Страница 17 из 20
Зависимость городского головы от губернатора была закреплена в Городовом положении напрямую: «Копии со всех определений городской думы безотлагательно представляются городским головою губернатору, который, если не усмотрит в оных нарушения законов, передает их для напечатания в губернских ведомостях». Вполне логично запрещались киевскому голове и прямые контакты с центральной властью: «Представление городским общественным управлением высшему правительству сведений, заключений и ходатайств по предметам, касающимся местных польз и нужд города, делается через губернатора». Также понятно и то, что об отлучке из города голова обязан был извещать царского назначенца, а если отлучка превышала два месяца, то и вовсе испрашивать на это губернаторское разрешение.
Первым городским головой Киева в 1835 году стал Парфентий Дегтярев. Он происходил из известного в России калужского купеческого рода, осевшего в Киеве в начале XIX века. Впрочем, Дегтярев прослужил лишь половину из положенного ему четырехлетнего срока: в 1837-м он скоропостижно скончался. Современным киевлянам более известен его сын Михаил, владелец доходных домов и магазинов, один из инициаторов строительства в городе конки и парового трамвая. Именно в его честь названа улица Дегтяревская.
Павел Елисеев, сменивший Дегтярева на главном киевском посту, тоже был купцом из Калуги. Его основным достижением в бизнесе стало налаживание торговли металлом с Сибирью. Правление оказалось недолгим – всего два года, после чего он вернулся обратно в коммерцию. Но ни высокий пост, ни былые успехи, ни потомственное почетное гражданство Киева не помогли Елисееву сохранить свою бизнес-империю. Некролог в газете «Киевлянин» за 27 марта 1875 года содержал такие строки: «Дело, прочно основанное на началах, конечно, соответствующих времени, пало; но замечательно то, что оно пало без шума, без ареста имущества; оно догорело, как свеча. В последнее время покойный служил в должности нотариуса по выборам и умер чуть ли не в крайней бедности».
В 1838 году городским головой был избран Ходунов – тот самый, которому губернатор в свое время помешал стать первым киевским градоначальником. Судьба щедро компенсировала ему эту неприятность: купец из Ярославской губернии заступал на пост киевского головы трижды (правда, с перерывами) и закончил жизнь в этой должности. Полтора десятка лет его правления были важными с точки зрения развития города. К тому же ходуновские каденции почти совпали со временем правления двух известных царских назначенцев – военного губернатора Дмитрия Бибикова и губернатора Ивана Фундуклея. Последний стал героем хрестоматийной истории, когда Николай I поручил проверить, кто из губернаторов не берет взятки. Фундуклей оказался одним из всего двоих честных правителей – царь объяснил это большим состоянием чиновника. Губернатор щедро делился с городом своими богатствами. Не страдал скупостью и Ходунов: еще до избрания городским головой он стал одним из соучредителей Общества для помощи бедным. Позже оно станет известным под названием Сулимовка – от имени семьи Сулим, даровавшей под приют здание на ул. Лютеранской, 16. Университет святого Владимира, Институт благородных девиц, Ботанический сад, Цепной мост, водопровод и мощеные улицы в центре города – всё это эпоха Ходунова и Фундуклея. Параллельно с госслужбой Ходунов занимался бизнесом – у него был свечной завод и мыловаренное производство.
Хочу отметить, что гласные киевской думы далеко не всегда рвались в мэры города: не раз бывали случаи, когда избранник по своей воле отказывался от высокого поста. К примеру, «трижды мэр» Ходунов избирался на должность пять раз. В 1847 году после такого отказа головой был избран Николай Балабуха. Интересно, что за три года до этого Балабуха сам отказался от мэрской должности, причем именно в пользу Ходунова.
Балабуха, в отличие от большинства своих предшественников и последователей, был киевлянином: до наших дней дожило строение, известное как усадьба Балабух. Здание на ул. Сагайдачного, 27-а, стоит под углом к улице, напоминая о старой планировке Подола до пожара 1811 года. Прославился Балабуха не столько как политик, сколько как предприниматель. Балабухи развивали весьма экзотический по нынешним меркам бизнес: варили варенье с сиропом и сухое варенье – сваренные с сахаром и высушенные дольки фруктов. Впрочем, полтора века назад никого это не удивляло: в Российской империи Киев считался центром производства цукатов, а «киевское сухое варенье», как уже отмечалось в предыдущей книге, было любимым лакомством Екатерины II. Сладкий бизнес Балабуха унаследовал от отца и передал в наследство сыновьям. Фирменные магазины варенья работали на Крещатике и на Подоле, при фабрике. Уже после смерти купца его торговля открылась и в самом престижном месте империи – на Невском проспекте Санкт-Петербурга.
