Страница 9 из 14
Такое богатство ветхозаветных пророческих смыслов, исполнившихся с наступлением новозаветной эпохи в Пречистой Деве, позволяет святителю Тарасию Константинопольскому, напрямую обращающемуся к Самой Богородице, радостно воскликнуть: «Ты – Зерцало пророков и Исполнение их речений».
Святоотеческие гомилии на Введение во храм Пресвятой Богородицы: богословско-поэтические образы Богоматери
Святоотеческие гомилии на Введение во храм Пресвятой Богородицы наполнены яркими богословско-поэтическими образами, символически изображающими Пречистую Деву. Многие из них заимствованы из Ветхого Завета – это древние библейские прообразы Богородицы, предуказующие на Ее будущее явление. Другие – плод поэтического богословского творчества христианской эпохи.
Так, святитель Герман Константинопольский сравнивает Богоматерь с той голубицей, что принесла Ною в ковчеге масличную ветвь – как весть о завершении потопа, как знак спасения ветхозаветного праведника и его семейства от смертельной опасности и как знамение и символ примирения Бога и человека. Тогда Ной выпустил голубя из ковчега. Голубь возвратился к нему в вечернее время, и вот, свежий масличный лист[3]во рту у него, и Ной узнал, что вода сошла с земли (Быт. 8:10–11). Потому-то святитель Герман в «Слове на Вход в Храм Пресвятой Богородицы» и именует Богоматерь «Голубицей, приносящей нам славным и светлым… вхождением [во храм] Елей – Избавителя от духовного потопа, и возвещающую нам спасительную пристань; крылья ее серебристые и с междуплечиями ее блестящими, как золото (Пс. 67:14 по LXX), сияющие светом Всесвятого и Просветительного Духа».
Святые отцы в связи с ветхозаветными прообразами Богоматери также неоднократно припоминают и библейский рассказ книги Бытия о том, как ветхозаветный праведник Иаков удостоился чудесного видения лестницы от земли к Небу, по которой восходили и нисходили ангелы и которая вела к Престолу Всевышнего. Под этой лестницей святоотеческая традиция символически понимает Богоматерь, соединившую Небо и землю, примирившую их друг с другом посредством Рождества Богочеловека Христа, низводящую к Нам Бога и возводящую нас самих к Нему на Небеса (см. Быт. 28:10–17). На этот прообраз Богоматери согласно ссылаются в своих проповедях святители Герман Константинопольский, Тарасий Константинопольский и Георгий Никомидийский. Так, например, святитель Георгий в «Слове на Введение Пресвятой Девы Марии во храм» провозглашает, что именно Богоматерь и есть Та «Лествица, чрез Которую дивным схождением пришло к нам Слово, чрез Которую наше земное бренное обиталище взошло на Небо».
Богородица была прообразована и процветшим жезлом Аароновым (см. Чис. 17:1-11). Как немыслимо и сверхъестественно, чтобы древо процвело и дало плод, не имея корня в земле, так, по человеческому разумению, немыслимо и то, чтобы не познавшая мужа Дева бессеменно родила Сына (святители Тарасий Константинопольский, Георгий Никомидийский, Григорий Палама).
Богоматерь также была прообразована ветхозаветной скинией, в которой первоначально, еще до строительства храма в Иерусалиме, совершались богослужения богоизбранного народа. Однако в сравнении с той древней палаткой Богоматерь есть более совершенная Скиния Божия, как воспринявшая в Себя не только Божественную благодать – как это случилось с наполнившейся Божественным присутствием скинией ветхозаветной, – но и Саму Вторую Ипостась Пресвятой Троицы, Сына Божия (святители Тарасий Константинопольский, Георгий Никомидийский, Григорий Палама). Святитель Григорий Палама в «Слове на Введение во Святая святых» говорит, что Богородица есть «Скиния, сияющая не блеском металлов, но исполненная духовных благодатей; Скиния, содержащая в Себе не изображения бесплотных [херувимов] или начатки материальных образцов, но несущая в Себе вышеестественные и неизреченные молнии духовной чистоты, богоподобную волю, богоприятное сияние девственности, достойное Бога великолепие совокупности всего прекрасного и, чтобы мне выразить сжато: Место воистину Божие».
