Страница 3 из 10
— А ты что, когда-нибудь крутила? — девушка округлила глаза, изображая недоумение.
Саша смяла кофточку, которая валялась на её постели, и запустила в подругу, показав ей язык.
Марина поймала вещицу на лету:
— Её я и искала.
Александра открыла ящик тумбочки и извлекла оттуда небольшую книжку в коричневом переплёте. Быстро просмотрев содержание, она сразу наткнулась на нужную главу, и облокотившись на подушку, принялась перелистывать пожелтевшие страницы.
7
— Что-то ты сегодня грустная, дорогая, — учительница взглядом остановила девочку возле своего стола.
— Всё нормально, Зоя Геннадьевна, — ученица опустила глаза в пол и принялась рассматривать носки своих туфель, которые уже давно были ей малы.
— Они опять принялись за старое?
— Нет, что вы! Они только кричат, но не бьют, — ребёнок тут же прикусил язык. Не слишком ли много она сказала?
— У меня кое-что есть для тебя.
Учительница встала из-за стола и направилась в конец класса, где находились стеллажи, забитые книгами под завязку. Она достала из недр шкафа маленькую потрёпанную книжицу в коричневом переплёте. Некогда на её обложке красовались золотые буквы «Легенды древнего мира», но сейчас они просто были вытеснены на коричневой ткани — позолота исчезла, не оставив и следа.
Зоя Геннадьевна протянула девочке книгу:
— Держи. Я думаю, она тебе понравится.
— Спасибо, — девочка спрятала книжку в синий потёртый портфель, который больше подошёл бы какому-нибудь мальчишке.
— Можешь оставить её себе.
— Правда? — искренне удивился ребёнок.
— Конечно, правда.
Не веря в своё счастье, девочка поспешила в школьный коридор. Книга в портфеле согревала её сердце — пусть неказистая и потрёпанная, но зато своя!
8
Солнечные лучи разбудили Сашу рано утром. Она моргнула, смахивая остатки сна и слёз. Подушка сделалась мокрая, как уже бывало не раз — снова начались кошмары, которые мучили её раньше, хотя с поступлением в институт, она думала, что избавилась от них навсегда.
Натянув на себя поношенный кардиган, девушка выглянула в окно. Начало мая выдалось тёплым. Солнышко пригревало, деревья распускались и представали перед жителями города во всей своей красе. Казалось, люди наконец оживились, ведь весна в этом году пришла довольно поздно. Хорошее настроение ощущалось в воздухе, просачивалось сквозь стены, обволакивало и согревало сердца в эти первые, по-настоящему тёплые дни.
Для студентов началась горячая пора подготовки к экзаменам. Как бы ни хотелось гулять по скверам и паркам, развлекаться с друзьями, а приходилось дышать свежим воздухом лишь через открытое окно комнаты, с завистью поглядывая на школьников, которые разбегались по дворам после уроков.
Саша просиживала вечера и ночи за учебниками и конспектами, зазубривая даты, определения, целые абзацы и параграфы. Она боялась, что не сможет подготовиться к экзаменам должным образом, ведь помимо учёбы в институте вечерами она подрабатывала официанткой, хоть и недалеко от общежития, но всё же на конспекты у неё оставалось совсем немного времени.
«Сегодня Савельев нас чем-то порадует или, наоборот, огорчит»
***
— Итак. Я ознакомился с вашими рефератами. В общем и целом... Отвратительно. Но ничего другого я и не ожидал. Сейчас я скажу вам, кто допущен до экзамена, а кто нет, — Валерий Павлович взял со стола одинокий лист бумаги, и обведя взглядом притихших студентов, стал зачитывать результаты.
У Саши замерло сердце. Недопуск был бы полным провалом — тогда ночи, проведённые над рефератом, за старательным написанием материала от руки, пропали бы даром. После нескольких часов такой работы рука начинала неметь, а пальцы переставали слушаться. Ноутбук или просто интернет-кафе были ей не то что не по карману — на её счете лежало достаточно средств, но она экономила каждую копейку, чтобы накопить на собственное жильё, поэтому приходилось писать доклады по старинке.
