Страница 20 из 41
Интересно, что схожие проблемы волновали и другие государства. Так, европейское путешествие (в данном случае речь идет о континентальной Европе) с целью приобретения знаний было в том же XVIII в. неотъемлемой составляющей образования английского джентльмена. Путешествие в Европу, как правило, совершалось в юном возрасте (16–18 лет) после окончания учебного заведения в родной Англии в сопровождении наставника, игравшего важнейшую воспитательную роль. Он должен был не только обучать всему, что знал сам, прежде всего языкам, истории, географии, искусствам, но и быть своего рода гидом по разным странам, а главное, следить за морально-нравственным обликом своего подопечного, оберегать его от соблазнов чужих стран. Большое турне считалось необходимым для завершения образования молодого человека, причем образования в широком смысле – не только ума, но и души. Помимо приобретения определенных знаний, круг которых представлялся довольно расплывчатым и туманным, путешествие предполагало развитие вкуса, улучшение манер, усовершенствование навыков общения. Англичане считали путешествие лучшим способом борьбы с хорошо известными им собственными национальными недостатками: предубеждением против всего чужеземного, отсутствием интереса к иностранным языкам и нравам, национальной замкнутостью, узостью мировосприятия. Словом, в подобном путешествии воспитание ставилось гораздо выше образования.
Как и русское общество, англичан не переставали мучить сомнения в полезности европейского путешествия для английской молодежи. В основном высказывались опасения следующего порядка: «Считается, что с помощью раннего заграничного образования можно избежать нелепых английских предрассудков. Может быть, это и правда; но формируются другие предрассудки, не менее нелепые, но гораздо более пагубные»106. Далеко не все те, кого родители отправляли «за умом» в Европу, прилежно и рьяно учились. Чужая среда, отсутствие строгого контроля, неплохие финансовые средства, отпускавшиеся на учебу, позволяли пожить в свое удовольствие. Об этом свидетельствовали и европейцы, сталкивающиеся с английскими путешественниками. Так, один француз писал в 1785 г. о поведении англичан во Франции: «Из ста человек не больше двух стремятся к образованию. Покрывать большие расстояния на земле или на воде, пить пунш или чай в гостиницах, говорить плохо обо всех остальных нациях и без устали кичиться своей собственной, вот что толпа англичан называет путешествием»107.
Для американцев Европа стала местом массового паломничества во второй половине XIX в. Как и веком раньше для россиян, она превратилась для них в место, где знания можно получить легко, дешево и без особых усилий. В нашумевшей в свое время статье «Европейское турне», опубликованной в самом начале XX в., автор призывает американцев ехать в Европу, главным образом за «легким» образованием: «Допуская, что Америка является самой прекрасной страной для того, чтобы в ней родиться, я все-таки настаиваю на том, что Европа – самое прекрасное место, где можно получить образование за один год. <…> Я имею в виду год путешествия, удовольствия, наблюдения; год свободного использования своих легких и ног; год приятных поездок по прекрасным странам и прекрасным городам. Самое лучшее знание – это то знание, которое мы получаем, даже не догадываясь об этом. <…> Ничто не делает впечатления такими яркими, как удовольствия. Предположим, что вы отец, который думает о том, чтобы послать своего сына в колледж. Зачем в колледж? <…> Узнает ли он больше о том, что в конечном счете окажется ему полезным в жизни, проведя три года за изучением мертвых языков или путешествуя от года до 18 месяцев по Европе… наблюдая жизнь и живых людей»108. Так быстро и без особых усилий мог американец получить нужные ему знания, сводившиеся в реальной жизни все к тем же европейским манерам, навыкам и некоторому поверхностному владению иностранным языком.
Отношение американского общества, как русского и английского, к европейскому буму было также неоднозначным. Предостережения против чрезмерного увлечения Европой раздавались и в более ранние периоды. Так, еще Т. Джефферсон в частном письме отписал 15 октября 1785 г.: «Мне кажется, что американец, отправляющийся в Европу за образованием, теряет знания, мораль, здоровье, привычки и счастливое состояние души». Американец, по мнению Джефферсона, не может долго прожить в Европе, не утратив в какой-то мере особенности национального характера109.