Она – Храм, уподобляемый ветхозаветному Иерусалимскому храму как священному месту Богоприсутствия, ибо и в Ней Самой, в Ее чреве обитал Бог. Богородица сравнивается святыми отцами как с самим этим древним храмом в целом, так и с его отдельными частями, священными предметами и сосудами. Так, например, святитель Георгий Никомидийский, обращаясь в «Слове на Введение Пресвятой Девы Марии во храм» к вводящему Пречистую Отроковицу в Святая святых Захарии, призывает его: «Подними Всезлатой Алтарь Кадильный, на Котором Слово принесет плоть, исполнив весь мир благоуханием, на Котором будут сожжены огнем пороки преслушания, будет уничтожена греховная скверна. Внеси Кивот Святыни, содержащий в Себе Самого Законодателя, Который принесет Сию Небесную Манну, спасет человеческое естество от потопа греховного и Своим Рождением освободит весь мир от погибели». А святитель Григорий Палама, размышляя в «Слове на Введение во Святая святых» о спасительном значении события Введения во храм Пресвятой Богородицы, провозглашает: «Вошла во временное Святая святых – Вечная Святая святых. Вошла Нерукотворенная Скиния Слова, одаренный разумом и одушевленный Ковчег воистину посланного для нас с Небес Хлеба Жизни…»
Она – Та Гора, о Которой говорит пророк Даниил, истолковывая сновидение царя Навуходоносора: Тебе, царь, было такое видение: вот, какой-то большой истукан; огромный был этот истукан, в чрезвычайном блеске стоял он пред тобою, и страшен был вид его. У этого истукана голова была из чистого золота, грудь его и руки его – из серебра, чрево его и бедра его медные, голени его железные, ноги его частью железные, частью глиняные. Ты видел его, доколе камень не оторвался от горы без содействия рук, ударил в истукана, в железные и глиняные ноги его, и разбил их. Тогда все вместе раздробилось: железо, глина, медь, серебро и золото сделались как прах на летних гумнах, и ветер унес их, и следа не осталось от них; а камень, разбивший истукана, сделался великою горою и наполнил всю землю (Дан. 2:31–35). По мысли святителя Георгия Никомидийского («Слово на Введение Пресвятой Девы Марии во храм»), Богоматерь и есть Та Гора, «на Которой благоугодно будет обитать Слову (ср. Пс. 67:17), отсеченный от Которой Краеугольный Камень (ср. Дан. 2:34) сокрушит образ врага».
Преисполнены святоотеческие проповеди на праздник Введения и иных богословско-поэтических образов Богоматери – уже вне прямой связи с ветхозаветными преобразовательными реалиями.
Так, например, святитель Герман Константинопольский именует Ее «освященным и божественным Жертвенником священной Жертвы [– Христа]»; «Престолом, высшим херувимов»; «Боготочным Источником, из Которого реки Богопознания источают прозрачную и светлую воду православия, рассеивающую многочисленные ереси». Святитель Тарасий Константинопольский называет Богоматерь «Новым Заветом, в Котором написанный Мессия Христос уничтожит букву Закона, положит начало благодати через Крещение, ниспошлет сущим на земле Святого Духа»; «Светильником – ибо Она возжгла Свет во тьме и тени сидящим»; «Престолом – ибо Она от Духа Святого зачала невидимо Царствующего на Отеческом [Небесном] Престоле»; «Раем – ибо Она отверзла осужденным Эдем и вводит их в Вечное Царство». Святитель Георгий Никомидийский называет Богородицу «Славным Троном, Царской Колесницей, на Которой везомое Слово приидет во плоти на землю». Святитель Григорий Палама, так же как и святитель Георгий, именует Ее «Царским Троном»: «Она в священнейших частях храма, как бы в Божественном дворце, посвящается Богу, словно одушевленный Царский Трон, высший всякого земного трона, весь скрепленный добродетелями, приличествующими воссесть на Нем Такому Великому Царю». И еще святитель Григорий Палама сравнивает Богоматерь с духовным Небом, на котором для всех нас взошло и воссияло Новое просветившее весь мир Солнце: Солнце Правды – Христос.
3
В соответствии с библейским текстом Септуагинты ветвь, сучок.