Страница 1 из 1
«Наша Таня громко плачет, уронила в речку мячик» – эти слова из детского стихотворения всегда вызывали раздражение, недовольство и даже злость у маленькой Танюшки.
– Мам, ну чего она плачет? Глупая, что ли? Мячик всегда можно достать!
– А вдруг она плавать не умеет, – улыбалась мама.
– Так пусть учится! А пока надо попросить кого-нибудь, кто уже научился, – хмурилась девочка.
Таня Орлова старалась никогда не плакать, особенно по таким пустякам, как потерянная игрушка. Даже в детстве, падая и разбивая в кровь коленки, она морщилась, кривилась, закусывала губки, но не проливала ни одной слезинки. Её мама, Ирина, сказала как-то, когда дочке было лет восемь:
– Никому не интересно, почему ты плачешь, Танюша. Ну, кроме самых близких. Люди видят лишь оболочку – слёзы, а того, что у тебя внутри, – никто не знает. И не нужно, чтобы знали. Злые могут воспользоваться твоей слабостью, а добрые пожалеют и поймут без слёз. Если можешь сдержать их, Танечка, сдержи! А не можешь – плачь дома, без свидетелей. Маме, папе, самым близким людям...
Малышка тогда крепко задумалась над мамиными словами, не совсем понимая, зачем же плакать, когда никто не видит? «Ведь никто не пожалеет, не утешит, – думала девочка. – А значит, легче не станет. Тогда уж лучше совсем не плакать!» – твёрдо решила она.
Маму Танюша тоже никогда не видела плачущей. Грустной, огорчённой, задумчивой, расстроенной – бывало, а вот в слезах – ни разу. Только иногда в памяти всплывали смутные, но от этого не менее страшные воспоминания: мама рыдает, сотрясаясь в конвульсиях, бьётся головой о стенку и воет, как собака; а папа, обычно такой сильный и спокойный, стоит в слезах перед ней на коленях и приговаривает:
– Ирочка, что же теперь делать?.. Как мы будем с этим жить?.. Наши мальчики... их не вернуть. Как жить, Ирочка?..
Потом Танюшку уводит бабушка Тая, и больше девочка ничего не может вспомнить, как ни старается.
В тот год, когда Таня пошла в первый класс, она случайно наткнулась на спрятанный семейный альбом. Он лежал не там, где Орловы держали многочисленные фотографии, а был спрятан под какими-то папками с исписанными папиной рукой бумагами. Листая странички, девочка увидела множество фотографий, на которых были запечатлены мама, папа, Таня, её старший брат Вадим и ещё какие-то близнецы, чуть постарше самой Тани. Мальчишки были очень весёлые, вихрастые, со шкодливыми мордашками и чем-то похожие на Танечку. Естественно, малышка бросилась с вопросами к родителям. Их лица в один миг посерели.
– Когда-то это должно было случиться, Ириша... – тяжело сказал папа.
– Значит, пришло время, Серёжа... Танюша должна знать про наших мальчиков.
– Да что это за «мальчики» такие? Куда они делись? И почему на меня так похожи? – не терпелось узнать Тане.
– Это твои родные братики – Ванечка и Коленька, – шумно вздохнув, произнесла мама. – Они умерли, когда тебе было два года, а им... им было по пять лет.
– «Умерли»?! – Таня попятилась. – Маленькие ведь не умирают, только старенькие, мне бабушка рассказывала...
– Так случилось, доченька, – очнувшись, с трудом проговорил папа, будто выдавливая из себя слова. – Они отравились ядовитыми грибами, съели их и умерли. Врачи не смогли им помочь.
– Пап, но мы же никогда не едим грибы, ты что, забыл?.. Ни дома, ни в гостях. Вы же мне всегда твердили, что их есть нельзя. А мама даже один раз меня по руке сильно шлёпнула, когда я в гостях грибок вилкой подцепила, – с обидой вспомнила Таня. – Почему же мои братики их съели? Почему вы им разрешили? – она почти кричала.
– Доченька, мы тогда сами не знали, что они опасные. У нас же грибная местность. По осени все идут в лес, собирают, сушат, маринуют, жарят грибы – да что только с ними ни делают, – глядя перед собой сухими глазами и раскачиваясь на стуле, продолжила говорить мама. – Мы были на дне рожденья у друзей. Все ели одно и то же, но взрослые пили водку, вино и выжили после отравления, а Ванечка и Коленька... нет. Вот так, доченька... Мы очень любили близняшек, так же как тебя и Вадика. А они очень любили свою сестричку, нянчились с тобой, тетёшкались, обнимали и нацеловывали. После того как тебя принесли из роддома, Ванечка вообще заявил, что ты его кукла и он тебя никому не отдаст. А Колюшка тогда ещё очень на брата обиделся и сказал, что всеми игрушками нужно делиться, помнишь, Серёжа? – в голосе Ирины зазвенели слёзы.
