Страница 11 из 14
Вступив в Союз художников, Ли начала часто встречаться с людьми, составлявшими ядро этой организации. Вскоре, по словам Гарольда, она стала центральной фигурой. К девушке многие обращались за помощью[98]. Художник Ирвинг Блок назвал ее «большим колесом». Блок рассказывает: «В сущности, каждый раз, когда создавался какой-то новый комитет для той или иной функции, художники произносили свои зажигательные речи. Например, Горки восклицал: “Чего мы ждем? На 14-й улице есть арсенал, заберем там оружие, и вперед, на баррикады!” Ну, вы знаете все эти глупые, безумные разговоры, которые продолжались до тех пор, пока не создавался очередной комитет… И тогда все вечно ложилось на плечи бедной Ли Краснер… После невероятных лозунгов и призывов выступавший обязательно говорил: “И я отказываюсь от чести быть в этом комитете в пользу Ли Краснер… [Ли] довольно сильно углубилась в политику, я имею в виду, не в узком, а в более широком смысле. Она стала настоящим руководителем политических кампаний”»[99].
Так что Игорь, вернувшись в 1934 г. в США, обнаружил, что Ли-художница превратилась в Ли – лидера художников[100]. Игорь совершенно не интересовался политикой. Он только что приехал из турне по Европе, где людей искусства традиционно уважали и всячески превозносили, и ему, скорее всего, было очень трудно вписаться в жесткую жизнь, поглотившую его подругу. На каком-то этапе Игорь начал зарабатывать деньги на портретах светских дам, что довольно скоро привело к романтическим связям между художником и его музами[101]. Некоторое время он умудрялся сидеть на двух стульях: жил одновременно в Верхнем и Нижнем Манхэттене. Когда появилась возможность поселиться на 14-й улице вместе с Гарольдом и его женой Мэй Табак, Ли с Игорем ею воспользовались. По словам Мэй, квартира была настолько огромной, что обе пары могли проводить отдельные вечеринки, совершенно не мешая друг другу[102].
Ли и Игорь жили непосредственно над Юнион-сквер – так называемой Красной площади, где табличка над одним из кафе гласила: «Тут встречаются товарищи». И там они наблюдали калейдоскоп протеста[103]. Возбужденные толпы собирались ежедневно. Через мегафоны, в песнях и речовках лидеры призывали людей собираться каждый день и требовать от правительства всего, чего им так не хватало. Так и тянет сказать, что желанное облегчение тогда пришло к американцам каким-то чудесным образом, однако никакого чуда тут не было. Избавление наступило в форме созданного в 1935 г. управления общественных работ, среди бенефициаров которого оказались и американские художники. Когда президенту Франклину Делано Рузвельту сообщили, что художники голодают и нуждаются в помощи государства, он сказал: «А почему нет? Ведь единственное, что они умеют, – это писать картины. Конечно, должны быть какие-то государственные цели, для которых это пригодится»[104]. В результате этой простой поблажки на свет появился Федеральный художественный проект. Этой организации было суждено стать самой масштабной программой помощи художникам за всю историю США и первым шагом к созданию атмосферы, благодаря которой со временем произошла настоящая революция в истории искусств.
В тот период обычно Ли писала сцены за окном своей квартиры либо, взяв краски, спускалась в доки. Ее работы носили явный налет сюрреализма: мрачные, темные, наводящие на размышления архитектурные пейзажи без людей. Картины были такими же безрадостными, как время, в которое они писались. «В Нью-Йорке тогда отсутствовали настроение, атмосфера. У меня практически не было поддержки, я получала совсем мало, – объясняла Ли. – Мне казалось, будто я карабкаюсь на гору, сложенную из фарфора»[105]. Иногда она делала зарисовки в общественном центре «Гринвич-хаус» возле Шеридан-сквер, где художникам, которые хотели прийти и порисовать, бесплатно позировали натурщики. И вот однажды днем там появился человек, который спросил, не нужна ли кому-нибудь из присутствующих работа по специальности. Скорее всего, художники вначале решили, что это шутка. Шел пятый год Великой депрессии. Работа? Для художника? Тот человек даже не успел сказать, какая именно, но Ли не теряла времени на раздумья. Ее рука взлетела вверх первой. Мужчина посмотрел на рисунок девушки и записал ее имя. Несколько недель спустя она получила письмо с указанием, куда прийти, если ей все еще нужна работа[106]. Со временем Ли узнала: такое же предложение слышали тогда художники по всему городу. Гарольд, например, был на уроке рисования, когда «в класс ворвался парень, который сказал, что в Американской ассоциации искусства колледжей[107] художников нанимают на работу. Он говорил: “Хватайте картины, бегите туда и получите работу”». Даже люди вроде Гарольда, то есть занимавшиеся искусством лишь время от времени, помчались в Ассоциацию, где размещался нью-йоркский филиал Художественного проекта. «Казалось, туда сбежались все художники, которых мы знали», – вспоминала Мэй[108].
