Страница 7 из 14
– Зачем?!
И столько муки было в этом голосе, что Вран вздрогнул, очнулся и сам шагнул к необычному ложу. Но едва он приблизился на расстояние вытянутой руки, как желание пронзило его с головы до ног. Кровь ударила в голову, зажглась огнем и потекла вниз. Возникло дикое желание схватить и покорить, подмять под себя нежное девичье тело, просвечивающее через тонкое полотно.
Немного постояв со сжатыми до боли кулаками, Вран заставил себя рассматривать девушку отстраненно, словно дорогую картину или скульптуру – не тянуть к ней жадные руки, а любоваться. Вот длинные волосы рассыпались полурасплетённой косой по спине, как он любил, вот крутой изгиб бедра, складки рубашки скрывающие тонкие лодыжки, розовые пяточки подрагивают, выглядывая на свет… Подрагивают? Взгляд парня метнулся вверх – Рита плакала, глухо, взахлеб рыдала, давясь всхлипами. Опустившись на колени, боясь даже дотронуться, Вран отвел с красного, мокрого лица влажные пряди:
– Рита, – позвал он, – Рита, не плачь, я здесь. Что случилось?
Девушка подняла голову и кинулась к нему на шею, бессвязно лепеча и обливаясь горючими слезами. Сквозь слезы он услышал ее шепот:
– Никогда, никогда, мамочка, как же больно!
Он держал ее на руках, пока всхлипы не прекратились. Потом ласковыми поцелуями стер последние слезинки. Глупая девочка, стесняясь, прятала лицо у него на груди и тем согревала его сердце.
Мало-помалу Рита успокоилась. Он продолжал нежно баюкать ее, нашептывать ласковые слова. Наконец, девушка затихла, потом повозившись, спросила:
– Вран, скажи, это очень мерзко выглядело?
На изумленный взгляд парня девушка пояснила.
– Я уснула в пещере. Очнулась здесь. Ко мне приходили мужчины, с которыми я знакома в этом мире. Они все говорили, как любят и ценят меня, какая я замечательная и красивая, но … Тут Рита снова нырнула с складки куртки Врана.
– И что?
– Иии мне приятно было это слушать… Но в их словах скользила похоть. Я словно наливки опять напилась – все плыло и горело… – Она подняла на герцога потерянный взгляд. – Они правда приходили? Мне до сих пор не по себе. Неприятно вспоминать их взгляды, руки, казалось, что обкормили афродизиаком.
– Что такое афродизиак? – Вран озадачено потер бровь, пытаясь разобраться.
– Любовное зелье.
– Почему тогда тебе неприятно?
– Потому что это была не я. Я не испытываю к этим людям пламенных чувств, я их не люблю и не хочу. Это все было навязанное, чужое, поэтому постыдно, понимаешь?
Вран отошел в сторону, уставившись в стену: нелюбим и не нужен. И как теперь дальше скрывать свои чувства. Постаравшись взять себя в руки, он ответил, сдерживая эмоции в голосе:
– Понимаю.
– Думаешь, это повторится?
– Скорее всего, нет. Это было испытание.
– Мы его прошли?
– Не знаю. Думаю, да.
Приглушенный свет масляных светильников мигнул, комната, выстланная тканями, исчезла. Вран старался не приближаться к Рите, надеясь, что полумрак пещеры скроет мрачное выражение его лица.
В дверной проем заглянула невысокая закутанная фигура и поманила за собой.
– Иди, – сказал Вран, – тебя зовут. Я подожду здесь. – Хотелось не дышать, не быть, навсегда остаться здесь каменной статуей. Но долг превыше всего. Он откинул эти мысли и сел на лежанку ждать.
Рита вышла, оглядываясь и поправляя косу.
Глава 4
Согласно распоряжению младшего принца, в его утренней гостиной навели идеальный порядок.
Небольшой столик изящно сервировали к чаю.
Верховная Хранительница Династии, войдя, с удивлением огляделась и присела в любезно выдвинутое принцем кресло.
На тяжелом серебряном подносе сиял начищенными боками кувшин с кипятком. Рядом поблескивали чайничек с заваркой и коробочка с сахаром. Отдельно лежал нарезанный лимон, листики мяты и звездочки бадьяна. Под серебряным колпаком оказался нежнейший рулет с полюбившимся Хранительнице сочетанием калинового желе и белкового крема.
