Страница 4 из 20
Николай Павлович Гессе Фотография сер. XIX в.
16 марта 1859 года министр внутренних дел в своем докладе на Совете министров высказался за необходимость предоставления евреям права постоянного жительства в Киеве на основе исключительных законов, а также временного пребывания всем евреям без исключения. На том же заседании было принято решение об изменении содержания 284 статьи XIV тома Свода закона (о паспортах и беглых): «Купцам-евреям 1-й гильдии, как и иностранным купцам-евреям, предоставление свободного жительства в Киеве с их семействами и служащими». По указу Александра ІІ от 30 декабря 1861 года евреям, имевшим высшее образование, разрешалось жить постоянно в Киеве вместе с семьями и прислугой, которая могла быть с ними одной веры. Читатель, безусловно, понимает, что разговор касается только лиц иудейского вероисповедания. Тех, кто принял православие, то есть стал «выкрестом», все запретительные правила не касались. Но полноправными членами высшего общества они так и не стали, несмотря на свои богатства. Хотя, если разобраться, то было немало случаев их стремительной карьеры. Далее в книге это можно проследить по биографии А. Д. Бланка.
В указе Сената по рассматриваемому вопросу было сказано: «Его Императорское Величество соизволил одобрить решение Сената о представлении права жительства в Киеве купцам и лицам с высшим образованием из евреев с их семьями и потребным количеством служащих, а также о дозволении временного пребывания в оном всем остальным евреям». Александр ІІ утвердил этот указ.
Через четыре года император повелел разрешить жительство в Киеве, как и во всех городах государства, еврейским ремесленникам, ученикам и подмастерьям, а всем членам семьи учащегося в правительственных учебных заведениях предоставлено было право жительства до окончания курса его обучения. К этому можно добавить, что наказание еврея-«преступника», прибывавшего в Киев и не входящего в вышеперечисленные категории, было незначительным, и за небольшое подношение можно было оставаться жить и дальше безо всяких забот. Таким образом, ряд богатых еврейских семейств – Бродских, Гальпериных и других закрепились в городе и заняли достойное и влиятельное положение коммерсантов и домовладельцев.
Александр II. Худ. Е. И. Ботман, до 1856 г.
Скажем пару слов о В. Г. Гинцбурге, почетном попечителе Киевской еврейской больницы и 2-го Коммерческого училища, почетном блюстителе Фундуклеевской гимназии, крупном библиофиле и меценате. Владимир Горациевич подарил Киевской публичной библиотеке скульптурный портрет в рост Александра ІІ работы М. М. Антакольского, который, ныне забытый, стоит в углу двора Киевского музея русского искусства.
Не могу отказать себе в удовольствии вспомнить выпускника Житомирского раввинского училища Г. М. Бараца, родившегося в Дубно. Он – прямой потомок ученого-иудаиста и праведника Бен-Рабби-Цадока (аббревиатура «Барац»). Еще студентом университета его зачислили на службу в Департамент духовных дел иностранных вероисповеданий, а с 1863 года Барац уже «ученый еврей» (была и такая совершенно фантасмагорическая должность в те времена) при Киевском, Подольском и Волынском генерал-губернаторе. Десять лет трудился Барац цензором еврейских книг, и лишь уйдя в 1881 года в отставку, обратился к адвокатской практике. Барац был чудаковат и рассеян, в Киеве о нем ходили легенды. Одну из них пересказал хорошо знавший его Шолом-Алейхем: «Он никогда не мог попасть к себе домой, пока не натыкался на дощечку с надписью „Герман Маркович Барац“. Однажды Барац внимательно посмотрел на дощечку, прочитал указанные на ней часы приема – с трех до пяти. Взглянув на часы и убедившись, что сейчас всего лишь два, Барац решил, что Бараца, должно быть, нет дома. А раз Бараца нет дома, то Барацу здесь делать нечего. И он отправился на часок погулять в саду».
