Страница 14 из 20
Травкин хитро прищурился и ухмыльнулся:
– Многие.
– Скажи мне ещё одну вещь. – Сарычев достал из кармана пачку сигарет, вытащил из неё одну и закурил. – Кто сдал вам этого Соню?
– Вообще-то, это наша оперативная тайна… – слегка язвительно промолвил Травкин, бесцеремонным образом угостив себя самостоятельно сигаретой Сарычева, которая ловко была выужена у того из пачки. – Но тебе по секрету, конечно, открою. Это тот самый Жук, о котором говорил Соня.
– Неужели сам пришёл с повинной? – с сомнением поинтересовался Сарычев.
– Сам. – Травкин уверенно кивнул. – Только вот насчёт убийства показания их расходятся. Жук утверждает, что это Соня Келлера убил, а не он.
– Ну, вот что, моя дорогая милиция, – Сарычев похлопал Травкина по плечу, – сегодня же этого Соню и его дружка Жука мы переводим в Лефортово, а дело их объединяем с делом об убийстве Келлера.
Травкин совсем даже не возражал, а только скромно улыбнулся, напомнив об обещанной рыбалке.
Удивительным образом это свершилось – дело сдвинулось с мёртвой точки, в руках правосудия теперь находились исполнители, которые были согласны сотрудничать со следствием. Случай или судьба распорядились так, чтобы расследование, грозившее превратиться в совершеннейший висяк с неприятным привкусом крупного международного скандала, вдруг получило неожиданное и стремительное развитие. И теперь надо было только потянуть за ниточку, и клубочек должен был распутаться. Но Сарычев не торопился форсировать события и докладывать руководству об успешном продвижении расследования. Он хотел аккуратно и грамотно завершить дело, получить неопровержимые доказательства вины исполнителей и выйти на заказчиков. Надо было действовать быстро и максимально осторожно.
Баллистическая экспертиза подтвердила, что именно из «макарова», который нашли у Сони при задержании, был убит Келлер, на пистолете были обнаружены его отпечатки пальцев и отпечатки пальцев Жука. Работники «Националя» признали в Жуке того самого водителя, который подобрал Келлера около гостиницы на зелёном «фольксвагене». Саму машину, а точнее то, что от неё осталось, обнаружили на одном из подпольных автосервисов в Подмосковье – её уже практически разобрали на запчасти.
За Нестором Паком и его домом установили скрытое наружное наблюдение, а все его телефоны, телефоны его приятелей и знакомых поставили на прослушивание. Сарычев понимал, что Пак был всего лишь посредником, но на заказчика можно было выйти только через него. Полковник получил список всех телефонных номеров, по которым Кореец совершал сам или принимал звонки со всех своих телефонов за последнюю неделю, и поручил своим сотрудникам максимально оперативно установить личности всех тех, с кем Пак общался в последнее время.
Что касается самого Нестора Пака, то Травкин оказался прав. В архивах ФСБ, получив соответствующее разрешение, Сарычев обнаружил довольно пухлое дело Корейца с красным клеймом на папке «совершенно секретно». Досье на него нельзя было выносить из архива, бумаги можно было изучить только на месте.
