Неохотный вампир(ЛП)

Глава 8

Харпер уставился в окно, рука Дрины была теплой и мягкой в его руке.Казалось, он не мог отпустить её…это был спасательный круг, удерживавший его на привязи, поскольку его разум подсказывал самые невероятные и невозможные вещи, самым диким из которых было предположение, что она была его спутницей жизни. Ради Бога, он чуть не взял Дрину там, в переулке, у стены, во время страшной метели.

Харперу хотелось думать, что это был Сладкий экстаз, и он понимал, что так оно и было, но то, что произошло в баре, не давало ему покоя. На танцполе, а потом и за столом, когда он прикасался к ней, это доставляло ему удовольствие, и не "мне-приятно-тебе-нравиться", а настоящее физическое наслаждение. Покалывание осознания и возбуждения сотрясало его тело с каждой лаской, которую он дарил ей, побуждая его делать вещи, о которых он даже не думал до этой ночи.

В то время как то, как он повернулся спиной к остальным членам клуба, скрывало то, что он делал, прикасаться к ней так, как он делал в их кабинке, когда вокруг были люди, было безумием. Но что еще хуже, он хотел сделать больше, и не был уверен, как ему удалось этого не сделать. Это потребовало больших усилий. Ему тоже хотелось прикоснуться к ней, и он держал ее за руку, чтобы не схватить за талию и не усадить к себе на колени. Ему хотелось сбросить с ее плеч пальто и платье, снять лифчик и насладиться ее плотью. Но больше всего ему хотелось задрать ее юбку, сорвать с нее панталоны и погрузиться во все это теплое, влажное тепло, которое он нашел между ее ног. И ему было совершенно все равно, наблюдает ли за ним водитель.

Харпер никогда не хотел никого так сильно, никогда не чувствовал такой глубокой потребности. Даже для Дженни.Эта мысль опозорила его. Дженни была мертва, она умерла, оставив мало кого, чтобы огорчать ее, только его и ее сестру, и все же он не мог вспомнить ее лицо и теперь хотел другую женщину с большей страстью, чем он когда-либо чувствовал к ней.

Это сладкий экстаз, заверил себя Харпер.

Но сладкий экстаз не позволил бы ему испытать удовольствие Дрины, утверждала другая часть его разума, и он определенно почувствовал, как по его телу пробежала дрожь, когда он вытянул пальцы и позволил кончикам скользить по ее соскам.Первый раз был несчастным случаем. Он не понимал, что его рука покоится так близко к ней. Но возбуждение, которое охватило его, заставило его сделать это снова, и даже больше.

Возможно, это было просто волнение от того, что он делал, в сочетании со сладким экстазом.Потому что Дрина не была его спутницей жизни.Потому что Дрина никак не могла быть его спутницей жизни. Он только что потерял одну из них, и если он чему-то и научился, то жизнь не настолько добра, чтобы бросить ему другую так скоро.

«Я снова ем», - подумал Харпер, сжимая рот. Но он уже объяснил это удовлетворительно, вместе со своим страстным либидо. Оба были результатом того, что Дженни, его настоящая спутница жизни, разбудила его аппетиты. Они просто не умерли с ее смертью, их на какое-то время вытеснили горе и депрессия, но теперь он снова вылезал и чувствовал себя лучше, и они снова дали знать о своем присутствии. А Дрина была красивой, сексуальной женщиной. Любой мужчина желал бы ее, если бы у него был наименьший интерес к сексу.

Как ни странно, хотя это объяснение звучало разумно ранее в тот же день, в данный момент оно не звучало для него разумно. Тем более, что он никогда не испытывал такой страсти с Дженни.

Его разум немедленно попытался уклониться от этой мысли, но Харпер заставил ее отступить. Он не чувствовал этой глубокой страсти к ней. Он что-то чувствовал, но она всегда держала его на расстоянии вытянутой руки, никогда не позволяя ему даже поцеловать ее. Таким образом, оно осталось семенем, никогда не расцветавшим, как его желание к Дрине в тот момент, когда его губы сомкнулись на ее.

Сладкий экстаз, решил он. Это было единственное, что имело смысл. Только это могло создать страсть, настолько подавляющую, что превзошла то, что он испытал со своим спутником жизни.