Как и во времена Джефферсона, во второй половине XIX в. Европа расценивалась как фактор, отрицательно влияющий на мораль и нравственный дух американского общества. Чистая «невинность» Америки, по мнению противников европейского путешествия, могла быть сохранена только при условии пребывания на родной почве, европейская среда оказывала на нее губительное воздействие. Один из персонажей известного романа И. Д. Хауэллса «Возвышение Сайласа Лафэма» (1885) следующим образом отзывался о европейском путешествии: «Я всегда говорил, что бостонец никогда не должен покидать Бостон. Тогда он знает – и только тогда, – что нет никаких других норм, кроме наших. Но мы постоянно уезжаем и приезжаем назад с убеждениями, пошатнувшимися до самого основания. Один едет в Англию и возвращается с идеей, что где-то есть более грандиозная общественная жизнь, чем наша; другой приезжает домой из Германии, убедившись в существовании более развитой и пытливой интеллектуальной деятельности; вернувшийся из Парижа имеет самые абсурдные идеи об искусстве и литературе. <…> Это надо остановить – действительно надо. Бостонец, покинувший Бостон, должен быть приговорен к пожизненному изгнанию»110.
Итак, в России также многие задавались вопросом: зачем вообще нужно заграничное образование, если оно наносит такой вред морали и нравственности. А. А. Прокопович-Антонский, профессор Московского университета, вопрошал и тут же отвечал себе сам: «И чего искать нам в странах чуждых? Богатства природы? Россия преизбыточествует ее сокровищами. Произведений ума и рук человеческих? Россия в недрах своих имеет многочисленные к тому памятники, на коих резец бессмертия в нетленных чертах изобразил имена сынов ее. Чему удивляться нам за пределами своего отечества? Могущество и слава России поставляют ее наряду с первыми государствами. Благоденствие народов? Из отдаленных стран текут искать его под сенью державы Российской. Чему учиться нам у иноплеменных? Любви к отечеству, преданности к государям, приверженности к законам? Века свидетельствуют, что сие всегда было отличительною чертою великодушных россиян. Средствам, руководящим к просвещению ума, к образованию сердца, к воспитанию? Возведем окрест очи наши и узрим повсюду к тому бесчисленные способы»111.
Более умеренный Н. М. Карамзин считал, что европейский опыт может быть полезным, а может быть и вредным – это зависит прежде всего от возраста и уровня подготовки учащегося. «Мы знаем, – писал он в 1802 г. в заметке «Странность», – первый и святейший закон природы, что мать и отец должны образовать нравственность детей своих, которая есть главная часть воспитания; мы знаем, что всякий должен расти в своем Отечестве и заранее привыкать к его климату, обычаям, характеру жителей, образу жизни и правления; мы знаем, что в одной России можно сделаться хорошим русским – а нам, для государственного счастия, не надобно ни французов, ни англичан! Пусть в некоторые лета молодой человек, уже приготовленный к основательному рассуждению, едет в чужие земли узнать европейские народы, сравнить их физическое и гражданское состояние с нашим, чувствовать даже и самое их превосходство во многих отношениях! Я не боюсь за него: сердце юноши оставляет у нас предметы нежнейших чувств своих… Он будет многому удивляться, многое хвалить, но не полюбит никакой страны более Отечества»112.
106
Hibbert, Christopher. The Grand Tour. L., 1974, 224.
107
Ibid., 228.
108
Allen, Grant. The European tour. N. Y., Dodd, Mead and company, 1901. P. 2, 3.
109
Strout C. The American Image of the Old World. N. Y. 1963. P. 27.
110
Howells, William D. The Rise of Silas Laphem. Houghton Mifflin Company, Boston, The Riverside Press Cambr., 1957. P. 53.
111
Прокопович-Антонский А. А. Указ. соч. С. 364.
112
Карамзин Н. М. Странность // Вестник Европы. 1802. № 4. Ч. 1. С. 53–54.