Страница 57 из 88
Чуть позже ей в камеру просунули ведро с водой и миску каких-то помоев. На еду Тэлия даже не посмотрела, но жадно напилась несвежей, отдающей тухлятиной воды. Мучившая ее жуткая жажда обратила ее внимание на то, что она начинала чувствовать одновременно жар и озноб.
Тэлия опасливо дотронулась до плеча рядом с раной. Кожа была сухой и горячей на ощупь, плечо сильно распухло.
У нее начиналась лихорадка.
Пока еще оставались силы, Тэлия облегчилась в яму в углу, отведенную для уборной, говоря себе, что должна радоваться, что желудок и кишечник пусты и понос ей не грозит. Слабое утешение. Подтащив ведро с водой поближе к соломенной подстилке, Тэлия села, привалившись спиной к стене, на случай, если кто-нибудь попытается захватить ее врасплох. Когда начались галлюцинации и бред, она оказалась более или менее готова к ним.
Лихорадка то усиливалась, то спадала. Когда Тэлия могла, она обихаживала себя, насколько хватало сил. Когда лихорадка брала верх терпела.
Ее осаждали жуткие видения бойни в пиршественном зале; убитые показывали Тэлии свои раны и безмолвно спрашивали, почему она не предостерегла их. Напрасно она говорила им, что ничего не знала - они напирали, тыча ей в лицо изуродованные обрубки конечностей и кровоточащие раны...
Появились полчища зверей-тюремщиков и насиловали ее, насиловали, насиловали...
И тут пришел Крис.
Сначала Тэлия подумала, что ее ждет еще один кошмар, подобный предыдущим, но она ошиблась. Крис казался целым и невредимым, даже счастливым - пока не увидел ее. А увидев, к огорчению Тэлии, заплакал, виня себя за то, что случилось с ней.
Тэлия попыталась хорохориться при нем, но стоило ей шевельнуться, как боль стала такой сильной, что ее слабое притворство рухнуло. Тогда Крис забыл о собственном горе и поспешно опустился рядом с ней на колени.
Он как-то отгонял от Тэлии боль, говорил слова утешения, смачивал горящий лоб холодной водой. Когда она шевельнулась и невольно всхлипнула оттого, что боль копьем пронзила плечо, он снова заплакал от досады на собственное бессилие, браня себя за то, что оставил ее одну. А когда пришли другие, жуткие сны, Крис прогнал их.
Очнувшись в очередной раз, Тэлия обнаружила, что возле ведра лежит лоскут, оторванный от рукава. Ткань была еще влажной. Поломав немного голову, Тэлия решила, что сделала все сама, а сон лишь предлагал происшедшему фантастическое объяснение.
Почувствовав снова приближение бреда, она сказала себе, что вряд ли вторично увидит Криса.
Но он пришел, и опять охранял ее от отвратительных видений, непрестанно стараясь ободрить.
Наконец она бросила даже притворяться, что на что-то надеется, и рассказала Крису об аргонеле.
- Нет, птичка, - ответил он, качая головой, - Твое время еще не пришло.
- Но...
- Поверь мне. Поверь, родная. Все будет хорошо. Ты только держись... и он вновь растаял, словно прошел сквозь каменную стену, а Тэлия снова очнулась.
Она была озадачена. С какой стати видение из ее собственного бреда пытается убедить ее жить, когда сама она хочет лишь одного - освобождения?
Но большую часть времени Тэлия просто мучилась и терпела, ожидая какого-нибудь знака, что Селенэй получила ее сообщение. Королева со свитой должны были достичь Границы спустя два дня после того, как Тэлия с Крисом въехали в ворота дворца. Они, наверно, подождали Криса на Границе дня три-четыре - итого неделя с момента, как Тэлию бросили в темницу. Если ему будет сопутствовать удача и милость Владычицы, Ролан примерно в это время должен добраться до них. Она мысленно сложила дни: выходило, что Спутник доберется до королевы через шесть-десять дней непрерывной скачки - шесть, если сможет двигаться по дорогам, десять - если придется скрываться и пробираться окольными путями.
* * *
Когда в конце третьего дня впервые появилась Хулда, Тэлия поначалу приняла и ее за галлюцинацию.
Не будь острые черты лица и странные серо-фиолетовые глаза Хулды слишком своеобразны, чтобы спутать ее с кем-то, Тэлия не узнала бы ее.
Бывшая няня Элспет щеголяла в роскошном бархатном платье винного цвета с глубоким и вызывающим вырезом, на ее шее, руках и сеточке, державшей волосы, сверкали драгоценности. Но, что самое удивительное, она выглядела едва ли старше самой Тэлии.
Хулда остановилась, вглядываясь в темноту; ее взгляд обежал камеру. Жестокая улыбка заиграла на ее губах, когда она наконец заметила Тэлию, съежившуюся у стены. Хулда двинулась из середины помещения странной скользящей поступью, встала над Тэлией, сузив глаза от удовольствия, и резко ткнула ее носком элегантной туфельки.
Боль заставила Тэлию охнуть и прийти в себя - и сердце подпрыгнуло и забилось у нее где-то в горле, когда она поняла, что Хулда по-прежнему стоит над ней, что она реальна, а не галлюцинация.
Увидев в расширившихся глазах Тэлии изумление и узнавание, Хулда улыбнулась.
- Ты меня помнишь? Как трогательно! Я и не надеялась, что у тебя сохранились какие-то воспоминания об обожаемой няне малютки Элспет.
Она прошла несколько шагов дальше и остановилась в картинной позе в луче света, падающего сквозь отдушину.
- А как низко пал наш могучий Герольд! Ты бы порадовалась увидев меня столь униженной, верно? Но меня не так легко поймать, мой маленький Герольд. Отнюдь не так легко.
- Кто... кто ты такая? - вырвалось у Тэлии почти что против воли.
- Я? Ты имеешь в виду, кроме того, что няня? - Рассмеялась Хулда. Ну, пожалуй, ты назвала бы меня чародейкой. Ты что, думала, что Герольды владеют всей магией на свете? О нет, крошка-Герольд, это далеко не так, очень далеко.
Она снова засмеялась и выплыла из камеры; дверь за ней с лязгом затворилась.
Тэлия заставляла себя думать; но... Господь и Владычица, значит, на карте стоит гораздо больше, чем ей могло присниться.
Хулда, которая выглядит столь юной и заявляет, что она чародейка. А Тэлия точно знала, что у Хулды не было ни тени Дара. Прибавить сюда того мага, что прикрывал Анкара и не давал Тэлии мысленно связаться с другими Герольдами... да сохранят Вальдемар боги! Значит, старая магия, настоящая магия, а не просто Магия Герольдов, вновь появилась в мире. И в руках врагов Вальдемара...