Мир Калевалы

С тех пор прошла, наверное, приличная треть земного срока, мои родные девы, и старшая, и младшая, уже самостоятельно плывут по волнам жизни; наши разговоры с Эско вроде бы отодвинулись в прошлый век. Но озеро то живет во мне, как часть Калевалы.

Калевалу все так же читают во всех возрастах, особенно в детском. Интонации рун созвучны ребятам, они принимают их за свои собственные. Буквально сегодня я прочла строчки восьмилетнего Лени Пейнонена, только что открывшего для себя эту вечную книгу:

«Мне очень понравился фрагмент о сотворении мира, потому что один из главных персонажей его – уточка. Я был в Финляндии и видел очень много уток, их кормят и любят, они не боятся людей. Наверное, поэтому утка и снесла яйца, из которых возник мир. Яйцо похоже на Землю, у него внутри желток – это ядро, оно не круглое, но все равно напоминает нашу планету. Древние люди не знали многих вещей о мире, но они умели мечтать и фантазировать».

Прочтя эти строки, я словно вновь услышала голоса Эско, Элиаса Лённрота и провидца Вяйнемёйнена. Они аукнулись во мне эхом над озером.

Леня Пейнонен живет в Гатчине. Там много «потомков» Калевалы. Ребята слушали руны в библиотеке Куприна (ее здесь ласково кличут «Купринкой»), встреча старших и младших читателей, как ключом, открылась словами: «Я собрал все эти речи на просторах Калевалы». А девизом библиотекари избрали вот такие строки: «Пусть любимцы наши слышат, пусть внимают наши дети – золотое поколенье, молодой народ растущий».

И золотое поколенье оправдало надежды древних песнопевцев. Сегодняшние мальчики и девочки показали сокровенное понимание «Калевалы».

Я люблю приезжать в «Купринку». Там работают со словом так, что оно не перестает оставаться живым. Зальчики библиотеки, как теплая комната детства всех людей, о которой когда-то говорил мне финн Эско.

Мой учитель Радий Петрович Погодин называл библиотекарей «верхним светом» нашей культуры. Это и про них, про «купринцев», тоже.

Друзья-библиотекари переслали мне детские строки сегодняшних читателей Калевалы. Они наперебой обсуждали эпизод с Илматар, преображающей пустынную картину мира. Ребята сравнили это описание с библейским сюжетом, обратив внимание на то, что древние божества карелов очень отличаются от славянских, хотя мы близкие соседи. И даже самые маленькие, второклассники, отметили, что такие стихи хорошо петь и рисовать – очень красиво звучит, хотя имена и трудные. Зато все понятно про зверей и птиц – «быстрых человечков» и про Кума-ничку, Земляничку – они, наверное, «тоже люди»… И со всеми надо дружить.

Калевала – не застывшая скала памяти, а живая речка. Оказываясь в школах Финляндии, я не удивляюсь тому, что дети не тащат домой из леса всех зверюшек подряд, понимая, что и у лисенка, и у ежонка, и у дрозденка – свой дом. Они стараются уважать его.

Жить в ладу с природой – так легко и так трудно. Осознание того, что человек природе – не хозяин, а брат, вытекает из рун, как живительный ручеек.

«Отсо, яблочко лесное, гнешь медовую ты лапу, мы с тобою сговоримся, – вечный мир с тобой устроим…»

Настя Степанова (ей уже семнадцать лет, поэтому формулировки ее максималистски четки) написала про Калевалу так: «Это произведение, как глоток свежего воздуха. Можно воспринимать Калевалу как сборник философских притч, как сказку, как интересный исторический документ или даже как сгусток жизни, основываясь на котором размышляешь, как следует строить свою жизнь и где искать моральные ориентиры».

Дни Калевалы прошли нынче и в самой Гатчине, и в Войсковицах, и в Тайцах. Ребята рисовали героев древнего эпоса, воссоздавали их в глине, в танцах, песнях, в самодельных куклах, даже в лоскутных картинах. Эти картины – иллюстрации к Калевале – мастерят бабушка с внучкой Зыковы. Подобное занятие требует многотер-пения. За три года – всего 14 картин… Интересно, что сказал бы об этом Аксели Галлен-Каллела с его обостренным чувством правды и суровой красоты? А может, просто изобразил бы мастериц – старую и малую, целомудренно склоненных над шитьем…

Главный праздник назывался «Легенды северных широт». Его помог провести Центр культуры ингерман-ландских финнов «Hatsina». Это был какой-то шквал, всплеск творчества, ставшего отзвуком Калевалы. Семейный кукольный театр «Ковчег», студия Педагогического колледжа «Эксперимент», «Детская художественная школа Гатчины, Войсковицкая школа искусств… Такое ощущение, что все связанное с культурой пришло в счастливое движение.

