Mad world

Рей застонала. Как она могла быть такой дурой? Действительно, помимо того, как он к ней относился, он ведь и говорил ей напрямую, по-своему, конечно, но не менее буквально: «Ты лучшее, что со мной было, Рей».

— Он тебе жаловался на меня? — проблеяла еле слышно. Рен захихикал. — Ему не нужно было. Он открыл тебе свои чувства сразу, как только осознал их. — Рен, казалось, забавлялся. — Ты же понимаешь, что я отчетливо почувствовал, когда мой брат, — с которым я могу через полгалактики мысленно общаться, — влюбился. То чувство, — он наклонился к самому ее уху, — к тебе, Рей, — он отстранился, — было прекрасным. А я, на тот момент истово боровшийся сам с собой, чтобы стать образцовым джедаем, задумался: а что в этом чувстве, собственно, плохого?

Рен помолчал, а потом грустно продолжил:

— «А вот что!» — решил, видимо, дядюшка Люк, подглядев мои мысли по этому поводу, и замахнулся на меня мечом. — Он невесело усмехнулся, вспоминая. — Сноука в наших головах, он, значит, не замечал. А стоило мне про любовь и секс подумать, все, — Рен рубанул рукой наотмашь, — повинен смерти!

Рей руку словила, прижала ладонь к губам.

— Расскажешь про Сноука? — Спросила тихо.

Он долго молчал, но все же помотал головой.

— Пусть лучше Кайло. — Видимо, для Рена пресловутый Сноук был чем-то вроде личного кошмара.

Он выдохнул и продолжил. — Так вот, Рей, я все это к тому, что Кайло давно полюбил тебя. — Когда мы узнали, что ты в тюрьме… - Рен хмыкнул, — мне пришлось его в захвате Силы пять часов кряду держать, объясняя, что лететь на краденом шаттле обратно — чистое самоубийство, не меньшее, чем за помощью к Сноуку обращаться. Он, Рей, даже сбежать от меня пытался — к Сноуку. Хотел присягнуть ему на верность, взамен на свободу для тебя. Мне едва хватило сил убедить его, что мы сами сумеем освободить тебя, когда будем готовы. — Рей почувствовала, как Рен устраивает голову у нее на макушке. Он покрепче ее обхватил и продолжил. — Я не знаю, чем бы это все закончилось, если бы я знал тебя, если бы уже любил, как он, тогда. — Рей вздрогнула, а Рен задумчиво добавил. — Сомневаюсь, что кто-то из нас остался бы в живых к этому времени. — Рен поцеловал ее в волосы и достаточно долго молчал. А потом ухмыльнулся, выдохнув ей в макушку. — Так что зря ты в нем сомневаешься, Рей. Тогда, на Соколе, он разозлился, потому что ты, — Рен хохотнул, — опять не поняла его порывов.

Рей не нашлась, что сказать. Она чувствовала себя странно: немного смешно, немного неловко. Но при этом, спокойной и счастливой. Лениво наблюдала через окно, как видимый кусочек неба меняет цвет с лимонного и фиолетового на пурпурно-оранжевый, чувствовала, как жизнь на острове просыпается. Прикрыв глаза, всем телом ощутила мелодию нового дня, — сначала тихую и нежную, но постепенно набирающую силу в своей торжественной радости…

— Почувствуй Силу, Рей. — Только сейчас она ощутила его в своём разуме. Рен будто бы направлял её внутреннее зрение, а потом и вовсе потянул на себя её сознание, направляя уже их обоих. — Сила — это энергия, вечный круговорот жизни и смерти, Света и Тьмы. Одно невозможно без другого. Почувствуй…

И Рей чувствовала. Ей чудилось, что она стала воздухом — мельчайшей молекулой, со знанием обо всем, что происходит под этим восходящим солнцем. И, казалось бы, куда уже дальше, однако, все больше измельчаясь, Рей почувствовала энергию, пульсирующую в звёздной системе, во всей галактике! Внезапная вспышка выбелила все вокруг, и на миг ей открылась самая суть, мироздание, смысл, Сила, — миг, — и вот она снова в хижине на Ач-то. Утреннее солнце уже затопило почти все обозримое пространство, тень отступила, сворачиваясь в пыльных углах многослойным шелком. Рей ухмыльнулась, но похолодела, увидев, как, нарушая все возможные законы физики, тьма, загнанная было в угол, разворачивается зеркальными черными крыльями, разливается масляным пятном, поглощая все вокруг: предметы, звуки, свет… Рей закричала, забилась, но тут же сама захлебнулась холодным, почувствовала, как тьма наполняет её изнутри и постепенно становится тихо. И пусто. Рей не исчезает, но избавиться от этой тьмы не может.

