Страница 3 из 5
Малыгин Степан Гаврилович (1702 – 1764 гг.) – один из первых русских исследователей Арктики, автор первого руководства по навигации на русском языке. В начале 1736 был назначен начальником западного отряда Великой Северной экспедиции.
Скуратов Алексей Иванович (1709 – после 1765 гг.) – русский путешественник, один из первых исследователей Арктики. Участник Великой Северной экспедиции. В период 1736—1739 годов участвовал в работе Двинско-Обского отряда Великой Северной экспедиции под руководством С. Г. Малыгина.
Сухотин Иван Михайлович (около 1700 – после 1763 гг.) – мореплаватель, офицер российского императорского флота, участник Двинско-Обского отряда Великой Северной экспедиции. В 1736 году провёл астрономические наблюдения и внёс значительные поправки в карты побережья от Югорского Шара до Архангельска
Вот некоторые комментарии С.Григорьева к изображению Канина на карте Великой Северной Экспедиции, опубликованные в его книге:
“В результате работ Великой Северной Экспедиции в начале 1741 г. была составлена карта северных берегов России, причем западная ее часть, относящаяся к Канину, является, как и следовало ожидать, крайне неполной (даже лежащий рядом, но несколько восточнее Тиманский берег снят гораздо подробнее)”.
“Несмотря на всю свою неполноту, изображение Канина на этой „Лант карте“, „сочиненной с разныхъ картъ“ представляет огромный шаг вперед по сравнению с прежними картами. Форма его значительно приближается к действительной; имеется широкая северная, более узкая средняя и постепенно расширяющаяся и переходящая в материк южная часть”.
“Из мысов на западном берегу указан Конушин нос, на севере Канин нос и на восточном берегу Луговотой (Лудоватый) нос. Из рек: на западном берегу, начиная с юга: р. Мгла, р. Черная, р. Чижа. Далее, южнее Конушина носа, следует широкое устье без подписи очевидно эстуарий р. Шомокши, против него на суше имеется надпись „волок” (по-видимому, волок из Шомокши в бассейн Чижи – притоки обеих рек здесь сходятся очень близко). Севернее м. Конушина идут р. Волосова (на своем месте), Хия (?), р. Кия и через большой промежуток р. Буго (очевидно Бугряница). Здесь несомненно какая-то путаница, тем более, что на карте отсутствует указание на р. Шойну, о заходе в устье которой как раз имеются известия в судовых журналах; каким образом случилось, что р. Шойна исчезла, а Кия фигурирует на карте дважды, неизвестно, но, судя по положению, ясно, что устье “Хии“ соответствует эстуарию настоящей р. Кии, а устье р. „Кiи“, – устью Шойны”.
Карта водного пути Чижа-Чёша Бестужева и Михайлова
В 1741 году капитан 2 ранга (из штурманов) Евтихий Бестужев и мичман Петр Михайлов были командированы на судах Малыгина и Скуратова для описания Канинского острова и губы, отделяющего его от материка. Они произвели первую опись Канинского берега Белого моря и твердо установили, что Канин – не остров, а полуостров. Бестужев астрономически определил устье р. Кии (первое астрономическое определение на Канине).
“Бестужевская карта долины Чижи-Чёши, найденная Литке „между карт Госуд. Адмиралт. Департамента“, дает, помимо промеров устья р. Чижи, довольно правильные, в общих чертах, соотношения водных путей в этом месте, и „бифуркацией, доселе неслыханной в гидрографии, она кажется только потому, что весь водный путь от Чёши до Белого моря назван Чижею, и нигде не указано стрелками направление течений”.
Рукописная карта Канина Беляева. 1770 год
Через пятнадцать лет, в 1756 году, была назначена новая экспедиция для описи восточного берега Белого моря, под начальством штурмана Беляева.
