Не раздумывая, она бросилась к ним. Считанные секунды — и Драко уже сидел позади неё, крепко держа за талию. Гарри с Гойлом и Роном летели впереди. Уже на выходе из тайной комнаты метлу Гермионы отбросило назад. Грейнджер была талантлива во многом — но только не в полётах на метле. Кто бы мог подумать, что это приведёт к таким ужасающим последствиям? Дверь, ведомая заклятием, захлопнулась, запечатывая их в смертельной ловушке.

Она оказалась наедине с тем, с кем хотела оказаться давно. Но не так. Не здесь. Не при таких обстоятельствах. Все было против её чувств. Не суждено. Не дозволено.

Но сердцу не прикажешь. С самого первого раза, когда она увидела Драко, было ясно, что он словно дикий зверь, выпущенный на волю. С манерами аристократа, дерзким языком, но с такой доброй душой. Пусть даже тщательно замаскированной. Гермиона читала его как открытую книгу. Она чувствовала его взгляд на себе, чувствовала его заинтересованность, но гордость, не позволявшая улыбнуться ему даже на короткий миг, все портила. Девушка могла лишь писать. На пергаменте можно было излить свои чувства. Рассказать о них, пусть даже анонимно. Зато он точно прочтёт, а она будет знать, что её слова, написанные от всего сердца, отпечатались у него в сознании.

— Посмотри на него, — слизеринец указал головой вперёд, но девушка, проигнорировав слова, не отводила взгляд от его напряжённого лица. Он так близко к ней. Она хотела хоть раз оказаться с ним вот так, рядом. Держать его за руку. Слышать слова, о которых она даже и не смела мечтать. Его пепельного цвета волосы легко струились под тёплым ветром, брови хмуро соединились посередине, на высоких скулах играли тени, полные губы, которые сейчас были поджаты, напряжены. И глаза. Серебряного цвета, холодные, чистые словно озеро, в которых сейчас отражалось жёлтое пламя огня, подходившее к ним всё ближе.