Страница 22 из 43
Другой великий русский писатель И. А. Гончаров описание Якутска прерывал мысленным возражением: «Да это и в Петербурге все есть, – скажет читатель, – и широкая река, снегу – вдоволь, сосен – сколько хочешь, церквей тоже у нас здесь не мало. А если заглянуть на Петербургскую или Выборгскую стороны, то, пожалуй, найдешь что-нибудь похожее и на юрты. О гордости и говорить уж нечего! Для полноты картины не хватает в Петербурге якутских морозов, а в Якутске – петербургских оттепелей»66. Безусловно, якутские зимы дольше и холоднее петербургских, с этим трудно поспорить. И это тоже создает многообразие России, не нарушая ее единства.
Конечно, сибирская природа прекрасна и величественна. Но не стоит преувеличивать ее отличие от среднерусской. Может быть, именно благодаря этому сходству Сибирь стала родной для русских, переселявшихся в нее, да и для всей России в целом. Популярная городская столичная песня начала XX в. «Чубчик» утверждала: «Но я Сибири, Сибири не боюся, / Сибирь ведь тоже – русская земля».
Унификация и единство страны – давняя традиция. Она имеет гораздо более глубокие корни, чем советский строй, которому ее часто приписывают. Советское государство просто переняло ее, как и многое другое, от того, старого, с которым оно так активно боролось.
Огромную роль сыграли особенности заселения территорий России. Именно в них, а не столько в географическом факторе в значительной мере заложены основы культурно-бытового единства страны. Ключевский писал о том, что история России есть история страны, которая колонизируется, подчеркивая таким образом важность этого процесса.
Освоение новых земель шло в России своим путем, не похожим на колонизационные процессы в других странах. Начать с того, что территории, примыкающие к историческим ядрам европейских государств, были заселены в глубокой древности. Тогда же были определены и границы. Споры и завоевания вокруг границ не прекращались, приграничные территории отходили то в одну, то в другую сторону, достаточно вспомнить, например, Эльзас и Лотарингию, раздираемые между Францией и Германией. Некоторые, подобно Великобритании, засели на изолированной территории и расширяться там, на месте, им уже было некуда (что не спасало, как в случае с теми же составными частями Великобритании, от внутренних дележек). В Европе с древнейших времен колонизировать уже было нечего, можно было только завоевывать.
Колонизация для европейских стран – это продвижение на другие континенты и освоение земель, никак не связанных с родной. Местное население можно было или покорить, поставить себе на службу, или вырезать, или, в лучшем и редком случае, игнорировать. Россию часто сравнивают с Соединенными Штатами, где процесс колонизации шел на своем континенте. Однако понятие «свой» – очень недавнее, покорители Дикого Запада все равно оставались пришлыми людьми из Европы, хотя они и сделали Америку своим домом. Их взаимоотношения с коренным населением строились по одному принципу – убрать то, что мешает. Печальная судьба американских индейцев хорошо известна: они были почти полностью истреблены.
Русские поселенцы продвигались по территориям, которые считали своими, они двигались на север, юг и, главное, восток, удаляясь от центра, но никогда не отрываясь от него. В любую точку страны можно было пройти по суше, не пересекая границ других государств. Это придавало целостность и единство расползавшемуся русскому государству. Речь шла не о создании далекой колонии или завоевании для себя чужого континента, а о расширении границ своего государства. В этих условиях коренные народы также включались в состав государства как составная часть его населения. Для русских переселенцев они становились в этом случае соседями. Конечно, в ходе русской истории было разное – и сопротивление местных жителей, и военные действия против них, и суровые конфликты между старыми и новыми жителями. Идиллии здесь не было, как не бывает постоянной идиллии и в отношениях между соседями, все люди разные, и это неизбежно рождает ссоры. Но общее отношение было именно такое – добрососедское, а не захватническое. В тех случаях, когда конфликтов можно было избежать, именно так и старались делать.