— Рей!

Видение разбивается на тысячи осколков, — будто и не было его. А Рей дрожит в Реновых объятьях в попрежнему залитой солнцем хижине. Только торжество нового дня уже не радует её. Рей холодно.

Рей задыхается, воздух с трудом попадёт в лёгкие, будто тьма до сих пор там. Рей страшно.

Какое-то время, Рен просто баюкал её, закутав во все одеяла, которые смог найти, просто твердил, что все будет хорошо, успокаивал Силой. Потом уложил и, заверив, что тотчас вернётся, вышел, а когда вернулся, — со знакомой ей чашкой, — Рей заметила, как трясутся его руки. Он молча напоил её все тем же успокоительным отваром, — и, чтоб наверняка, подействовало, вероятно, — коснулся её лба. Обжигающее тепло его ладони и хриплые слова «Спи, Рей», — были последним, что она осознала, прежде, чем сознание отключилось.

Когда она проснулась, было уже темно. Рей не знала, сколько проспала. Снова, как и вчера, из глубокого сна её вытолкнуло беспокойство. Не такое, как вчера. Гораздо сильнее, глубже. Стараясь совладать с дыханием, Рей принялась судорожно натягивать башмаки. Знала: туда, куда Рен ушёл в этот раз, она босиком не попадёт. Перерыла все вокруг в поисках платья, чтобы найти его аккуратно сложённым на стуле. Коротко застонала, проклиная криффову Силу, ругаясь на Рена последними словами, спрашивая у стен, убогой утвари и мебели только одно: Зачем? Зачем он пошёл туда?

Выбравшись, наконец, из хижины, бросилась, что есть мочи — в пещеру. Туда, куда они обещали не ходить порознь и без неё. Туда, куда Рен, какого-то криффа пошёл один.

Спуск по скользкой скале Рей запомнила плохо. Ободрала кожу на руках, промокла насквозь, несколько раз едва не сорвалась в накатывающие волны, — ерунда. Хуже, много хуже было то, что терзало её изнутри. Не боль, не страх, не гнев — все вместе, сливалось в невыносимое давящее чувство, что казалось вот-вот разорвёт её на миллион кусочков. Не её. Рена.

Удивительно, но, когда она наконец добралась до него, он просто сидел, — как и вчера на камне, — с закрытыми глазами, лицом к тёмному зеркалу. Он казался спокойным, но Рей чувствовала в нем все нарастающее давление — ещё немного, и…

— Рен!

Она упала рядом с ним на колени, схватила за руки, — ноль реакции. Хлестнула по лицу, да так, что его голова дёрнулась, — нет ответа. Всхлипнув, замахнулась для второго удара, но замерла в захвате Силы. Рен медленно открыл глаза. Не говоря ни слова, вздёрнул её за запястье поднятой для удара руки, рывком развернул, и толкнул вперёд себя, — к зеркалу.

Рей выставила руки, — чтобы не упасть, — и уперлась прямо в обжигающе холодную гладь. Замерев, наблюдала в отражении, как Рен подходит к ней сзади вплотную.

— Оно зовёт тебя Рей. — Проговорил тихо, глядя в глаза её отражению. — Хочет показать, — он хрипло усмехнулся, — подарить тебе что-то. — Он резко выдохнул, глядя куда-то мимо неё. — Покой. Защиту.

Рен прижался к ней, закрыв глаза.

— Твое сегодняшнее видение связано с этим местом, Рей. Сны тоже. — Он говорил, будто бы через силу. Рен тоже оперся о зеркало руками. — Это все, что я смог увидеть. — Он тяжело вздохнул. — Тебе не стоило идти сюда за мной. Я… — Он зарычал, со стоном оторвав одну руку от зеркальной глади. — Уходи, Рей. Найди вуки. Дождитесь Кайло. Он скоро будет. — Рен говорил все более отрывисто и глухо.

— Я не уйду без тебя. — Крикнула Рей в ответ, да так, что эхо пошло гулять по пещере. Рен дернулся в ответ на её крик, а когда снова встретился взглядом с её отражением, в его глазах плескалось расплавленное золото. Он хищно ухмыльнулся, и прикрыв веки, глубоко вдохнул. Вся скованность, гнёт, терзающий душу, пропал, оставив взамен пугающую лёгкость, что заставила Рей содрогнуться. Но она не двинулась с места, глаз от его отражения не отвела.

— Даже теперь не уйдёшь? — Спросил с издевкой. Она только головой покачала. — Без тебя не уйду, Рен.