Его Медвежество и прочие неприятности

Мун Эми

Его Медвежество и прочие неприятности

Пролог

- Душенька, - сухая, похожая на птичью лапку, рука осторожно коснулась рукава пальто, - а будь милой, купи мне вот этой… швармы.

- Шавермы, - автоматически поправила Валерия Константиновна. Вообще-то, она не подавала попрошайкам, предпочитая обходить их стороной, но невероятно синие глаза старушки, а ещё ее опрятный, хоть и странный, вид подтолкнули сделать исключение.

«Бабка Синюшка (прим. автора – персонаж из «Малахитовой шкатулки», Бажова). Может линзы? Нет. Ей же только лаптей до полного антуража не хватает», - подумала женщина, но в слух произнесла:

- Какую вам?

- А вот, вот - зеленушечкой, да помидорчиком. И ещё красного этого, ох, вкусного-о-о…

- Соуса.

- Его родимого, - старческие, собранные гузкой, губы разъехались в белозубой улыбке.

«Точно – Синюшка» Малахитовую шкатулку Валерия Константиновна любила. Родным чем-то веяло. Исконным. Сама ведь, если пройтись по родословной, из тех краев будет. Великий Урал - горные хребты и заповедные леса…

- Ай, девонька! Ай, спасибо! – старушка ловко выхватила свою добычу из рук продавца.

Валерия грустно усмехнулась. Когда это она девонькой числилась? При советах разве что. Прабабка ее – башкирка - горячая кровь, всем хороша была. Только женщины их рода как рано расцветали, так и увядали тоже неприлично быстро. С десятилетнего возраста гордость Валерии – грудь, пошла в рост. В тринадцать на девушку уже заглядывались взрослые мужчины, путая ее с совершеннолетней. Ну а в семнадцать один из них быстро взял ее в оборот.

Сердце тихонько защемило. Первая любовь, первые сорванные запреты, и первые ошибки. Хороший мужик был Роман. Узнал бы сейчас, если встретил? Женщина вздохнула. Даже с учетом регулярных, не самых дешёвых косметических процедур в свои пятьдесят шесть она выглядела на добрый пяток лет старше. Да, стильная и бодрая. Но ее южно-уральская яркая красота давно сгорела и превратилась в пепел.

-Простите, вы заказ делать будете?

Валерия вздрогнула и, покачав головой, отошла. Да что же такое! Ох, не надо было в свой выходной работать. Нет же, собралась и горной козой в офис ускакала. Зачем? Денег ей, что ли, мало? Заняться нечем? Невестке снут как лежал недовязанный так и лежит. И в гардеробе мужа похозяйничать надо - запустился совсем, за своими блеснами ничего не видит. Но сегодня ноги сами понесли к бизнес-центру, где Валерия Константиновна уже десять лет трудилась главным бухгалтером в одной из фирм. Сделав все, что было намеченного на понедельник, она решила прогуляться через парк. Посидеть на скамеечке, кости свои старые погреть. Полюбоваться на Исаакиевский собор, а может, и на экскурсию сходить в который раз.

- Девонька! А, девонька...

Опять она! Валерия недовольно посмотрела на ковылявшую следом старушку.

- Девонька, до лавочки… Проводи!

С большой шавермой и в неопознанном этническом тряпье бабуля выглядела немного смешно. Валерия скептически посмотрела на ближайшую свободную лавочку, что стояла в десятке метров от них и, вздохнув, поправила сумочку-клатч. Ладно, проводит, а потом - домой.

Ага, сейчас… Скорее всего в юности бабуля занималась армреслингом - хватке любой половозрелый мужик позавидует. Локоть Валерии Константиновны взяли в плен железных пальцев и буквально силой заставили ее сесть рядышком.

- Ай, хорошая! Ай, ласковая! Помогла так помогла. Проси что хочешь - исполню!

- Дамочка, - осторожно, но твердо начала Валерия, пытаясь стряхнуть с себя титановый капкан старушкиных пальцев, - сидите, кушайте. Соус сейчас потечёт.

- А ну и пусть течет, окаянный. Ты тоже посиди. За этим ведь шла. Вместе и косточки погреем и на этот… собор полюбуемся. А дом-то не убежит.

