Настоящее

— Вы воспользовались им.

— И, полагаю, выбора у меня не было.

— Я не совсем в курсе, что происходит, но имею некоторые предположения.

— Действительно? Это не очередной ваш тайный план?

— Возможно, но я ещё просто не сделал то, в чем вы меня можете обвинить.

— Как удобно.

— Что произошло?

Гермиона закатила глаза и объяснила все по новой.

— Вот как. Значит вы считаете, что я вынудил вас воспользоваться маховиком?

— Думаете, мои подозрения безосновательны?

— Напротив, хотя скорее всего я вряд ли сделал это злонамеренно.

— Как всегда, все ради высшего блага.

— Думаю, я оставил этот вариант на крайний случай, но не смог им воспользоваться сам, поэтому сделал вас возможным исполнителем. Полагаю, в вашем будущем я мертв?

— Мертвее не бывает.

— Значит, я затянул вас в петлю, чтобы вы исправили прошлое.

— И совершенно случайно не предупредили меня об этом? — она чувствовала только поднимающийся гнев. — Как работает маховик?

— Он отматывает не часы, а годы.

— Почему четыре?

— Максимально возможный отрезок времени, на большее он не способен.

— Переносит только разум?

— Моя личная разработка.

— Вы уже пользовались им?

— Да, в ситуации с Гриндевальдом.

Гермиона взвыла. Стекло в буфете затрещало, кружка на столе разлетелась вдребезги.

— Ваши секреты всех нас прикончат раньше Воландеморта.

— Мне жаль, мисс Грейнджер, вряд ли я планировал такое развитие ситуации. Вероятно…

— Вероятно? Вы спланировали всю жизнь Гарри, жизнь Северуса, даже собственную смерть, а меня оставили сходить с ума в бесконечном цикле совершенно случайно? — она вскочила. — Мне надо обдумать все это в более спокойной обстановке, пока я не разнесла покои профессора.

Она починила кружку невербальным репаро и выбежала за дверь. Было все ещё рано, так что дойти до Выручай-комнаты без лишних встреч не составило труда. Она встретила её уютной спальней и, хоть Гермионе казалось, что она совершенно не хочет спать, ей удалось отрубиться сразу же, как только она залезла под одеяло. Магические выбросы и переживания были действительно чрезмерными для этого тела.

*

— Как вы вошли?

Гермиона резко проснулась и села, уставившись на Снейпа.

— Комната пускает в одну проекцию разных людей, если знать запрос.

— Замечательно, — она рухнула обратно на подушки, но одеяло откинула прочь. — Что вам нужно?

— Обсудить ваше дальнейшее поведение.

— Дамблдор переживает, что я откажусь сотрудничать? Или что потеряю самоконтроль?

— Для начала, надо решить вопрос вашего положения в школе. Смею напомнить, вы все ещё третьекурсница Хогвартса, мисс Грейнджер.

— Серьезно? Думаете, меня волнует мое обучение сейчас?

— Ваши друзья будут волноваться.

— Мои друзья тут — малолетние сопляки, которые даже не задумываются о том, в какую игру втянуты. Не думаю, что я найду в себе силы общаться с ними как ни в чем не бывало.

— Вы расстроены.

— Расстроена я была, когда проснулась в одном и том же дне в сотый раз. А сейчас я в бешенстве.

— Я не виноват в произошедшем.

— Думаете, он не сказал вам? Думаете, вы бы просто так стали меня учить?

— Если бы моей задачей было сообщить вам…

— О, не волнуйтесь, наверняка это было сформулировано изящнее, и вы не знали больше положенного.

Они замолчали, Гермиона закрыла разум барьером, стараясь дышать ровно и не думать ни о чем.

— Директор предупредил вашего декана, что сегодня вы будете отсутствовать по особым причинам. Но если вы не появитесь на уроках в ближайшее время, это вызовет нездоровый ажиотаж.

— Как будто мне не плевать.

— Вы хотите вычеркнуть себя из собственной жизни?

— Я хочу, чтобы наступило завтра, — её голос просел при всем искусственном равнодушии, которое она в себе культивировала.

— Если все было так, как вы предположили, то маховик уже выполнил свою задачу, и петля не должна повториться.

