Страница 32 из 40
За какие-нибудь полчаса я выудил шесть замечательных голавлей. Мельник был сильно удивлен такой удачей.
— Мы если за день одного-двух вытащим, так это очень хорошо! Обязательно куплю себе катушку, а то с простой удочкой трудно голавля перехитрить: уж больно он осторожный и сильный — мигом лесу порвет!
Я сфотографировал омут и отправился по назначенному маршруту на Татарку. Дорогой пришлось раза два выкупаться: солнце палило нестерпимо. Через час я, преследуемый несметными полчищами комаров, продирался сквозь заросли ивняка к берегу Татарки. Однако меня постигла неудача: в этих местах недавно прошли дожди, и вода в речке была мутной, как брага. Ужение хариусов откладывается на неопределенное время.
6-го июня. Переехал в село Култаево, расположенное в двадцати пяти километрах от областного центра на Казанском тракте.
Вечером удил на Нижней Мулянке, у разрушенной Телькановской мельницы, пруд которой раньше изобиловал крупным окунем, а в глубоком подмельничном омуте водились большие щуки и множество голавлей. Лет шесть тому назад пруд прорвало, окуней выловили бреднями; подмельничный омут заносит илом из бывшего пруда. В яме, где раньше не могли достать дна лучшие ныряльщики, теперь нырять небезопасно. Самая большая глубина — два метра. Крупный голавль и щука стали редкостью. Но что интересно: в яме никогда раньше не было язей, а в последние годы, видимо, в связи с перекрытием Камы, в Нижнюю Мулянку зашло громадное количество мелких язят. Буквально черной тучей шли они по дну реки вместе с окуневым мальком. Большая часть мальков была хищнически выловлена, лишь некоторое количество их сохранилось в подмельничной яме. Слишком илистое дно, на котором неизбежны частые зацепы, предохраняет рыбу от ловли недотками (частыми бреднями, сделанными из мешка; ячейка его не пропускает даже самого мелкого гольяна; — снасть самая браконьерская!) За год язята подросли. Для Култаевских ребятишек ловля язят на удочку составляет основной вид ужения. Клюют они беспрерывно, и куканы мальчишек постоянно унизаны сотнями рыбок, чуть-чуть побольше указательного пальца. Точно так же вылавливается очень много мелкого окуня.
Выше бревенчатого моста мельницы рыба проникнуть не может. А жаль: там довольно глубоких, коряжистых омутов, где язята с окуньками нашли бы хорошее пристанище и надежную защиту от любителей бредня и мережи, а спустя несколько лет могли бы порадовать любого рыболова отменной поклевкой. Да и от последнего убежища рыбы, когда-то «бездонного» подмельничного омута, через две-три весны останется неглубокая лужа.
Река тоже сильно мелеет. Даже у Култаевского моста, где раньше купали колхозных племенных жеребцов, теперь — «курица вброд переходит».
В тридцать восьмом году прорвало плотину Сарабаихинской мельницы, державшую воду двух рек — Мулянки и Сарабаихи, — исчез глубокий, красивый, изобилующий рыбой пруд, гордость окрестных сел. Река начала мелеть, илом и гравием быстро замыло подмельничный пруд. Пруд хотели восстановить, «да, вот поди ж ты, махнули рукой!» Поставили недалеко от Сарабаихинской мельницы новую, электрическую. Дело, конечно, хорошее. А вот про колхозные водоемы забыли. И мелеет река, исчезает крупная рыба. Теперь редко-редко проплывет небольшой голавль, да и не мудрено: глубина-то всего по пояс! С прорывом мельницы Топасихи, выше села Баш-Култаева, в верховьях Мулянки исчез крупный хариус, совсем не стало окуня. А сколько было там его раньше! Да и по всей речке вряд ли найдешь омут, где можно как следует понырять. В жаркую пору окунуться есть где, а чтобы всерьез поплавать — иди от села полтора-два километра к бывшей Телькановской мельнице. Выкупаешься хорошо, а пока назад идешь — опять жара разморит.
А разве нельзя восстановить в селе Култаево пруды? Местный колхоз — миллионер, резервы имеет громадные. Хозяйство ведется образцово. И хороший пруд колхозу, конечно, нужен.
Какой чудесный, огромный пруд можно было бы устроить вблизи бывшей Сарабаихинской мельницы! Он мог бы вращать турбины небольшой колхозной электростанции, здесь развели бы зеркального и обычного карпа, водоплавающую птицу. Высокий подпор воды в изобилии напитал бы влагой придорожные участки земли, занятые под огородами. Да разве мало было бы пользы от большого водоема сильному, зажиточному, колхозу!