Показательный и забавный эпизод приводит в своих воспоминаниях С. Волконский, внук известного декабриста. Отец автора принимал активное участие в освоении Сибири. Вот что он рассказывал: «Припоминается мне еще любопытный случай, показывающий, насколько русский человек способен к колонизации. Во время своей поездки по Амуру Муравьев высадился посмотреть на одну бурятскую деревушку и пришел в негодование, увидав что население, через год после присоединения к России, по-русски не говорит. Он вспылил: “Поставить сотню казаков!” Через год отец, проезжая мимо, заехал, чтобы проверить успехи населения. Результат был неожиданный, – все казаки говорили по-бурятски»67.
Это, конечно, исторический курьез, но действительно было важно не растерять и свою самобытность. Новые условия, к которым надо подладиться, взаимодействие с народами, традиции которых сильно отличались от родных, часто новые виды деятельности, суровый климат, удаленность от родных и близких людей – все это ставило под угрозу собственные культурные и национальные основы. Однако русским переселенцам удавалось адаптироваться к новой жизни, сохранить самих себя и передать свои культурные основы не только детям и внукам, но и народам, среди которых им было суждено жить.
Вот как просто и безыскусно рисует процесс переселения на новое место старинная казачья песня (в оригинале каждая строчка повторяется дважды):
Полно вам, снежочки, на талой земле лежать,
Полно вам, казаченьки, горе горевать.
Оставим тоску-печаль во тёмном во лесу.
Будем привыкать к азиатской стороне.
Казаки-казаченьки, не бойтесь ничего.
Есть у вас, казаченьки, крупа и мука.
Кашицы наварим, мягких хлебов напечём.
Сложимся по денежке, пошлём за винцом.
Выпьем мы по рюмочке, позавтрекаем.
Выпьем по другой, разговор заведём.
Выпьем мы по третьей, – отца с матерью вспомянем.
Выпьем по четвертой, – с горя песню запоем.
Мы поем, поем про казачье житьё.
Казачье житьё право лучше всего.
В песне присутствуют все базовые элементы русской жизни, принесенные с собой в «азиатскую сторону»: хлеб да каша как основа существования (до прихода русских Сибирь не знала зерновых и хлеба), общение, беседа, разговор, родовая память, традиционная культура (песня). Начав «горе горевать», песня напоминает о том, что все самое главное есть с собой и традиционный уклад возможен на чужой земле, а заканчивает оптимистично, утверждая, что и в далекой стороне жизнь «лучше всего».
Заселяя новые земли, русские переселенцы преображали те места, где селились. Они приносили туда свои навыки и умения, прокладывали дороги (пусть и печально знаменитые, но ведь не было никаких), ставили деревни и города по берегам рек, сеяли хлеб, разводили скот, занимались теми видами деятельности, которые были незнакомы в новых местах, или делали это все по-другому. Восхищался этим свойством русского человека А. И. Герцен, писавший об освоении Сибири: «…горсть казаков и несколько обездоленных мужиков перешли на свой страх океаны льда и снега, и везде, оседали усталые кучки, в мерзлых степях, забытых природой, кипела жизнь, поля покрывались нивами и стадами, и это от Перми до Тихого океана»68.
Другая эпоха и другие края – советский период в Киргизии. Пришедшие в те края русские оценили прекрасный теплый климат и засадили республику плодоносными садами. Скотоводы и кочевники, киргизы сами не имели привычки и навыка садоводства, но высоко оценили это нововведение и охотно ухаживали за посадками. Труд, старание, умение, климат привели к тому, что эти пустынные, порой засушливые места были превращены в цветущий край. Сегодня только небольшие клочки посадок напоминают о былом великолепии, с уходом русских из независимой теперь страны сады исчезли.
66
Гончаров И. А. Фрегат «Паллада». Л., 1986. С. 796.
67
Волконский С. М. О декабристах. Париж, 1921. С. 109.
68
Евдокимова С. В. Очерки истории городов Забайкалья. XVII–XVIII вв. Ч. 1. Улан-Удэ, 1993. С. 22.