Владимир Горациевич Гинцбург
Литературно-публицистическая деятельность Германа Марковича продолжалась 50 лет, с 1860-х годов. Он постоянно активно и плодотворно выступал с сериями статей, всегда актуальных, злободневных и исторически достоверных. Некоторые из них (о происхождении Руси) я использовал для написания 1-го тома. Особенно важны для нашего периода содержательные «Материалы для истории водворения евреев на жительство в Киеве», напечатанные в нескольких номерах газеты «День», и затем собранные в отдельном оттиске (нач.1870-х). Особенно занимали Бараца памятники древнерусской письменности, над изучением которых он в течение многих лет трудился упорно и настойчиво, а результаты, представляющиеся ему верными и справедливыми, публиковал либо в периодической печати, либо за свои средства выпускал небольшими, но емкими брошюрами. Некоторые находятся в моей библиотеке. Эти работы, дополненные ранее неопубликованными, были выпущены в двух монументальных томах (причем первый из них в двух книгах) в 1924–1927 годах его сыном Л. Г. Барацом, также окончившим юридический факультет Киевского университета. Послужной список Льва Германовича не менее цветист, но значительно менее экзотичен, чем у его отца: директор Киевского отделения внешней торговли банка, профессор Киевского коммерческого института, присяжный поверенный, в 1914–1917 годах председатель контрольной комиссии Киевского общества по оказанию помощи евреям, пострадавшим от военных действий, автор многочисленных трудов по теории и технике банковского дела, финансам, статистике… В 1922–1925 годах, находясь в Берлине, Барац был избран членом Русского Академического союза, председательствовал в Культурно-просветительской комиссии Союза русских евреев в Германии, преподавал в Русском Научном институте. В память о сыне Марке, погибшем 9 февраля 1926 года, Лев Германович передал библиотеке своего родного Коммерческого института (тогда уже КИНХа) значительную часть не только собственной, но и родовой библиотеки, в основном по экономике, статистике и финансам. Все сведения о Барацах мне сообщил Я. И. Бердичевский.
Кое-что о дедушке «дедушки Ленина»
Украине не выпало «счастье» видеть на своей земле В. И. Ульянова (Ленина). От этого страдали, в первую очередь, советские украинские художники! Им приходилось изображать его в Кракове на Шевченковском вечере, в Шушенском, Париже… Но все биографы Ленина старались не вспоминать его родственные связи по матери. А ведь ряд народов по традициям определяют национальность по матери!
Родословную семьи Бланк начали изучать сестры Ленина – Анна и Мария. Анна Ильинична рассказывала: «Старшие не могли нам выяснить этого. Фамилия казалась нам французского корня, но никаких данных о таком происхождении не было. У меня лично довольно давно стала являться мысль о возможности еврейского происхождения, на что наталкивало, главным образом, сообщение матери, что дед родился в Житомире – известном еврейском центре. Бабушка – мать матери – родилась в Петербурге и была по происхождению немкой из Риги. Но в то время как с родными по матери у мамы и ее сестер связи поддерживались довольно долго, о родных ее отца, А. Д. Бланка, никто не слышал. Он являлся как бы отрезанным ломтем, что наводило меня также на мысль о его еврейском происхождении. Никаких рассказов деда о его детстве или юношестве у его дочерей не сохранилось в памяти». О результатах розысков, подтвердивших ее предположение, Анна Ильинична Ульянова сообщила Иосифу Сталину в 1932 и 1934 годах. «Факт нашего происхождения, предполагавшийся мною и раньше, – писала она, – не был известен при его [Ленина] жизни… Я не знаю, какие могут быть у нас, коммунистов, мотивы для замолчания этого факта». «Молчать о нем абсолютно!» – таков был категорический ответ Сталина. Да и вторая сестра Ленина, Мария Ильинична, тоже полагала, что факт этот «пусть будет известен когда-нибудь через сто лет».