Страница 9 из 10
Подагра. Именно так. Летом ты отправлялся в Брийон в шесть вечера. Хозяйка дома, эта прелестная дама со своими очаровательными детьми и друзьями, с радостью прогулялась бы с тобой по аллеям парка, ублажая тебя вдобавок приятной беседой. А что же ты? Каков был твой выбор? А вот какой: сидеть на террасе, наслаждаться красотами парка, даже не помышляя о том, чтобы спуститься вниз и пройтись по нему. Вместо прогулки ты просишь подать себе чаю и шахматную доску, и, о ужас, просиживаешь за ней вплоть до девяти вечера, и это при том, что после обеда ты уже играл в шахматы два часа кряду. А затем, хотя и мог бы отправиться домой пешком, что наверняка бы тебя несколько взбодрило, ты поднимаешься от шахматной доски и тут же садишься в экипаж. И еще надеешься, что сия беспечность не скажется на твоем здоровье! Нет, без моего вмешательства тут не обойтись.
Франклин. Теперь я, кажется, понимаю справедливость сказанных Бедняком Ричардом слов{4}: «Наши долги и наши прегрешения всегда больше, чем мы предполагали».
Подагра. Совершенно верно. Ваши философы мудры в своих изречениях и глупы в поведении.
Франклин. Вы, стало быть, обвиняете меня в том, что от мадам Брийон я возвращаюсь в экипаже?
Подагра. Разумеется, ведь, просидев сиднем целый день, ссылаться на усталость ты не вправе, а следовательно, мог бы легко обойтись и без экипажа.
Франклин. И что же, по-вашему, я должен сделать со своим экипажем?
Подагра. Сожги его, если хочешь, – тогда, по крайней мере, он даст тебе то тепло, какое не давал раньше. Или, если это предложение тебе не по душе, вот еще одно. Ты, должно быть, заметил, что среди бедных крестьян, что работают на виноградниках и в полях в окрестностях Пасси, в Отейе, в Шайо, есть несколько стариков и старух, согбенных и, быть может, даже покалеченных от бремени лет и непосильного труда. После тяжелого дня этим бедным людям приходится брести милю-другую, никак не меньше, до своих полуразвалившихся лачуг. Так вот, отдай распоряжение кучеру, чтобы тот их подвозил. Такое решение будет полезно для твоей души, если же ты вернешься от Брийонов пешком, то и для тела.
Франклин. Боже, как же вы несносны!
Подагра. Что ж, в таком случае за дело! Не забывай, я твой врач. Вот тебе!
Франклин. О-о-о! Вы не врач, вы сущий дьявол.
Подагра. Как же ты, однако, неблагодарен! Разве не я, будучи твоим врачом, спасла тебя от паралича, падучей и апоплексии?! Если б не я, один из этих недугов давно бы свел тебя в могилу.
Франклин. Признаю и благодарю вас за прошлое, но умоляю прекратить ваши визиты в будущем, ибо по мне уж лучше помереть, чем исцеляться столь мучительным образом. Позвольте и мне намекнуть, что и я питал к вам дружеские чувства. Я ведь никогда не напускал на вас врачей, не было ни одного знахаря, ни одного шарлатана, коего бы я нанял, дабы он избавил меня от вас. И уж коли после этого вы не оставляете меня в покое, значит, и вы тоже неблагодарны.
Подагра. Твои резоны я принимать отказываюсь. Что же до шарлатанов, то их я ненавижу всей душой: вот они-то тебя и в самом деле могли погубить – мне же не принесли бы никакого вреда. Что же до истинных врачей, то они убеждены: у таких, как ты, подагра – никакая не болезнь, а, напротив того, – лекарство. А к чему избавляться от того, что исцеляет? Но – к делу. Вот!
Франклин. Ох! Ох! Ради всего святого оставьте меня, и я Богом клянусь, что никогда больше не стану играть в шахматы, есть буду умеренно и каждый день совершать длинные прогулки.
Подагра. Я тебя неплохо изучила. Обещать ты умеешь, но пройдет несколько месяцев, ты вернешься к своим прежним привычкам, и все твои благие намерения забудутся, как прошлогодний снег. Что ж, на сегодня будет с тебя. Я ухожу, но знай: я приду вновь, в нужное время и в нужное место, ибо я желаю тебе добра. Теперь, надеюсь, ты понял, кто твой истинный друг.
Марк Твен. Афоризмы
Адам был человеком – и этим все сказано. Он сорвал запретный плод не потому, что это был плод, а потому, что он был запретен.
В Бостоне спрашивают: «Что он знает?», в Нью-Йорке: «Чего он стоит?», а в Филадельфии: «Кто были его родители?»
Банкир – это человек, который одалживает вам зонтик, когда ярко светит солнце, и отбирает его, когда начинается дождь.
В некоторых, самых отчаянных, безвыходных обстоятельствах богохульство приносит облегчение, недоступное даже молитве…
Мои книги – вода; книги гениев – вино, но ведь все пьют воду…
Воспитание решает все: персик ведь был когда-то горьким миндалем, а цветная капуста – самой обыкновенной кочанной. Но с высшим образованием.
Хорошее воспитание – это умение скрывать, как много мы думаем о себе и как мало о других.
Нет большей вульгарности, чем чрезмерная утонченность.
Деньги всегда были респектабельнее добродетели.
Чтобы нанести вам удар в самое сердце, нужен не только враг, но и друг: первый вас оклевещет, второй вам об этом сообщит.
Отдадим должное дуракам. Если б не они – не видать нам успеха.
Все говорят: «Как тяжело умирать». Как будто легко жить.
Истина – это самое ценное, что у нас есть. Будем же с ней бережны.
Классика – это то, что все хотят прочесть и никто не читает.
Читатель, предположим, что ты идиот. Предположим также, что ты член Конгресса. Впрочем, я, кажется, повторяюсь.
Бросить курить ничего не стоит; я, во всяком случае, бросал множество раз.
Когда-то это был хороший отель, но ведь и я когда-то был хорошим мальчиком.
Ничто так не раздражает, как хороший пример.
Печаль сама о себе позаботится, а вот чтобы узнать истинную цену радости, должен быть человек, с которым можно радостью поделиться.
Человек не должен предаваться размышлениям только в двух случаях: когда он не может себе этого позволить и когда может.
Распущенность порождает презрение. И детей.
Мы не должны с благоговением относиться к Сатане, это было бы опрометчиво, но не признавать его одаренность мы не можем.
В нашей стране мы имеем, милостью Божьей, три совершенно незаменимые вещи: свободу слова, свободу совести и – благоразумие не пользоваться ни тем ни другим.
Если вы подберете на улице голодную собаку и накормите ее, она вас не укусит. В этом и состоит разница между собакой и человеком.
Я уже много лет слежу за своей совестью и должен сказать, что хлопот с нею не оберешься…
Если сомневаешься – говори правду.
Трагедия старости не в том, что мы стары, а в том, что молоды другие…
4
…справедливость сказанных Бедняком Ричардом слов… – Отсылка к «Альманаху Бедняка Ричарда».