Художникам очень повезло с человеком, выбранным властями для управления проектом. Главой нью-йоркского подразделения стала женщина, прекрасно знакомая со специфическими потребностями местного художественного сообщества. В прошлом Одри Макмахон реализовывала менее масштабную программу помощи художникам штата Нью-Йорк под руководством Франклина Рузвельта, который тогда был губернатором этого штата[109]. Выбор генерального директора Федерального художественного проекта тоже вдохновлял и вселял надежду. Хольгер Кэхилл, предпочитавший, чтобы его называли Эдди, был весьма незаурядной личностью в духе героев Джека Лондона. Он сбежал из дома на Среднем Западе в 13 лет, забравшись на корабль, идущий в Китай. Потом, по возвращении в США, работал на ранчо и колесил по всей стране по железной дороге. В 19 лет Кэхилл открыл для себя Льва Толстого и пошел учиться в школу[110]. Чтобы управлять 5000 художников по всей стране, которые записались на работу под эгидой проекта только в первый год его существования, требовалось огромное количество энергии. По словам самого Кэхилла, в первый год он работал по семь дней в неделю с восьми утра до трех дня, и его деятельность была приправлена доброй долей авантюризма[111]. В отличие от многих арт-администраторов – да и вообще от большинства людей, – Кэхилл не боялся ни своих подопечных (хоть и называл некоторых из них психопатами), ни авангардного искусства, которое пытались создавать лучшие представители этой когорты[112]. Последним местом работы Хольгера на тот момент был Музей cовременного искусства: он временно заменял директора Альфреда Барра, пока тот был в отпуске. К моменту его назначения руководителем проекта Кэхилл жил в Гринвич-Виллидж с будущей женой, помощницей Барра Дороти Миллер[113]. Его задача заключалась в том, чтобы держать художников в узде и защищать их от консервативных сил в конгрессе, которые мечтали отменить финансирование проекта, ибо не видели в произведениях «богемных бездельников» ни малейшей ценности[114].
98
Oral history interview with Harold Rosenberg, AAA-SI.
99
Oral history interview with Irving Block, AAA-SI.
100
Oral history interview with Harold Rosenberg, AAA-SI; Elaine Owens O’Brien, “The Art Criticism of Harold Rosenberg: Theaters of Love and Combat”, 204–5.
101
Naifeh and Smith, Jackson Pollock, 379–380; Potter, To a Violent Grave, 64.
102
May Tabak Rosenberg, interview by interview by Jeffrey Potter, audiotape courtesy PKHSC; Levin, Lee Krasner, 99; oral history interview with Harold Rosenberg, AAA-SI; O’Brien, “The Art Criticism of Harold Rosenberg”, 204n83; Harold Rosenberg and May Tabak Rosenberg, interview by John Gruen, AAA-SI, 7.
103
Dore Ashton, The New York School, 53–54; Terkel, Hard Times, 298.
104
Richard Hofstadter, The American Political Tradition and the Men Who Made It, 414; Michael Parrish, Anxious Decades, 348. За время своего существования Управление общественных работ предоставило заработок 8 млн человек, или примерно одной пятой трудоспособного населения.
105
Levin, Lee Krasner, 91; Ellen G. Landau, “Lee Krasner’s Early Career, Part One”, 112.
106
Barbara Rose, “Life on the Project”, 76; Barbara Rose, Lee Krasner: A Retrospective, 34; Lee Krasner, interview by Betty Smith, November 3, 1973, courtesy PKHSC.
107
Англ.: College Art Association (CAA) – профессиональная ассоциация американских искусствоведов и арт-критиков.
108
Oral history interview with Harold Rosenberg, AAA-SI; O’Brien, “The Art Criticism of Harold Rosenberg”, 199–200; oral history interview with Irwing Block, AAA-SI.
109
McKinzie, The New Deal for Artists, 77.
110
McKinzie, The New Deal for Artists, 78–79; Ashton, The Life and Times of the New York School, 47.
111
McKinzie, The New Deal for Artists, 82; Gerald M. Monroe, “The Artists Union of New York”, 19.
112
McKinzie, The New Deal for Artists, 99.
113
McKinzie, The New Deal for Artists, 80; Alice Goldfarb Marquis, Alfred H. Barr, Jr., 139.
114
Monroe, “The Artists Union of New York”, 80, 149, 167.