Страница 30 из 64
«Так и радикулит заработать ничего не стоит!» – поморщился Павел Семенович, растирая затекшую поясницу. Он ненавидел свою работу именно за это постоянное сидение на одном месте. Он-то, тогда, еще в молодости, когда начал делать карьеру еще в КГБ, надеялся, что постоянно на одном месте ему сидеть не придется. А когда его быстро и аккуратно стали двигать в аппарат, понял, что командировки и поездки куда-то будут теперь крайне редко. Хотя, за последние три месяца он уже пять раз умудрился слетать в Дагестан. Ну прямо-таки побил свой собственный рекорд! Обычно за три месяца он и двух полетов не делал.
Генерал прошелся по кабинету, сел снова в кресло и закрыл глаза, откинувшись на спинку и сцепив руки на затылке. Он услышал и почувствовал, как его усталое тело натуженно захрустело косточками и сухожилиями, словно говоря спасибо своему хозяину за то, что вспомнил про них.
«Надо держать себя в форме. А то скоро проклятая работа совсем в могилу сведет. Да и Матвей Викторович запозорит меня, если я его надежд не оправдаю и предстану пред его светлы очи не в той форме и не в том виде, как должен человек, который просил с ним позаниматься в период между его командировками!»
Генерал встал с пола, отряхнулся, развязал галстук, так надоевший за долгий день, швырнул его в свой необъятный портфель, распустил ворот рубахи и вернулся в кресло. Да, вот теперь можно с полными силами вновь приниматься за работу.
Сколько там человек работает по этой операции? Пять, вроде. И только один из них – профессионал экстра-класса, который себя умудрился так зарекомендовать достаточно быстро – буквально за две операции, зато какой сложности! Матерые волки их попросту провалили. А этот человек успешно справился.
Он старался даже не афишировать, что там, в Дагестане, у него есть свой человек, который ему настолько дорог. Нет, он мог сказать об этом Самому. Но только в личной беседе. Тет-а-тет. Чтобы никто не мог использовать его козырь в своих интересах.
Да, они знакомы с Демоном два года с небольшим, а Павел Семенович – этот старый генерал, прожженый насквозь, обязанный по роду службы помнить каждую мелочь, уже забыл, какими путями он вышел на этого агента. Хотя, нет, врет он, старый лис, даже самому себе врет! Кое-что в его памяти все-таки есть!
Полковник нашел Федорова в госпитале в Моздоке, где тот лежал на кровати, уткнувшись лицом в стенку. Видно, уже успел прочитать письмо от матери, что его девушка его не стала ждать, а уехала с новым парнем в Германию. Врачи поторопились сообщить его родителям и девушке о том, что он погиб. Вот она и ждать не стала его. А родители…
Полковник Стрепетов умел видеть толковых людей. И эта автокатастрофа вполне могла оказаться полностью срежессированной им, чтобы заполучить Федорова в свой штат. Или внештатным агентом. Полковник никогда и ни перед чем не останавливался, когда понимал, что нашел очередной золотник, который надо просто обработать и превратить в золотой слиток.
Как парень этот согласился на то, чтобы из него слепили того профессионала, каким он стал, пройдя несколько тяжелейших лет учебного центра, генерал не знал. Но догадывался, что, скорее всего, полковник рисовал перед отчаявшимся парнем радужные перспективы работы на контору, обещал золотые горы за работу на них.
Генерал прекрасно понимал, через что пришлось пройти парню, прежде чем его выпустили в жизнь окончательно. Сначала – пресловутая «школа» – организация, в которой переламывали и перемалывали его психику, чтобы сделать из него безмозглого зомби для выполнения кровожадных приказов. А он оказался гораздо сильнее. И сломал сам морально, психологически, тех, кто должен был по долгу службы переделывать его мозг.
А потом – настоящий ад на земле – учебный центр ФСБ, где его учили убивать.
Как-то раз полковник обмолвился о том, что таким человеком смог обзавестись. И теперь ему сам черт не страшен.
