Серебряный осел

Вероятно, сестры сунули свои прелестные носики не в свое дело. Потому как сразу же ощутили это на своих не менее прелестных шейках. Орландина познакомилась с сестрой при весьма необычных обстоятельствах. А именно – спасла ее от наемных убийц, посланных настоятельницей монастыря Кезией (это они, конечно, уже после вычислили, кто был заказчиком нападения). Потом выяснилось, что за ними в Сераписе ведется настоящая охота. А стоят за всем этим такие люди, что лучше не торчать у них на пути. Все указывало, что свой интерес в этом деле имеют префект-наместник Британии Арторий и его советник, верховный понтифик островов Мерланиус.

И вот, с двумя злополучными мешочками да с парой монет, собранных боевыми товарищами амазонки, близняшки бежали за тридевять земель.

Добрались до самого Тартесса, надеясь отсидеться за его высокими и толстыми стенами. Не тут-то было! Держава потомков атлантов увязла в гражданской войне, вызванной престолонаследственной склокой. И навести порядок в союзной державе престарелый август Птолемей Сорок Четвертый поручил не кому другому, а легату Десятого и Одиннадцатого легионов, дуксу Камелодунума, Лондиния и Эбуракума, «первому мечу Империи» Арторию.

Пришлось снова бежать.

И где этот неистовый бег остановится, чем закончится, не видать и даже не придумать.

То есть придумать-то можно, но больно страшно.

Собственно, передышки у них за этот месяц было четыре дня, которые они провели в Новом Карфагене после бегства из Тартесса. Да и то…

Уже не в первый раз Орландина ругала себя последними словами за ту передышку. Если б они в тот же день пересели на судно, идущее в Гадес, или добрались туда по суше и сразу отправились за Океан, то уже давно были в безопасности.

Пили бы сейчас где-нибудь в королевстве Аунако ананасовый сок под кактусами, заедая шоколадом, и думать бы забыли о всяких британских наместниках, магах-жрецах, «синей пыли» и всем прочем. Потихоньку продали бы камни. Пусть настоящей цены за них бы и не дали, но сестрам бы за глаза хватило и половины. Жили бы не тужили, вышли замуж со временем. Заокеанские парни, между прочим, не хуже иных мужчин. Чего еще нормальной девке надо?

А вместо этого вот теперь блуждают по этим лесам, вздрагивают при виде самого паршивого сельского стражника, ночуют у костра и едят то, что удается добыть путем мелкого обмана и борьбы с сомнительной нечистью.

Правда, все чаще ей приходила в голову странная мысль.

Ну пусть бы они успели отплыть из Нового Карфагена в Гадес до того, как Арторий запретил все внешние морские рейсы «до особого распоряжения». Все равно ТЕ или ТОТ, преследовавший их все эти бесконечно долгие месяцы (а ей все чаще казалось, что за их бедами стоит отнюдь не неудачное стечение обстоятельств, но некая злая сила), вряд ли позволил бы им так просто ускользнуть из своих щупальцев за Океан.

Определенно случилась бы какая-нибудь пакость. То ли корабль захватили бы пираты, говорят, в последнее время особенно рьяно взявшиеся за идущие через Великое Море суда. То ли в Гадесе их сцапала бы стража.

А впрочем, чего гадать?!

Поздно думать и негоже сожалеть о несбывшемся.

Нужно как-то выбираться из этих «сетей зла».

Конечно, их первые шаги были продиктованы безысходностью. С каких бы это фавнов они поперлись в самую глубь Империи, если бы не злополучный запрет? Хвала богам, что еще успели вскочить на корабль, идущий в Массилию.

Буквально на следующий день Арторий вообще закрыл порт Нового Карфагена, а затем и все порты Испании. В портовых городах ввели комендантский час, начались облавы и аресты. Кого искали – не сообщалось. Известно было только, что это весьма опасные государственные преступники, решившие посягнуть на священную особу государя.

Вот уж кто был Орландине до задницы. Этому несчастному Александрийскому затворнику Птолемею всего ничего оставалось до встречи с Плутоном-Осирисом. Сам как-нибудь окочурится без их с Орландой помощи.