Еще один домик на Подоле, нарушающий строгую планировку улиц, киевлянам известен как «дом Мазепы». На самом деле дом на ул. Спасской, 16-б, принадлежал еще одному киевскому городскому голове – Григорию Покровскому, руководившему городом с 1857 по 1860 год. Политик и чиновник со стажем, уроженец Киева, он долгое время был гласным Киевской думы, а также служил старостой церкви Николы Набережного на Подоле.
Первым городским головой Киева, избранным по новому Городовому положению 1870 года, стал Павел Демидов. Он руководил городом с 1871-го по 1874-й с одним перерывом. Представитель известной династии уральских промышленников, Демидов был приверженцем странствий: родившись в Петербурге и скончавшись во Флоренции, он успел пожить в Вене, Париже, Каменце-Подольском. Тем не менее, за его заслуги перед Киевом дума присвоила Демидову титул почетного гражданина города. Демидов начал с решения «квартирного вопроса». Часть городских служб он перевёл в приобретенную им усадьбу. Одно из зданий этой усадьбы, на бул. Шевченко, 12, киевляне называют «домом Сан-Донато» – титул князя Сан-Донато промышленник заслужил от итальянского короля. А главное, Демидов инициировал строительство отдельного здания думы на Крещатике, которое потом даст название площади – Думская (теперь – Майдан Незалежности). До этого гласные квартировали в доме Назария Сухоты (Контрактовая пл., 12). В бывшую обитель депутатов переехала женская гимназия. Кроме нее к заслугам Демидова относят Александровскую больницу, реальное училище на Михайловской площади и еще несколько учебных заведений.
После Демидова Киевом правили головы с иностранными фамилиями – двое немцев и грек. Густав Эйсман был профессором Киевского университета им. Святого Владимира, преподавал там курсы права и истории законодательства, а его преемник Николай Ренненкампф – ректором этого же вуза. Грек Иван Толли сколотил капитал на спиртных напитках: был управляющим конторой Киевского питейного откупа, основал пивзавод на ул. Жилянской. Все трое не были чужды благотворительности: Ренненкампф заботился об учащихся и студентах, а Толли состоял почетным членом Общества для помощи бедным – той самой Сулимовки. К заслугам Эйсмана можно отнести основание Киевского общества взаимного кредита, которое, как осветили бы сейчас, способствовало улучшению бизнес-климата в городе.
Павел Павлович Демидов
Самым уважаемым и любимым среди всех киевских голов был Стефан Сольский. В отличие от купцов-предшественников он не был богачом. Родившись на Волыни в семье священника, пошел по стопам отца – окончил Киевскую духовную академию и стал доктором богословия. Скромность начальника города современные киевляне могут оценить, отправившись по его адресу из путеводителя Бублика – скромный подольский дом на ул. Борисоглебской, 6 совсем не похож на особняки нынешних крупных чиновников. Зато для Киева эпоху Сольского скромной не назовёшь: напротив, это был период экономического и культурного развития города. Сольского избирали головой три раза подряд: он правил с 1887 года по 1900 год и, скорее всего, был бы избран и в четвертый раз, если бы не смерть от грудной жабы. Конка и электрический трамвай, Владимирский собор и Политехнический институт, памятник Богдану Хмельницкому и еврейская хоральная синагога – всё это эпоха Сольского. Едва ли не самой важной заслугой городского головы стало создание канализации. О санитарном состоянии города в год прихода Сольского к власти читаем в путеводителе Бублика: «Киев не может похвастаться санитарным благоустройством. Канализация в городе отсутствует, а санитарный надзор организован неудовлетворительно. Процент смертности от инфекционных болезней довольно высок: в последние годы (1887 и 1888) он составляет 28 % общей смертности, то есть, выражаясь яснее, из общего числа умерших более четвертой части падает жертвой заразных болезней». Хоронили народного любимца чуть ли не всем городом. Сольский упокоился на Лукьяновском кладбище столицы, благоустройство которого тоже было одной из его заслуг. Фамильный склеп Сольских сохранился.