— Цикл шел ровно сутки. В пять утра пятнадцатого он заканчивался. Мне нужно пережить это время, прежде чем строить какие-то планы и давать ответы.

— Если вы хотите подождать…

— И вы будете ждать со мной.

Снейп не ответил и вызвал домовика, который принес ей еды. Гермиона не сдвинулась с места, профессор вскоре ушел. В комнате не было часов, но, вероятно, было время обеда. Она поняла, что совершенно забыла вкус хогвартской пищи, отличной от того, что подавали в день петли. И расплакалась только после этого незначительного осознания. К ужину её состояние уже можно было назвать стабильным.

— Северус, я не глухая.

— Профессор Снейп, — она закатила глаза, хоть он и не видел её лица.

— Профессор Снейп, если вы хотели привлечь мое внимание, то могли бы просто сказать.

— Я просто делаю свою работу, раз уж вы вынудили меня нянчиться с вами и тратить на это свое личное время.

— Можно подумать, что я вас заставляла.

— Не заметил, что вы оставили мне выбор.

— Это в ваших же интересах.

— Теперь вы угрожаете превратить Хогвартс в дымящиеся руины?

— Я думала о самоубийстве, но это тоже вариант, — слишком черный юмор, Снейп очевидно напрягся. — Я шучу.

— Неуместно.

— Спасибо, у меня был превосходный учитель.

Она все же сползла с кровати и дошла до ванной. Волосы так и были уложены, как будто она воспользовалась фиксатором. Слишком юное лицо, роста не хватало до раздражения. Гермиона подавила желание сунуть голову под кран и вышла обратно. На столе появился ужин, а Снейп отодвинул свои бумаги.

— Проверяете работы?

— Я, в отличие от вас, бесконечным запасом времени не обладаю.

— Дайте мне часть.

— Не могу доверять вашей квалификации.

Она хмыкнула и взяла первое попавшееся домашнее задание, пробегаясь по нему глазами и отпивая тыквенный сок из стакана.

— А кофе нет?

Он смерил её взглядом, но домовика вызвал. Она зачаровала одно из перьев, чтобы писать его почерком, и приступила к вычитке. Снейп проверил за ней, но Гермиона не стала дожидаться вердикта и сразу перешла к следующему пергаменту. В какой-то момент ей попалась собственная работа, и она не смогла удержаться от ухмылки, но содержание разнесла в пух и прах без проблем.

— Рад, что вы научились мыслить более критично.

— Вы слишком много требуете от детей, профессор.

— Думать самостоятельно?

— Ждать от мира подвоха. Они не могут и не должны понимать, что правила, книжки и оценки — не только недостаточно, но и вообще мало на что влияет.

— Это подготовит их к реальности.

— Каждый сам примирится с ней, как сумеет. А вы просто наказываете их за то, в чем они не виноваты.

— Они виноваты в собственной глупости и нежелании это исправить.

— Разве я была глупа? Наивна, честолюбива и идеалистична — возможно. Но ничего такого, что непременно надо было изничтожать во мне. Не переживайте, мир все равно меня поломал и без вашей предвзятости.

— И тем не менее вы здесь, со мной, — издевка неприятно резанула слух.

— То, что вы действительно очень умны и, вероятно, одна из ключевых фигур в нашей с Гарри и Воландемортом истории, никак не извиняет ваше желание отыграться на других за свою судьбу и личную нереализованность.

— Вы теперь ещё и опытный психолог?

— Я просто вас знаю.

— И узнали вы меня, переживая в моем обществе один и тот же день?

— В вашем обществе я узнала больше об легилименции, чем о вас. Но так как у меня была, примерно, бесконечность, чтобы залезть в головы всем людям, до которых я смогла добраться…

— Какая объективная оценка моей личности.

— Возможно, объективность мне и не нужна была. Но, думаю, нам лучше закончить этот разговор.

Снейп спорить не стал, но посмотрел на неё с неприязнью. Она все-таки поела и опять вернулась к работе. Вдвоем они быстро закончили с проверкой, так что она успела и посидеть, и пометаться по комнате, прежде чем время перевалило за полночь. Профессор спокойно читал.