Беляев (имя неизвестно) – штурман, исследователь Белого моря. В 1756-57 гг. был начальником первой правительственной экспедиции (на одномачтовом боте) по описи Белого моря. Описал (вместе с штурманом Толмачевым) о. Моржовец, Мезенскую губу, Канинский берег и весь Зимний берег. Вел подробный журнал и составил точную карту описанных берегов, использовав также материалы описи 1741 г., произведенной Е. Бестужевым.
Сергей Григорьев о журнале и рукописной карте Беляева:
“Есть в журнале Беляева отдельные сведения и о Канине: города Мезени тогда еще не было, – в устье р. Мезени лежали только две слободы: Кузнецова и Окладникова (будущий город), но существует уже селение Сёмжа (4 двора) и „вокруг растет разный мелкий лес”; у Мглы береговая отмель „обнажается на 10 верст”, у Неси „на 18 верст“ а от Кривой, Яжмы и Ольховки „при описи с высоких мест и в ясное время воды не было видно”; в бухте Каменная корга есть изба и „сальные ямы“ (ямы для вытапливания ворвани)”.
“Около 1770 года появилась, рукописная карта восточной части Белого моря, пользовавшаяся одно время большим распространением среди беломорских мореходов. Карта эта комбинировала Зеефакел с русскими съемками: в ней южная часть Канинского берега – Мезеньская губа – нанесена по съемкам Толмачева – Беляева, а севернее – по Бестужеву”.
От карбаса до морских кораблей
Прежде чем рассказать про научные экспедиции на полуостров Канин, которые в основном проводились уже с XVIII века на морских судах, хочется напомнить о том, что поморы и раньше плавали “по морям океанам”. Ходили они по морю на построенных своими руками карбасах, без всяких карт, по звездам, компасу и приметам.
Одно из первых упоминаний о карбасе встречается в описи Соловецкого монастыря. В 1549 году за Соловками числилось «четыре лодьи со всеми запасами – с якори и с парусы, да карбасов больших и малых пятнадцать”.
В Поморье любое небольшое парусное судно местного производства часто называют карбасом.
Поморский карбас до середины XX в. имел свои характерные особенности. Он достигал длины до 40 футов, ширины до 7 футов и глубины до 5 футов. Грузоподъемность поморского карбаса при осадке до 2 % фута составляла около 500 пудов. Строились карбаса в Холмогорах и на Летнем берегу.
Поморский карбас имел палубу, внутреннюю и внешнюю обшивки, 2 мачты и бушприт (без кливера). Передняя мачта ставилась к голове стема, к которому и прикреплялась. На этой мачте поднимали носовой парус (прямой рейковый). Вторая мачта устанавливалась почти по середине судна (чуть ближе к корме) и также вооружалась прямым рейковым парусом. Судно снабжалось 2 помпами и якорем – кошкой весом до 8 пудов.
Подводная часть поморского карбаса (как внутренняя, так и внешняя) смолилась, надводная же часть и мачты красились в красный цвет. Верхняя часть бортов – в черный или зеленый. Команда судна составляла не более 3 человек.
Карбасы отличались по месту их строительства и району плавания, что привносило в их конструкцию характерные для тех или иных условий плавания особенности. По месту строительства карбасы разделялись на холмогорские, долгощельские, койдинские, мезенские, пустозерские и пр.
Холмогорские или двинские карбасы были самыми крупными. Имели каюту на корме и два шпринтовых паруса. Строились они в основном в Холмогорском уезде.
Обычно длина кормовой надстройки-каюты для кормщика (болок) не превышала трети длины корпуса. Карбас имел по две пары весел, два шпринтовых паруса. У холмогорских карбасов имелась внутренняя обшивка и один якорь-кошка весом 3-4 пуда с пеньковым канатом длиною 8-10 саж. На таких грузовых карбасах доставляли в Архангельск уголь, дрова, смолу, известь, булыжный камень и другие строительные материалы.
Долгощельские карбасы отличались от пользующихся успехом койдинских и мезенских.