– Конечно помню. Мы их долго мирили, объясняли, что Танечка не игрушка, она не делится, что они оба будут с ней играть, когда сестрёнка подрастёт. А они каждый день с нетерпением спрашивали: «Ну что, подросла? Уже можно?»
– Я их совсем не помню... – потрясённо прошептала Таня.
Мама обняла дочку, папа подошёл и сгрёб обеих в охапку. Так они и стояли втроём молча, каждый думая о своём. После тяжёлого разговора-признания папа с мамой отвели Таню на кладбище, где были похоронены братики. Вадим, конечно же, знал об их смерти: он был старше Танечки на десять лет и помнил весь ужас потери. С тех пор Таня регулярно просила маму или папу сходить с ней к братикам, собирала им полевые ромашки и рассказывала про свою жизнь. Позже, став взрослой, она никогда не забывала об их общих дне рождения и дне смерти, а когда стала ходить в церковь, поминала и ставила свечки за упокой.
* * *
Несмотря на семейную трагедию, Орловы жили весело, дружно, любили выбраться в лес, зимой катались на лыжах, летом пересаживались на велосипед. Танюшка всегда была пухленькой, и ей приходилось тяжелее всего: мама, папа и Вадим были стройные, а девочка, несмотря на все старания, оставалась упитанной и толстощёкой. Но упорно крутила педали и бегала на лыжах, стараясь не отставать от родных. Упорства ей было не занимать с раннего детства. Она была из тех, кто, падая, поднимается и идёт дальше, несмотря на боль. У Орловых вообще не принято было жаловаться.
– Взялись за что-то, доводите до конца, как бы трудно не было, – говорил детям папа. – Если сложно, не нойте и не ищите виноватых.
– Никто не должен за вас что-то делать. Ценнее то, чего вы добьётесь сами, а не то, что вам поднесут на блюдечке с голубой каёмочкой, – поддерживала мама.
– Что это за «блюдечко» такое голубое? – недоумевала малышка и даже искала похожую тарелку на кухне. Когда она всё-таки задала маме интересующий её вопрос, та долго смеялась, а потом объяснила, что это фразеологизм и посуда здесь ни при чём.
Танюшка обожала старшего брата и со многими вопросами бежала не к родителям, а к нему. Вадим терпеливо отвечал на все, даже самые смешные и заковыристые, вопросы младшей сестрёнки.
– А почему земля чёрная? А почему трава зелёная? А почему коты мяукают?
Таня засыпала Вадима своими «почемучками» и от нетерпения подпрыгивала на одной ножке. Юноша обстоятельно, как отец, старался удовлетворить её любопытство; он никогда не отмахивался от неё, не старался сбежать, как это часто бывает со старшими братьями, которым навязывают «мелкоту». Нередко Вадим брал сестрёнку с собой на футбол, сажал её в уголочке, пока ребята гоняли мячик, а потом поил вкуснейшим квасом. Позже, во взрослой жизни, Таня больше никогда не пробовала такого вкусного напитка!
Девочке очень хотелось стать умной, как Вадик – её образец для подражания. Он учился легко, не напрягаясь и не засиживаясь за уроками. Когда сестрёнка пошла в первый класс, брат уже оканчивал школу. Он встречал Танюшу после уроков, кормил, помогал делать домашнее задание. Родители работали в соседнем городке химиками-технологами на химическом предприятии: в их посёлке Ручейки Новгородской области сложно было устроиться по специальности и вообще найти работу. Так что весь первый класс Вадик опекал Таню и был для неё примером.
После одиннадцатого класса Вадим поступил на энергомашиностроительный факультет Ленинградского политехнического института и уехал из дома. Бабушка, мать Сергея, не могла заниматься внучкой целый день, и встал вопрос о том, с кем оставлять девочку. Мама бросила любимую работу и устроилась воспитательницей в ясельки, чтобы быть поближе к дочке. Уже потом, года через три, освободилось место учителя химии в школе, и Ирина, окончив годичные курсы по переподготовке, пошла преподавать любимый предмет.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.