Аня Бурса, Вика Лопатина, Максим Цуцей, Алиса Суходольская, которые занимаются у Марины Вячеславовны Чарушиной в Войсковицах, представили свою керамику «Северные сказания». Понятно, что они изучали национальный костюм угров, одежду, специальные лыжи, финские ножи, копья, шапки, краги, кушаки. Рассматривали узор, вышивку на одежде и оружии. Подошли к делу со всей серьезностью, как и подобает читателям Калевалы – по верхам это сочинение не прочтешь…

Взгляните на их Вяйнемёйнена, на то, как вдохновенно он играет на кантеле! Как несет его орел, отдохнувший на магической березе, орел торжественен и силен. Он рассекает воздух, подобно мощном удельтаплану – волосы старца треплет ветер! Это ветер страны Калева, которая никогда не уйдет в песок. А как бесхитростен маленький олень, доверчиво прижавшийся к ноге песнопевца. Вглядишься и словно ощутишь смолистый густой воздух того давнего леса, в котором мы стояли с дочками, взирая на озеро, и белки спускались нам на плечи, и сороки заглядывали в глаза…

Библиотекари «Купринки» рассказали мне, как многие дети страшно удивлялись тому, что Вяйнемёйнен такой старый. Ну, действительно, годы его отрочества, зрелости тут не показаны, они пронеслись в мгновение ока. Вроде только что был малюткой, родившимся у матери Воды, и тут на тебе – седобородый песнопевец. Почему так? – спрашивали они. Признаться, я и сама совсем недавно это поняла. Когда читала Калевалу в детстве, тоже изумлялась тому, как мгновенно постарел старый верный Вяйнемейнен. А теперь мне ясно: так оно и бывает. Просто «как раздастся крик кукушки, сердце радостно забьется, на глаза выходят слезы, по щекам вода струится, как горох бегут те капли, как бобы, идут большие; становлюсь на локоть старше, делаюсь на четверть ниже, тело все мое трепещет, лишь услышу крик кукушки…» Время быстротечно, как легкая птица, как пчелка – быстрый человечек. А золотая мельница Сампо все мелет, обещая нам счастье…

В поисках страны Калевалы

Алексей Ланцов

(Хельсинки)

Не так давно Финляндия отметила юо-летие обретения независимости. Святой обязанностью всех вовлеченных в это юбилейное мероприятие было почтить особым вниманием имена тех, чьими усилиями созидалась финская государственность. Есть в этом славном ряду место и Элиасу Лённроту – легендарному собирателю фольклора, автору эпической поэмы «Калевала». Значение этой поэмы трудно переоценить: в ней мы находим попытку реконструировать древнюю историю финского народа, указать на его истоки, дав тем самым твердую почву пробуждающемуся национальному самосознанию финнов. Окончательная редакция «Калевалы» была издана в 1849 году и вместе с первой редакцией 1835 года, а также другими трудами Лённрота стала мощным обоснованием идеи независимого финского государства.

Мне уже приходилось писать о той роли, которую сыграла эпическая поэма Лённрота в деле формирования финской нации, и о том, как вообще стало возможно появление подобной поэмы в тех исторических условиях (статья «Эпос, создавший государство»). Здесь же мне хотелось бы остановиться на вопросе о том, где и как собирал материал для своего будущего произведения Лённрот и какова была, скажем так, его сверхзадача.

Элиас Лённрот родился д апреля 1802 года в местечке Самматти (ныне входит в муниципалитет города Лохья) в семье портного. Ему посчастливилось, вопреки «низкому» происхождению, поступить в университет города Турку. В 1827 году Лённрот защитил диссертацию на тему «Вяй-немёйнен, божество древних финнов». Это был первый шаг на пути к его будущей поэме «Калевала».