И старушка очень аккуратно откусила кусочек шавермы. Валерии происходящее нравилось все меньше. Будь она сколь-нибудь суеверной, могла бы и купиться на дешевенький трюк «чтения» мыслей. К счастью или наоборот, всю ее веру в сверхъестественное забрали лихие девяностые. Разве что для Бога местечко осталось, да и то на галёрке. Валерия, конечно, крещеная была - сама лет в двадцать желание изъявила, но со временем стала уходить к агностицизму.

- Мой дом – мое дело. Да и вам, уважаемая, домой пора, - Валерия дернула руку сильнее. Фиаско. Ну не орать же что ее - рослую и крепкую женщину - удерживает старушка божий одуванчик!

- Так, нету у меня дома, - вздохнула бабка и с гордостью добавила: - блудница я.

Валерия поперхнулась.

- Блуд… кто?

- Блудница, - охотно пояснила старушка, - хожу-блужу, кого накажу, кого награжу. Вот ты чего желаешь-то?

О, Господи! Ну опять она за свое! «Миллион долларов и вертолет, - чуть не брякнула Валерия, - только отстаньте». Но мимо них неожиданно пронеслась парочка на роликах. Держась за руки, ехали по дорожке, ловко огибая прохожих и не разрывая сцепленных ладоней. Влюбленные и молодые. И такой вдруг тоской потянуло!

А она ведь тоже когда то вот так... Не на роликах, правда. В походы ходили, песни под гитару орали. Полночи двор на ушах стоял. Страна разваливалась, падала в бездну нищеты и криминала, содрогаясь в первых корчах наступающего хаоса, но им - двадцатилетним и беспечным - все было по плечу. Щедро разменивая богатства юности на все, кроме важного, они думали, что так будет всегда. Если кровь горит, о старости не вспоминаешь. Когда она, эта старость… а оказалось – близко. Но как же это тяжело – живая и полная сил душа в обертке одряхлевшего тела.

- Чего желаю… - хмыкнула себе под нос, - молодости желаю, вот как. Жизнь снова почувствовать. Это же дар.

И грудь словно тяжёлой рукой сдавило, а пальцы на ее локте исчезли вдруг.

- Молодости? А потянешь ли? Новую жизнь-то?

Дребезжащий голос старухи вдруг обрёл силу. И глаза под складками морщинистых век сверкнули потусторонней неоновой синью. У Валерии так сердце и ослабло. Ну все, перегрелась мать!

- Чего ж не потянуть, - она поспешно вскочила на ноги, - до свидания!

И, оставив чокнутую бабулю-блудницу в обществе шавермы, Валерия поспешила домой

Глава 1

- Мам, прости, но мы, наверное, с Танюшкой Новый год в Праге отметим. Друзья зовут.

Голос Темки звучал виновато. И ей тоскливо стало... Но Валерия быстро себя у руки взяла. Дети растут, вылетают из родительского гнезда и вьют свое. Ей-то вообще грех жаловаться! Красавец, умница, а девочку какую нашел… Может, по придирчивому маминому мнению чуть странную и слишком помешанную на средневековье, но зато добрую и, что самое важное - любящую. Как молодые рядышком друг с другом горели! Даже завистно по-хорошему. Просто глаз не спускали - два голубка да и только. Чего уж ей мешать счастью собственного ребенка? Взрослый уже мальчик, скоро двадцать восемь.

- Конечно, Темушка. А мы как раз в гости собирались, тетя Наташа звала. Вам привет передавала.

- И ей тоже, - обрадовался сын, - мы на Рождество обязательно вернёмся, ладно? И подарков привезём.

- Ты сначала подарок увези! Я Танюшке варежки и шапку связала. В цвет того снута. И тебе новый шарф. Клетчатый, как просил.

- Спасибо мам! Папе привет! Целую!

- Любим тебя!

Валерия со вздохом нажала сброс.

- Как там сын? – донеслось из угла комнаты. Муж устроил себе в зале закуток для душевного отдыха. Возился со всякими рыболовным вещицами, чинил их, сам собирал и даже сети плел. Телевизоры какие-то… занятие так, для души. Бывший работник горячего цеха, Николай Александрович страстно желал природы. Как вышел на пенсию, так и пропал среди бесконечных всесезонных рыбалок, грибных-ягодных набегов и прочего. Она тоже иногда на тихую охоту ездила. Но, в отличие от мужа, продолжила работать, да и в компании единомышленников Николаю было веселее. Пусть уж отдыхает, и так сколько здоровья на своем стеклозаводе угробил.