Хорошо бы, конечно, добраться до Александрии. А там встретиться с херихебом Потифаром из Фив, к которому ей советовала обратиться подруга ее приемной матушки, Смолла. Вдруг и поможет в беде. Но до столицы Империи ой как не близко.

Проще достичь Сицилии, оттуда перебраться в старый Карфаген, а потом сушей в Мавретанию. Из Тингиса или Ликса вполне можно зафрахтовать корабль до Аунако. За пару блестящих камешков любой тамошний капитан согласится рискнуть головой. Мавретанские мореходы всегда славились бесшабашностью и плевать хотели на имперские законы. Им плевать и на августа, и на Артория, и на всех патрициев Империи вместе взятых.

Тем временем Орланда, немного отдохнув, занялась своим излюбленным делом – принялась исследовать местные «достопримечательности».

Кусик подозрительно уставился на хозяйку, громко фыркнул, явно не одобряя ее легкомысленного поведения. Ишь, чего удумала. А вдруг там, в развалинах, злобный хищник притаился и только и ждет, чтобы кто-нибудь любопытный забрел. Тут-то зверюга и выскочит.

Нет, надо бы присмотреть за непутевой.

И толстенький пушистый зверек, немного похожий на крысу, но без хвоста и с большими круглыми ушами, степенно засеменил следом за подругой. За ними подался и заскучавший Асинус, уже успевший полностью разделаться с розовым кустом.

Опасения Ваала, к счастью, не оправдались. Эргастул, или как там его, оказался пустым.

Девушка разочарованно покрутилась, позаглядывала туда-сюда, однако отыскать чего-либо примечательного не смогла. Разве что обнаружила несколько надписей, сделанных на дурной латыни и не менее скверном ахайском наречии: «Секст убьет Авла!»; «Чтоб тебя быки забодали, Донат».

И уж совсем тоскливое: «Все мы подохнем».

Бывшая послушница вздохнула.

Бедолаги.

– Упокой, Господи, их души, – истово перекрестилась.

Почему-то вспомнился день, когда они высадились в Италии. Корабль пришвартовался поздним вечером, и сестрам пришлось заночевать в какой-то таверне на чердаке, на сеновале (за что с них содрали изрядную сумму).

Утром они пробудились от шума многих голосов – постояльцы обсуждали в таверне какое-то событие.

– Что случилось? – спросила Орланда рабыню хозяина, проносившую мимо ведро с помоями.

Выяснилось, что взволновал собравшихся дикий слух, будто Тартесса больше не существует. Что он-де разрушен армией, приплывшей из-за океана и состоявшей из кровожадных дикарей маййяр.

Их колдуны, мол, заколдовали стражу, превратив ее в козлов, после чего меднокожие ворвались в город и всех вырезали от мала до велика.

Дверь в таверне скрипела ежеминутно. Люди приходили и уходили. Они садились с растерянными лицами за стол, требовали вина и закуски и обсуждали эту новость.

За соседним столом огорченный событиями торговец жаловался:

– Как же мне быть? Я сорок тысяч сестерциев вложил в торговлю в Тартессе! Это все мое достояние. А теперь что же мне делать?

– Ну и попадет же теперь Арторию! Август с него шкуру сдерет! – злорадно комментировал кто-то.

– Да, в самом деле, что случилось с прокуратором? Его тоже превратили в козла?

– Насчет прокуратора не знаю! – изрек почтенный старик в одеянии странствующего жреца Аполлона. – Но если это и так, то известно, за что боги наказали этот город.

– Ну и за что?

– За убиение царя! – изрек жрец.

– Как?! – невольно вырвалось у Орланды.

– А ты не слыхала? Умертвил юного царя Кара телохранитель, дикарь из варварских земель, а тело выбросил в море. И бежал, драгоценности захватив, с отрока снятые. Ну, это так говорят, только, думаю, прикончил парня Аргантоний, дядька его, чтобы претендента на трон убрать.

Орланда потом полдня ходила сама не своя, вспоминая мягкую улыбку мальчика и его печальный голос.

Выходит, переоценил он ум своего родственника…

Негромкий шорох привлек ее внимание.

Что там такое?

Кажется, это со стороны алтаря.

На мгновение Орланде показалось, что у мраморного куба мелькнула неясная тень.