Храм небытия

— У вас сейчас, скорее всего, некая путаница, но не волнуйтесь, через пару минут этот эффект сойдёт на нет. Лучше скажите, как себя чувствуете? — доктор старательно что-то нажимал в планшете, делая какие-то пометки или что-то похожее.

— Я… — Юрий сначала сконфузился, но затем в его голову пришла некоторая ясность и понимание того, что вообще происходит. — Знаете, доктор, кажется, я вылечился… Я сейчас себя прямо очень легко чувствую, и, как мне кажется, тот былой страх совсем ушёл!

Невольная улыбка нарисовалась на его лице, что он сам не мог в неё поверить. Ему в одночасье стало так легко, как никогда прежде. Ничего его не тревожило, и былые раны перестали кровоточить, словно так и должно было быть. Доктор улыбнулся в ответ, но всё же продолжил что-то делать в планшете.

— Правда, если мне не изменяет память, процедура оказалась очень страшной и мрачной… — продолжил Юрий.

— Человеческий мозг очень сложен. Наша система адаптируется и пытается избавить ваше мышление от тех пагубных вещей, которые мешают жить. Наш мозг всегда сопротивляется и пытается этого не допустить, но наши алгоритмы стараются этого не допустить. Давайте пройдёмся, мистер Юрий, — доктор указал рукой на дверь, и после того как его пациент пошёл в ту сторону, последовал за ним.

— Да, я помню, как сильно сопротивлялся и не желал изменить сложившийся устой, но… Это казалось всё настолько реальным! — Юрий тряс перед собой руки, словно держал какой-то шар. — А эти эмоции… Они были столь яркими!

— Да, эта технология имеет сильные краски, но зачастую на этом контрасте мы и пытаемся вытянуть наших пациентов. Обычно это что-то противоположное: любовь и ненависть, страх и свобода или же даже горе и счастье. В большинстве своём эта методика очень эффективна, и нейросеть выбирает именно его.

Пока они шли по коридору, Юрий с интересом осматривал окружение. Всё это ему казалось в новинку, столь непривычно, что и не знаешь, что и делать. Теперь он смотрел совсем по-другому на окружающий его мир, нежели прежде. Люди, постоянно мелькающие то тут, то там, были такими же, как он, — заблудшими душами в потёмках. Каждый со своими проблемами и болью, но каждый желающий избавиться от этих оков. Всё же человеческий разум хрупок, его может сломать любая мелочь, но вот починить его — сложная задача. Юрий радовался своему освобождению от цепей, сдавливающих шею и мешающих дышать. Цветы, посаженные в зелёной открытой зоне этого комплекса, приносили наслаждение одним своим лишь видом. Солнце, светящее сквозь стёкла, —не раздражало. Остановившись в приёмной, недалеко от выхода из здания, доктор продолжил свою речь:

— Теперь ваша жизнь преобразится, вы сможете жить как все, совсем не волнуясь о былом! Теперь вы свободны, но перед этим ответьте на один вопрос: вы всё ещё боитесь выйти наружу? — поинтересовался он с лёгкой улыбкой, находящейся на грани усмешки.

— Благодаря вам, я больше не боюсь окружающего мира, доктор! Большое вам спасибо! — Юрий схватил обоими руками руку доктора и безудержно начал её пожимать.

Свежий воздух сразу же ударил в его лёгкие, стоило ему переступить порог клиники. Теперь он вспомнил, как обратился в клинику в виду своего тяжёлого состояния; он банально не мог выйти наружу. Юрий потерял всё: работу, жену и друзей, пока, как отшельник, запирался в своей квартире. Теперь всё изменится, он в это верил! Теперь-то он заживёт! Ничто его не держало, ничто не тянуло назад к тому былому. Его будущее отчётливо, и он его видел.

Добравшись домой — он был настолько воодушевлён, что даже не замечал того, что происходило вокруг него во время пути, — Юрий первым делом полез в сеть искать вакансии. Жизнь, конечно, ему теперь не так противила, но деньги всё же для жизни требовались. Пройдя множество собеседований, он всё же нашёл работу, и жизнь его стала полноценной, а он сам частью общества.

Дни летели, как и вечера после части социальной жизни. Эти моменты он оставался наедине с собой, своими мыслями. Юрий сумел влиться в поток таких же, как и он. Его это радовало… ну, или должно было, но он чувствовал, что что-то не так. Скидывая всё это на тени прошлого, Юрий продолжал свою жизнь, спокойную и счастливую, по крайней мере без горя. У него было всё, что требовалось для нормальной жизни, но во всём этом всё же он видел что-то странное. Проводя ночи за телевизором, Юрий размышлял над своей жизнью, над её смыслом и своим предназначением. Обычно всё это сопровождалось под новостные программы, которые он благополучно пропускал мимо ушей, но мерцание монитора хорошо расслабляло его и позволяло углубиться в себя. Так прошёл ни один год его жизни, состоящий лишь из работы и дома, в котором было всё и ничего.

Так продолжалось бы и дальше, если бы в один из дней не случилось то, что напугало его до самых кончиков пальцев — голоса… Сначала Юрий думал, что ему показалось и это лишь сторонние звуки на работе или же по телевизору, но потом они стали звучать и в полнейшей тишине. Пожалуй, это было даже хуже его предыдущей ситуации, именно поэтому он решил подсуетиться заранее и раздобыть какие-нибудь таблетки, например, галоперидол, который почему-то вклинился ему в мысли. Раньше он не слышал о таком лекарстве, но почему-то уверял себя, что оно обязательно поможет. Так, встретившись с подпольным врачом — он и сам не понимал, как ему удалось его найти и связаться с ним, — Юрий подсел на нейролептики, ставшие частью повседневности.

Большую часть времени прибывая в прострации, Юрий всё же продолжал свою обычную жизнь, совсем не изменившуюся в виду тяжести его ситуации. Нет, всё было очень даже спокойно, и он почти даже забыл о незваных гостях, но ничто не может продолжаться вечно…

— Фальшь!

— Это всё обман! Взгляни же!

Голоса неожиданно заимели отчётливый голос, заставив уронить Юрия из рук чашку чая в то время, когда он смотрел новости. И эти самые голоса поняли, что их слышат.

— Он слышит нас!

— Да-да, слышит!

— Он должен отдать контроль мне!

— Нет, мне!

— Заткнитесь, идиоты! Вы ничто по сравнению со мной, а значит, я должен быть избран!

Все они звучали однообразно, его голосом, и, судя по всему, не желали замолкать. Все они хотели чего-то одного, и было их множество. За сотни, а того и за тысячи, и все орали как дикие. Сжав голову и склонившись, Юрий, оскалив зубы, пытался каким-то образом всё это приглушить, но даже проглоченная им таблетка ничего не меняла. Впиваясь пальцами в кожу, переходя на ногти и выскрёбывая кожу, он наконец-то не выдержал и заорал во всё горло:

— Хватит! Заткнитесь все! — завопил истошно Юрий. — Кто вы?! Почему?! За что?!

— Кто мы?

— А ведь и вправду! Я не помню!

— И я не знаю!

— Мы он или не он?.. Или что-то больше?

— Какая к чёрту разница?! Пусть отдаёт нам контроль!

— Ну в-всё, прип-плыли… — сбившись, пробормотал под нос Юрий, уставившись в пол. — Шиза, не иначе!