Сарычев открыл папку. Краткая характеристика агента «Селезня» с несколькими фотографиями, наклеенными рядом друг с другом. За долгие годы тайного сотрудничества Кореец сильно изменился. Из молодого мужчины с нахальным и жёстким взглядом он превратился в седого уставшего старика. Первые записи были датированы ещё 1959 годом – именно с тех пор Нестор Пак стал информатором госбезопасности, последние дополнения внесены в мае 1998 года. Почти сорок лет! Громадный срок. А всё началось с вот этой пожелтевшей бумажки, где Нестор Пак обязуется на постоянной основе, не реже одного раза в месяц, информировать органы госбезопасности о настроениях студентов и преподавателей, имеющих место в Московском авиационном институте. Мелкий, ровный спокойный почерк обстоятельного и внимательного человека… Интересно, у нашего рецидивиста Корейца оказывается есть высшее техническое образование, а сотрудничать с госбезопасностью он стал ещё до первой своей отсидки! За что же он загремел в первый раз? Мошенничество и спекуляция валютой в особо крупных размерах. По тем жестоким временам статья расстрельная. А ему дали семь лет. Как же он стал вором в законе? И на это есть своя запись – коронован в 1992 году. Времена тогда были мутные, скорее всего, корону Пак купил, подумал полковник. Удивительная судьба… Сарычев пролистал ещё несколько страниц и натолкнулся на старую, напечатанную на машинке бумагу, рапорт, в котором некий сотрудник КГБ информирует руководство о том, что ему удалось завербовать студента МАИ Нестора Пака. Сарычев бегло просмотрел короткий, ничем не примечательный текст, бросил взгляд на подпись и споткнулся, поражённый своим открытием. Внизу документа стояло «старший лейтенант Рыбаков Д.И.» и знакомая подпись…
Сарычев откинулся в кресле и задумчиво посмотрел прямо перед собой. Вот упоминание о ком он совсем не ожидал увидеть на страницах агентурного дела Нестора Пака! Хотя, раздумывал полковник, если все персонажи той странной истории с зелёным камнем решили вдруг собраться спустя три года вместе, как же тут можно обойтись без старого полковника КГБ, а по совместительству ещё и дорогого дяди! Его-то тут только и не хватало…
Сарычев машинально достал сигарету и уже хотел прикурить, но потом, вспомнив, что находится в зале архива, разочарованно убрал её обратно в пачку. В памятном деле Полуянова трёхлетней давности у Дмитрия Ивановича Рыбакова была довольно странная роль. С одной стороны, он сильно помог Сарычеву, открыв всю предысторию тёмного дела и предупредив о нечестной игре Пахомова. А с другой стороны, вывел на него таинственных китайцев, в которых Полуянов сразу определил бойцов «Триады». Объяснений тогда племянник от своего дяди так и не получил. Весьма поспешно, будто испугавшись чего-то, Рыбаков уехал в Карловы Вары – пошатнувшееся здоровье поправить, – да так и не вернулся обратно с тех пор. Говорят, у почётного пенсионера в Чехии образовались маленький домик недалеко от Праги и куча свободного времени, которое он решил посвятить написанию мемуаров. Как у бывшего советского контрразведчика всё так быстро и успешно устроилось, Сарычев не знал, да и спросить у дяди не мог – тот на удивление очень резко оборвал все контакты со своим племянником и даже телефон не оставил. Были у Сарычева мысли как-нибудь съездить в Чехию отдохнуть и родную кровь проведать, но всё не получалось. А теперь, видимо, придётся всё-таки найти его телефон…
Полковник вернулся к делу Пака. Что-то ему подсказывало, что раз в нём появился Рыбаков, должно быть упоминание и о его бывшем подчинённом – Пахомове. Так оно и случилось. Вот она бумажка! С середины восьмидесятых работу с Корейцем стал курировать – тогда ещё майор – Пахомов К.П. Круг замкнулся! Линия расследования, поплутав, сделала движение в сторону, получила новые доказательства, обретённые не без помощи откровенного везения, и снова вернулась назад. Теперь Сарычев был абсолютно уверен, что в происшествии с Келлером не обошлось без подлого таланта Пахомова.
Итак, стало очевидно, что Пахомов замешан в этом тёмном деле. Полковнику было так же ясно, что каким-то странным образом это дело связано с его старыми знакомыми, фотографию которых он видел у отставного генерала ФСБ.
Да, Сарычев сильно недолюбливал своего бывшего начальника и ничего ему не простил. Последнее открытие лишь усилило его уверенность в виновности Пахомова. Теперь нужны были свидетельства его вины, неопровержимые доказательства, которые ничто уже не могло отменить, имея которые, он уже мог никого и ничего не бояться. Справедливость должна была восторжествовать – Сарычев всегда верил в это, снова и снова возвращаясь к этой мысли в течение последних трёх лет. Этот день настал, надо было встретить его во всеоружии.
Было уже довольно поздно, часов десять вечера, когда Сарычев вернулся в свой кабинет – надо было уже сворачиваться и ехать домой. Дело Келлера двигалось к своей развязке – сегодняшний день это доказал, а завтрашний день должен был принести его логическое завершение – так думал Сарычев.