А какое удовольствие получили бы рыболовы-спортсмены — их ведь в селе много. Это люди самых разных возрастов и профессий, и все они, конечно, примут активнейшее участие в субботниках на строительстве большого колхозного пруда. Пруд — их общее желание, а также многих передовых колхозников. А как бы украсил он большое трактовое село, где жарким летом люди задыхаются от пыли! И какой хороший отдых могли бы иметь колхозники на берегу своего пруда.
Люди, знающие цену своему труду, хорошо знают цену заслуженному отдыху. И если этот отдых им будет обеспечен, то и работать они станут лучше во много раз.
7-го июня. Ездил за село Мокино. Удил на Мокинской яме голавлей. Кузнечиков еще нет, приходится отыскивать для наживки в зарослях прибрежного ольховника самых различных букашек и гусениц. Голавль берет хорошо.
Случайно поймал осу, пинцетом оторвал ей жало и водрузил ее на крючок. Закинул без особой надежды на успех, но почти сразу клюнуло. С трудом вывел крупного голавля. Это меня несколько поразило. Очевидно, яркая защитная окраска этого непривычного насекомого, которую так прекрасно знают обитатели суши, совсем не пугает подводных обитателей. Оса сидит на крючке очень плотно, и мне удалось выудить на нее еще четырех голавлей.
8-го июня. Не рыбачил. Рано утром пришел на мельницу. Осторожно выглянул из-за угла. В воде, освещенные солнцем, неподвижно стояли сотни язят и мелких голавликов. Неосторожное движение — и рыбок как ветром сдуло.
10-го июня. Поехали с ночевой в низовья Мулянки половить налима. Ночью погода резко переменилась: подул сильный ветер, начал моросить холодный дождь. Лес на Гляденовской горе буквально стонал. Температура воздуха быстро падала. В десять часов я поймал ершишку. Через час мой товарищ вытащил вьюна. В двенадцать решили сматывать удочки. Шли в полной темноте по лесной тропинке. Одуряюще пахло черемухой: очень много цветет ее в это лето. Когда вышли на луг, я увидел в траве сверкающий изумруд. Этот маленький огонек на фоне черной холодной ночи напомнил что-то сказочное. Изумруд оказался ивановским червячком-светлячком. Неподалеку нашли еще одного.
12-го июня. Дует северный ветер, но день ясный, солнечный.
Беспрерывно клевал мелкий окунь и крупные пескари. За весь день только одному рыболову удалось поймать окуня граммов на восемьсот. Мельник уверяет, что крупного окуня в пруду «прорва». Придется вернуться сюда в хорошую погоду.
13-го июня. Сбылась моя давнишняя мечта: сегодня отправляемся в Красавинское урочище, на Дикое озеро. От села Больше-Савино до него километров шесть-семь. Сначала идем полями, мимо торфоразработок. У столба с обращением к гражданам — «не разводить в лесу огня» дорога сворачивает в заболоченный лес. До озера, по словам нашего проводника, метров четыреста, но их преодолевали почти полтора часа. Ноги до колен утопали в жидкой грязи. Выручили болотные сапоги. Кроме грязи, нас начали сильно донимать слепни и комары.
Недалеко от озера началась твердая сухая дорога, смешанный лес сменился сосновым бором. Здесь много цветет морошки, попадаются черничники, но ягоды еще зеленые. Вот сквозь сосны сверкнуло озеро, окруженное сосновым бором. На противоположном берегу между соснами белеют стволы берез, ближе к воде кустятся ивы и ольха. Берега довольно чистые. На небольших лужайках — выходах к воде — много лосиного помета. Очевидно, часто посещают сохатые глухое лесное озеро. Вода в нем темная, но зачерпнутая в стакан, она почти совсем прозрачна. Очевидно, цвет озера определяется темной окраской дна. В иле кишат мириады маленьких рачков. У берега плавают тысячи головастиков. Глубина начинается сразу от берега; по словам стариков, в озере есть ямы до сорока метров глубиной! Спешим выбрать место, забрасываем удочки. С нетерпением ждем поклевки. Вот поплавок на удочке моего товарища быстро ныряет… Подсечка была уверенной и точной. Товарищ торжественно опускает в корзинку черного, как головешка, окуня. Через несколько минут и я вытащил довольно крупного окунька. Щука — а ее очень много в Диком озере — в этот вечер не клевала.