Страница 8 из 29
Но есть и иное мнение на этот счет. В том, что касается римского лагеря, Плутарх сообщает информацию прямо противоположную сведениям Тита Ливия: «Пирр верхом отправился к реке на разведку; осмотрев охрану, расположение и все устройство римского лагеря, увидев царивший повсюду порядок, он с удивлением сказал своему приближенному Мегаклу, стоявшему рядом: “Порядок в войсках у этих варваров совсем не варварский. А каковы они в деле – посмотрим”» (Pyrr. 16). Так что вопрос о том, кто придумал организацию военного лагеря у римлян, остается открытым.
Устройство римского лагеря, Полибий разъясняет читателям до мельчайших подробностей. Укрепленный лагерь ставится после каждого дневного перехода, его местоположение выбирает военный трибун с центурионами. Они покидают марширующую армию, едут вперед и изучают местность. После чего определяют место для палатки консула и делают от неё необходимые замеры, причем «измерения производятся легко, все расстояния определены раз и навсегда, а потому работа исполняется быстро» (VI, 41). Римский лагерь имел форму равностороннего четырехугольника, «а проложенные в нем улицы и прочее устройство уподобляют его городу» (Polyb. VI, 31). С каждой стороны этого четырехугольника находились ворота. От них протягивались улицы, вдоль которых стояли четкие линии палаток, причем для каждой палатки было отведено раз и навсегда закрепленное место: «Таким образом, при неизменном размещении воинов на одних и тех же местах стоянки, каждый в точности знает и улицу, и ту часть ее, где должна находиться его палатка; все происходит приблизительно так, как если бы войско входило в родной город» (VI, 41). Ров и вал с палисадом представляли надежную защиту для находившихся в лагере легионов, а четко поставленная и регламентированная караульная служба исключала возможность застать римлян врасплох при внезапном нападении. Мало того, с наружной стороны по периметру вала располагались велиты: «Наружная сторона лагеря занята легковооруженными, которые стоят на страже вдоль всего вала изо дня в день. Такова возлагаемая на них служба. Они охраняют и лагерные ворота, располагаясь по десяти человек у каждых ворот» (VI, 35). Как видим, организовать внезапное нападение на римский лагерь было достаточно проблематично. Римские полководцы старались предусмотреть буквально всё, вплоть до того, чтобы забрасываемый из-за вала огонь не долетал до палаток легионеров.
Как человек, досконально изучивший римскую и греческую военные организации, Полибий не удержался и сделал очень интересное сравнение: «Для римлян в устроении лагеря важнее всего удобства, почему они в этом деле применяют, как мне кажется, способ, противоположный эллинскому, а именно: эллины при устроении лагеря имеют в виду прежде всего занятие местности, укрепленной самою природою, с одной стороны, желая избежать трудностей по возведению окопов, с другой – воображая, что никакие искусственные ограждения по степени крепости не сравнятся с теми, какие даны от природы. Поэтому-то для них неизбежно сообразоваться со свойствами местности, менять общую фигуру всей стоянки и отдельные части ее располагать то здесь, то там, смотря по местности. Вот почему в стоянке эллинов нет определенных мест ни для отдельных воинов, ни для целых частей войска. Римляне, напротив, предпочитают выносить труды по проведению рва и по другим сопутствующим работам, лишь бы облегчить устроение стоянки и лишь бы расположение ее было известно солдатам и оставалось всегда неизменным» (VI, 42). Вывод напрашивается простой: при организации походного лагеря у римлян порядка было больше. Другое дело, являлось ли это заслугой квиритов, или же они всё-таки использовали наработки Пирра.
Несколько слов о римской тактике на поле боя. Общепризнано, что именно римские военачальники первые додумались поделить громоздкую фалангу на более мелкие и маневренные тактические единицы. Но на пустом месте ничего не возникает, тем более в военной науке, на что и обратил внимание Ганс Дельбрюк: «Уже относительно греческой и македонской фаланг мы можем с уверенностью принять, что они не образовывали совершенно непрерывных фронтов, а оставляли между частями небольшие интервалы, благодаря которым облегчалось правильное наступление, а при столкновении с противником само собой происходило просачивание задних шеренг фаланги в передние. Эти интервалы римляне ввели теперь в систему»[13]. Получается, что римляне просто ускорили и довели до ума вялотекущий процесс. На смену фаланге пришел легион, или, как назвал его Ганс Дельбрюк, «манипулярная фаланга».
