Страница 2 из 16
– Ерунда! – усомнился я. – Ты в детстве из лука стрелял? Помнится, играли мы в индейцев: дротики метали, из самодельных луков стреляли… Попасть человеку стрелой в глаз? Да на всю страну таких стрелков – не больше сотни найдется. Наверняка все спортсмены на виду. Скорее всего, дело было так: вышел Яков на полянку, к нему подошли убийцы и воткнули стрелу в глаз, а любовнице его сказали: «Слово лишнее ляпнешь – мы и тебе глазки такой же стрелой выколем, будешь до самой смерти вспоминать, как в зеркало смотрелась».
– Алису Попову «кололи» и так, и эдак, даже трое суток в ИВС продержали – все без толку. Она твердо стояла на своем: никого не видела, ничего не знаю!
– Значит, серьезные ребята им на поляне повстречались. Поповой сколько лет? Двадцать пять? Я бы на ее месте тоже зрение поберег.
– Третью часть рассказывать? – с коварной усмешкой спросил приятель.
– Еще и третья часть есть?! – воскликнул я. – Давай, конечно! Как я понимаю, после стрелы с белым оперением слухи об организации мстителей только укрепились?
– Слухи остались слухами, но в самом начале сентября у нас произошло еще одно убийство. Потом, с интервалом через день, еще два. В первом случае орудием убийства была самодельная стрела с белым оперением. Во втором – стрела. В третьем – человеку голову гантелью проломили. Стали разбираться и выяснили, что все убитые когда-то ушли от ответственности перед законом. Ну, как, круто?
– Давай дальше, не отвлекайся!
– В первом случае мы быстро разобрались с механизмом убийства: потерпевшего сзади схватили за руки, обездвижили и воткнули стрелу в глаз. Стрела изготовлена из оконного штапика, перышки птичьи. Такой стрелой только в щит во дворе дома стрелять: летит она, куда бог пошлет, убойной силы – никакой. Второго потерпевшего прихлопнули стрелой из арматуры.
– Это как? – удивился я, представив летящий в цель рифленый металлический прут.
– Очень просто. Потерпевшего уложили на землю и вогнали ему длинную заточенную арматурину прямо в сердце. Как вампира колом пришпилили. Чтобы провести параллель со стрелой, на конец арматуры примотали изолентой белые перышки.
– А с третьим? Его же гантелью убили?
– В третьем случае никаких стрел не было. На трупе нашли записку, написанную печатными буквами: «Белая стрела». Вот тут-то слухи о тайной организации мстителей и обрели силу достоверной правды! Если со стрелами все как-то мутно, натянуто, то против записки не попрешь! Убили подонка и подписались: «Белая стрела».
– В чем последнего потерпевшего обвиняли?
– Надругался над третьеклассницей. В лифте подкараулил, нажал кнопку «стоп»… Свидетелей нет, девчонка в шоке, толком ничего рассказать не может. Папаня у нее наш, мент. На момент убийства имеет крепкое алиби.
– А что с Василием? Его проверяли? – в задумчивости спросил я.
– Вася на момент убийства Якова был в глубоком запое. От греха подальше его из органов уволили, но не в этом суть! Понятно, что за свою семью убить обидчика – святое дело! Но зачем Василию убивать остальных троих, о которых он даже никогда раньше не слышал? Откуда бы он о них узнал? Одному человеку это не под силу.
– Веселые дела у вас творятся, ничего не скажешь!
– Не то слово! Второй месяц на казарменном положении живем, ждем, кого следующего прихлопнут. Никто не сомневается, что список в «Белой стреле» на последнем насильнике не заканчивается.
– Что народ говорит?
– Народ ликует! Всем бандитский беспредел надоел. Все понимают, что надо что-то делать, а что именно – никто не знает. Вы как после усиления прокурорского надзора себя чувствуете?
– Лишний раз боимся преступникам слово грубое сказать.
– Как прокуроры?
– Охотятся на нас. Чем им еще заниматься, не с преступностью же бороться.