– Итак, Ваше Высочество, что вы хотели узнать? – сразу спросила достойная дама, наслаждаясь тонким вкусом напитка.
Принц хотел было лукаво улыбнуться, но гримаса получилась такой фальшивой, что не провела бы и престарелого конюха. Тогда Его Высочество сразу пошел ва-банк:
– Я хотел бы узнать, где сейчас находятся Маргарита и Вран.
– Хм, и Вран и Маргарита, или только Маргарита, Ваше Высочество?
– Оба, госпожа Хранительница, они оба мне дороги.
Верховная Хранительница отпила еще глоточек – ммм, настой изумительный, в конце концов мальчик так старался, даже мэтра Эскофье обаял…
– Вран и Маргарита сейчас далеко, Ваше Высочество, у них особое задание. Они смогут вернуться во дворец, когда выполнят его.
Принц, кажется, вздохнул с облегчением. В ответ достойная дама не удержалась от маленького нравоучения:
– Ваше Высочество, неужели вы думали, что я скрываю столь важных и дорогих мне людей в своей лаборатории под замком?
– А кто вас знает! – чистосердечно пробормотал принц. – В вашей лаборатории можно элефанта заморского спрятать. Причем все будут уверены, что это болонка.
Такого искреннего смеха Верховной Хранительницы Ульсоритас не слышал никогда! Едва не расплескав свой чай, чопорная дама посмотрела на принца совершенно шалыми глазами юной девушки, неожиданно чмокнула его в щеку и произнесла с материнской нежностью:
– Вы влюбились, Ваше Высочество! Что ж, давно пора! Я рада за вас и спасибо за чай!
Помахав на прощание рукой, Руима выскользнула из покоев принца. Расправила рукава и, вновь став строгой Хранительницей, поплыла по коридору к покоям старшего принца. Расколритер тоже приглашал Верховную Хранительницу …
Наблюдатель появился в своем кабинете и брезгливо сморщил нос – его давно не было, и приходящий дежурный не проветривал затемненную комнату. Даже пепел по-прежнему лежал в камине пышной шубой.
На столе горой громоздились папки и пакеты с донесениями. Аккуратно ступая по ковру, Наблюдатель подошел к окну и, чуть-чуть отодвинув черные шторы, выглянул в серые осенние сумерки. Под окнами было темно и тихо. Чутко прислушавшись, он вернулся к столу и дернул сонетку. Снизу послышались торопливые шаги.
– Затопить камин. Подать вино и мясо. Да. Пришлите, наконец, уборщиков! – раздраженно прошипел хозяин кабинета, не поворачиваясь лицом к вошедшему. Тот молча козырнул и вышел вон.
Вскоре в комнате загремело медное ведерко, совок. Потом затрещали дрова, возвращая помещению уют. Еще через некоторое время по дому поплыл аромат, от которого у всех его обитателей потекли слюнки – аромат горячего жареного мяса с пряными травами и теплого вина с медом.
Все время, пока помощники сновали по дому, готовя ужин и наводя уют, наблюдатель стоял у стола, проглядывая бумаги. Наконец он выбрал из общей кучи три сообщения. Сел в кресло у маленького столика, на котором был сервирован ужин. Он ел мясо, потягивал вино, но взгляд, скользящий по комнате постоянно возвращался к бумагам.
Первое сообщение было красиво свернутым куском пергамента в разноцветной ленте с массивной серебристой печатью. Второе – обычным конвертом из желтоватой, самой дешевой бумаги Моря Слез. Третье сообщение представляла собою легчайшую паутинную бумагу, скрученную в диаметр лапки голубя.
Закончив ужин, хозяин кабинета велел убрать со стола, но сам остался сидеть в кресле с бокалом, обдумывая сообщения.
На пергаменте было написано торжественное сообщение от канцлера Ода. Он докладывал об успешной вербовке большой группы агентов, подготовивших вино с магией крови для встреч выпускников в магических школах столицы и окрестностей.
Вторая бумага была сообщением о захвате двух дюжин(!) девушек с черными псами. Третье сообщение докладывало о провале бунта магов в столице и очередной оригинальной победе Хранительницы.
Через час из ворот бывшей конторы вылетел верховой: он вез приказ в столицу – затаиться и наблюдать, более ничего. Наблюдатель решил, что страна еще не готова к смене династии, хотя бы потому, что аппетиты канцлера превышали потребности королевы и принцев настолько, что новоиспеченный барон становился слишком дорогим союзником.