На поле боя манипулы располагались в три линии, в шахматном порядке – гастаты, принципы и триарии. При таком построении у римских полководцев появлялся тактический резерв, который можно было использовать на угрожающем участке фронта или же для парирования охвата флангов войсками противника: «Так, римляне не строят одной боевой линии и всеми силами не выступают фронтом против фаланги, но лишь одна часть участвует в сражении, а другая остается в запасе для прикрытия» (Polyb. XVIII, 32). Выражение «res ad triarios rediit» (дело дошло до триариев) означало, что ситуация на поле боя совсем плохая и пришло время вводить в бой ветеранов.
Другим важным аспектом римской манипулярной тактики было то, что каждая манипула являлась отдельной тактической единицей и могла самостоятельно решать боевые задачи. На это обратил внимание Полибий: «Римский боевой строй, напротив, весьма удобен, ибо каждый римлянин, раз он идет в битву вполне вооруженный, приготовлен в одинаковой мере для всякого места, времени, для всякой неожиданности. Точно так же он с одинаковой охотой готов идти в сражение, ведется ли оно всей массой войска разом, или одною его частью, манипулом или даже отдельными воинами. Так как приспособленность частей к сражению составляет важное преимущество, то по этому самому и начинания римлян чаще, нежели прочих народов, увенчиваются успехом» (XVIII, 32). Историк не раз отметит достоинства манипулярной тактики квиритов: «римский военный строй и римское войско трудно разорвать, солдаты, оставаясь в том же строю, имеют возможность вести сражение отдельными частями или всею массой по всем направлениям, ибо ближайшие к месту опасности манипулы каждый раз обращаются лицом, куда нужно» (Polyb. XV, 15).
Одним из важнейших преимуществ римского легиона было то, что он мог вести боевые действия на пересеченной местности. Дельбрюк полагал, что это было важнейшим преимуществом римской военной школы в противостоянии с армейскими структурами народов Восточного Средиземноморья: «Манипулярный строй не только дает фаланге возможность постоянно сохранять свою сущность, но еще и облегчает ей передвижение при неблагоприятных условиях местности. Что бы ни происходило по пути, фаланга никогда не теряет своего порядка, всегда встречает противника сомкнутым, непрерывным фронтом. На место почти монолитного в своей целостности единства выступает единство расчлененное. Фаланга получила звенья» (С. 206). Римская манипулярная тактика хорошо себя зарекомендовала как во время войн с самнитами, так и во время войны с Пирром.
Подведем итоги. Армия Римской республики, четко организованная, дисциплинированная, получившая колоссальный опыт во время Первой Пунической войны, была той самой силой, которая могла навсегда покончить с угрозой, исходящей из Цизальпинской Галлии. Проблема заключалась в том, правильно ли распорядится этой силой правящая элита Рима.
Произнеся все необходимые заклинания о римской армии, вернемся к ситуации, сложившейся в Северной Италии после Первой Пунической войны. В это время всё внимание римского сената было приковано к Цизальпинской Галлии, поскольку именно оттуда в данный момент исходила непосредственная угроза для республики. Но при этом был у правящей элиты Рима и свой интерес к территориям, где проживали галльские племена. Недаром Полибий выражает искреннее восхищение этим благодатным регионом: «Нелегко перечислить все достоинства этой земли. Так, она изобилует хлебом в такой степени, что в наше время нередко сицилийский медимн[14] пшеницы стоит четыре обола[15], медимн ячменя – два обола, столько же стоит метрет[16] вина; гречиха и просо родятся у них в совершенно невероятном изобилии. Как много растет желудей на этих равнинах в дубовых лесах, раскинутых на некотором расстоянии один от другого, всякий может заключить лучше всего из следующего: в Италии убивается огромное количество свиней частью для домашнего употребления, частью для продовольствия войск, и животные доставляются главным образом этими равнинами. О дешевизне и обилии различных съестных припасов можно судить вернее всего по тому, что путешествующие в этой стране, заходя в трактир, не расспрашивают о стоимости отдельных предметов потребления, но вообще, сколько возьмет хозяин с человека. Обыкновенно содержатели трактиров, давая часто всего вдоволь, берут за это пол-асса[17], что составляет четвертую часть обола; лишь в редких случаях взимается более высокая плата. Многолюдство населения, высокий рост его и телесная красота, а равно военная отвага будут выяснены самой историей событий» (II, 15). Таким образом, с одной стороны, римлянам очень хотелось, чтобы населяющие Северную Италию галлы про них навсегда забыли, но, с другой стороны, их манили и притягивали земли кельтов. Разрешить данное противоречие можно было только с помощью оружия.
13
Здесь и далее Г. Дельбрюк по изданию: Дельбрюк Г. История военного искусства. Т. 1. СПб.: Наука, Ювента. 1994. С. 204.
14
Сицилийский медимн – 52 литра.
15
Обол – мелкая медная монета в Древней Греции.
16
Метрет – 9, 39 литра.
17
Асс – медная монета в Древнем Риме.