– У нас – то же самое. Пассивность правоохранительной системы всегда порождает народное негодование. Вспомни, как появилась советская милиция? Рабочие Петрограда взяли в руки винтовки, примкнули трехгранные штыки и пошли патрулировать улицы города. Кого-то из бандитов они пристрелили, кого-то штыками закололи, и все – навели порядок! Очистили колыбель революции от преступного элемента. Сейчас бы вернуться в то славное время и отменить гуманизм, да только кто это делать будет? Вот и ликует народ, узнав об очередном убийстве. Даю тебе гарантию – ни один порядочный человек о «Белой стреле» не донесет. Соседи линчуют.
– У вас про военный переворот говорят?
– Все его ждут! Порядок же когда-то надо наводить. Как захватят вояки власть, так мы всех отморозков по городу отловим и на мосту через Обь вздернем.
Ночевал Петр у меня. Наутро, собираясь домой, он, как бы между делом, спросил:
– Андрюха, если бы тебе предложили вступить в «Белую стрелу», ты бы согласился?
– Нет. Если жизнь прижмет, я буду действовать один. Никаким организациям я не верю.
Глава 2
Взрыв в кафе
С первых дней Советской власти локомотивом развития Советского Союза был оборонно-промышленный комплекс, выпускавший самые современные виды вооружения. Население СССР снабжалось по остаточному принципу: все, что не шло на нужды армии и ВПК, трансформировалось в товары народного потребления. До перестройки такая модель экономического развития работала, но с наступлением эпохи гласности все пошло не так, как задумывали архитекторы нового мышления. Прозревший от разоблачительных газетно-журнальных публикаций народ возроптал: «Зачем нам тысячи танков и ракет, если в магазинах шаром покати? Мы хотим жить как в странах Запада. Хватит над нами экспериментировать, пора подумать о повышении уровня благосостояния трудящихся».
В правительстве решили, что доводить народ до отчаяния не стоит, и в ноябре 1986 года разрешили каждому советскому гражданину в свободное от основной работы время заниматься индивидуальной трудовой деятельностью. На практике это означало легализацию частного извоза и репетиторства, другие виды экономической деятельности просто не вписывались в установленные правительством рамки. Экономического эффекта предложенные новшества не принесли, и тогда правительство пошло дальше: в стране разрешили создание кооперативов по производству товаров народного потребления. Закон «О кооперации» был изначально мертворожденным, в нем запрещалось использование наемного труда и свободный сбыт произведенных товаров. Все, что ремесленник-кооператор сделал своими руками, он должен был реализовывать не на рынке, а через сеть государственных комиссионных магазинов. В мае 1988 года руководство СССР пришло к выводу, что с социализмом пора кончать, и населению разрешили создавать кооперативы для осуществления любой экономической деятельности, не запрещенной законом.
Для большинства советских граждан «кооперативное движение» было пустым звуком. Чтобы создать кооператив, требовался первоначальный капитал, а его-то у обычных тружеников не было. Как можно открыть авторемонтную мастерскую, если у тебя в карманах ветер гуляет? На какие шиши закупать запчасти и оборудование, если всех сбережений в семье едва хватит на покупку импортного домкрата?
Но были в стране люди, которые нашли необходимые средства и разумно распорядились ими. Одним из пионеров кооперативного движения в нашем городе был Евгений Викторович Ковалик, бывший инструктор Заводского райкома партии. Не выходя из КПСС, Ковалик уволился из райкома и организовал кооператив «Встреча». Первым его приобретением было пустующее здание областной конторы «Заготзерно», занимавшейся закупкой сельскохозяйственной продукции в совхозах и колхозах. С наступлением новых рыночных отношений селяне стали сами реализовывать свою продукцию, и необходимость в посреднической организации отпала. К сентябрю 1988 года сотрудников «Заготзерна» перевели в аппарат еще держащегося на плаву «Облпотребсоюза», а помещение конторы сдали в аренду кооператорам.
За месяц Ковалик изменил бывшую пыльную контору до неузнаваемости. На первом этаже он открыл небольшое уютное кафе, второй этаж отвел под видеосалон и кабинеты членов правления кооператива.