Тем не менее, волнение, которое он испытывал, когда дотрагивался до Дрины, беспокоило его. Ему нужно проверить это, решил Харпер. Ему нужно было дотронуться до нее, чтобы она не коснулась его, чтобы не запутать дело. И ему нужно было сделать это где-нибудь в нормальном и скучном месте, где не было шансов, что ситуация и возможность быть пойманным могут разжечь его страсти.

Его квартира, конечно. Там не было ничего более подходящего, чем квартира или дом. Конечно, это было более подходящее, чем общественный стенд или аллея.Как только они доберутся до его дома, он будет спокойно и методично ласкать ее и доказать себе, что не испытывает ее удовольствияОн даже не поцелует ее, чтобы не волноваться, решил он. По крайней мере, до тех пор, пока он не убедит себя, что он не испытывал общего удовольствия, от которого бредили бессмертные пары.

«Это будет не легко», признал Харпер с внутренней гримасой. У него было два сладких экстаза, пронизывающих его кровь, что вряд ли могло облегчить это. Но он победит.

- Это твое здание?

Глаза Харпера перефокусировались на вопрос Дрины, и он увидел, что машина остановилась перед его домом. Вздохнув, он кивнул, а затем открыл дверь, прежде чем водитель смог выйти. Он приветствовал холодный взрыв ветра, который ударил его, когда он выскользнул из машины, потянув за собой Дрину.Арктический воздух поможет еще больше охладить его страсть, заверил себя Харпер, и закрыв дверь в машину, не торопился к зданию, а двигался сквозь вихревой снег в спокойном темпе.

Дрина ответила улыбкой, которую охранник у двери дал им, когда они вошли.Ее взгляд с любопытством переместился на большое роскошное лобби, когда Харпер повел ее к последнему из четырех лифтов.Она не была удивлена, увидев это место. Человек организовал вертолет, чтобы забрать их на вечер. Она уже знала, что у него есть деньги. Не то чтобы это имело значение для нее. Она тоже не была сутулой в этой области. Со времён каперства и некоторых разумных, а также несколько счастливых инвестиций с тех пор гарантировали, что ей никогда не придется беспокоиться о деньгах.

Лифт был тихим и быстрым, и казалось, что они едва вошли, прежде чем он остановился наверху. Харпер вывел ее в холл, все еще держа ее за руку, и она огляделась вокруг, а затем остановилась, поняв, что они не в холле, а в фойе.

Харпер повернулся, подняв бровь под вопросом.

- Я так понимаю, весь этаж твой? - криво спросила она.

- Да, - Он слабо улыбнулся, - Это мой частный лифт.

- Верно, - сказала Дрина с удовольствием.- И все же ты остаешься в Кейси Коттедж, где есть только одна комната, которую ты можешь назвать своей?

- Это хорошая комната, - сказал он, пожав плечами, и торжественно добавил, - и все богатство в мире не так утешительно, как друзья в трудные времена. - Харпер улыбнулся и сказал: - Кроме того, арендная плата за комнату дешевая.

Дрина усмехнулась и освободила руку, чтобы снять пальто. В квартире было жарко, слишком тепло для пальто. Харпер быстро снял с себя пальто и подошел к шкафу, чтобы схватить две вешалки.Он повесил своё пальто, а затем взял ее и накинул на вешалку и повесил.Он закрыл дверь и повернулся к ней, только чтобы сделать паузу. Дрина подняла брови, и затем она последовала за его вниманием, чтобы увидеть, что когда она сняла пальто, она стянула платье с одного плеча, и теперь оно свисало с ее руки, оставляя большую часть одной красно-черной чашки бюстгальтера. Она почти вернула его на место, но потом не стала. Зачем беспокоиться? Она не планировала носить его долго, решила она и перевела взгляд на Харпера, совсем не удивившись, увидев, как серебро оживает в его глазах. К тому времени, как они вошли в лифт, они были почти чисто-зелеными, все ранние страсти, по-видимому, угасли мимолетными моментами поездки сюда или, возможно, холодом, когда они шли к зданию. Теперь они снова начали светиться серебром, и это облегчило ее.Он так молчал в машине, что она волновалась.