Да взять бы то же дело в греческом Парнисе, где никто даже не понял, каким способом он смог все так виртуозно провернуть и исчезнуть, что никто даже его не заметил и не понял, как он все так исполнил.
А потом в адрес полковника стали возникать очень веские подозрения, которые подтвердились очень быстро – как только его банковский счет отследили. И в этот же момент полковник, решив, видимо, обеспечить свою безопасность, как раз и решил вывести всем информацию о том, что у него есть вот такой вот интересный козырь в рукаве.
Правда, генерал Филиппов тут же из всех отчетов убрал о Демоне всю информацию. Решил, что этого человека он выведет из игры сам. А оказалось, что не вывел. А стал одним из его друзей – если профессионал такого уровня может позволить себе иметь друзей.
Только полковник не захотел выносить такой позор и застрелился у себя в ванной, когда ему дали возможность одеться, чтобы сопроводить в Управление Собственной Безопасности. Видимо, не хотел покрывать свое имя позором. Чтобы потом это его позор отразился еще и на его семье.
А по возвращению в Россию начал искать пути связи с загадочным Демоном. Как-то странно оказалось то, что все агенты, с которыми работал полковник, в момент разбежались, как только узнали, что покровителя у них больше нет. Как только информация по ним так быстро распространилась?
Демона засекли совершенно случайно – когда он выходил из одного из питерских банков, где забрал расчет за операцию в Греции, – наружка доложила о том, что из здания банка вышел «подозрительный субъект со спортивной сумкой».
Ребята из группы наружного наблюдения получили тут же от генерала приказ забыть про того мужчину, которого они видели возле банка. А сам генерал вспомнил молодость, двинувшись по следу Демона, вооружившисьего личным делом, которое удалось вытащить из одного из многочисленных тайников полковника Стрепетова.
В результате, разговор между мужчинами все же состоялся. По инициативе самого Демона, который заметил генерала. Да тот и не пытался скрываться – словно показывая, что сам не может уже решить и определиться, как подойти к этому профессионалу. Ведь одно дело – когда ты вербуешь еще молодого и неопытного юнца-дембеля, а совсем другое – матерого волка, прошедшего огонь, воду и медные трубы.
Они приехали разными путями в Москву, но с этого момента, с того самого разговора двух мужчин в открытом кафе на продуваемом всеми ветрами морском побережье Абхазии, куда они оба уехали для этого разговора, началось их настолько тесное сотрудничество, что для генерала не стал новостью звонок от Матвея с просьбой о помощи.
Демон никогда не говорил, в какую сумму оценивает свои услуги. Но Павел Семенович не первый год работал в конторе и понимал, что обижать такого специалиста точно не следует. Поэтому всякий раз счет Демона пополнялся немаленькими суммами, увеличивая его содержание, которое началось с перевода на него денег из одного из афинских банков.
Демон попросил помочь защитить женщину с ребенком, абсолютно для него посторонних. А на все попытки генерала расспросить своего агента, откуда он их нашел, он отделывался одной фразой: «Заступился в парке, когда на них напали».
А потом тот расстрел их четы возле выставочного комплекса. Только тогда генерал понял, почему Демон его тогда побеспокоил. И сам не заметил, как в его сердце зародились теплые отеческие чувства к этому мужчине, годящемуся ему в сыновья.
И накануне командировки Демона эту метаморфозу в их взаимоотношениях они закрепили весьма успешной рыбалочкой, которую генералу хотелось непременно повторить.
Генерал встал с кресла, потянулся всем телом, быстро покидал в портфель все документы, которые надо было разобрать дома, и стал собираться в роддом к Ирине, которую лично туда отвез накануне вечером.
Результатом той встречи возле выставочного центра и стала впоследствии командировка Демона в Дагестан.
А потом случилось то, что случилось.
Что он мог сказать? Его звонок Ирины чуть не выбил из колеи. Поэтому пришлось соврать, сказать, что занят. А потом – потом он перезвонил сам, извинился и приехал.
Так и получилось в результате – Ирина четко настояла, что генерал, вместе с его супругой, обязаны будут стать крестными для их с Александром сына.