— Князева, останься после пары. Князева, ты меня слышишь? — Валерий Павлович вскинул брови, видя, что девушка никак на него не реагирует.
Саша вышла из оцепенения. Взгляды однокашников были устремлены на неё и выражали сочувствие.
— Князева, ты слышала, что я сказал?
— Остаться, — пролепетала она.
— Вот именно.
«Твою мать, только не это...»
Преподаватель дочитал список до конца и отпустил студентов. Саша осталась на месте, гадая, почему он попросил её задержаться. Она стояла между рядами, наблюдая, как её коллеги расходятся по домам, и чувствовала себя не очень уютно.
— Присядь, — Савельев указал на первую парту, после того, как за последним студентом захлопнулась дверь аудитории.
Девушка повиновалась, и опустив глаза, села на стул. Валерий Павлович молчал, теребя в длинных тонких пальцах лист с результатами.
— Почему Гиперборея? — наконец, произнёс он.
— Ну, не знаю. Просто мне показалось, что я смогу написать об этой легенде достаточно хорошо, чтобы получить допуск к экзамену.
— Хм, честный ответ. А это реальная страна или легенда?
— Легенда, я думаю.
— А как же источники, дошедшие до наших дней, в которых говорится о Даарии? Разве они не навевают мысли о том, что эта загадочная северная страна всё же существовала?
— Я смогу проверить эту теорию, только тогда, когда стану настоящим археологом, снаряжу экспедицию на плато Путорана и отыщу остатки этой цивилизации.
— Почему на плато? Ведь большинство фактов и теорий говорят о том, что искать свидетельства существования Гипербореи нужно на Кольском полуострове и в Карелии.
— А ещё несколько не очень популярных теорий говорят о том, что центр Гипербореи находился в районе плато Путорана и на Таймыре. Я придерживаюсь этого варианта.
— Ты, Саша, сейчас в точности повторяешь слова своего отца.
Девушка подняла глаза на профессора. За долгие годы это был первый человек, который упомянул её родителей.
— Я знал его. Мы были коллеги. Прирождённый учёный! Правда, в отличие от меня, твой отец был слишком скептичен, но в то же время рвался на поля, если был хоть малюсенький шанс наткнутся на что-то стоящее. Кажется, ты жила с бабушкой?
— Валерий Павлович, я допущена к экзамену? — Саша намеренно перевела тему. Пусть это было грубо, но меньше всего ей сейчас хотелось говорить о родителях с малознакомым человеком.
— Да, конечно. Твой реферат выше всяких похвал.
— Спасибо, — Саша встала, — мне пора.
Валерий Павлович Савельев остался один в аудитории, слушая как затихают в коридоре шаги его студентки.
«Нечего теперь говорить. Нет их больше»
***
Саша стояла на улице, вдыхая аромат сирени, который доносился до неё. Казалось, сердце сжалось до размера молекулы. Стало трудно дышать, тело немело и, хотя она уже не маленькая испуганная девочка, сейчас её охватил страх и ужас. Одна, она была одна. Не на кого было положиться. Нет близких, нет родных, никого, кто защитит и протянет руку помощи.
Годами, привыкая к такому положению вещей, она день за днём вытравливала из себя надежду на то, что у неё будет семья, что всё вернётся на круги своя. Всё рухнуло в один момент вместе с тем злосчастным вертолётом. И теперь Савельев, сам того не зная, разбередил старые раны, вспомнив женщину с тугим пучком седых волос на затылке, которая подтолкнула Сашу к двери и ушла на кухню, даже не взглянув на девочку в последний раз.
Ветер трепал непослушные каштановые волосы, которые вспыхивали на солнце рыжими бликами. Люди проходили мимо, оборачиваясь на странную девушку в футболке с Микки-Маусом — подарок Маринки на день рождения. Несколько знакомых студентов поприветствовали её, но Саша их даже не заметила.
Из странного, гнетущего оцепенения её вывелтихий и спокойный голос прямо над ухом:
— Пойдём, девочка. Нам надо поговорить, — Валерий Павлович мягко взял её за плечи и повёл в сквер, который находился на углу здания.