Амброзия

И Девон знал об этом. Мы оба — потомки королевской семьи драконов. Это не правители, не совсем. Скорее знак силы, которой обладали не все драконы. Силой, которой они поделились с жителями ожерелья. Те самые дары, против которых выступает Девон.

Об этом он мне не говорил. Как и о многом другом.

«Вы близки, Елена. Ты можешь проверить мои обвинения. И убедиться, что он никогда не был хорошим. Он не на твоей стороне. А на своей. И использует тебя, как оружие, без которого не сможет выйти за пределы ожерелья. Залезь к нему в голову и сама увидишь!»

После этих слов, я ушла. Я знала, что ещё вернусь. К Вельямину, к своему отцу, увидеть дядю и узнать, как изменился он. Я должна была вернуться, так же, как вернулся смысл моей жизни. Мне снова есть за что бороться. Снова появилось желание выстраивать собственный путь.

Но сначала — Девон.

И вот я стою перед входом в роскошный нежно-розовый сад на фоне жёлтого туманного неба. В воздухе летают пушистые зонтики одуванчиков, под ногами нежно-салатовая поросль травы. Здесь очень короткий день, приближаются сумерки — время сов.

— Ты вовремя. Ты опоздала. И пришла раньше, — на одном из деревьев проявилась фигура девушки с птичьими очертаниями. У неё огромные жёлтые глаза, чересчур узкие черты лица и крючковатый нос с тонкими почти прозрачными губами. Её наряд — из птичьих перьев, повторяет крылья, а обувь — когти. И сидит на корточках, совсем как птица.

— Я пришла за Девоном. Отдайте брата по-хорошему и я уйду, не навредив.

Ответ пришёл с иного дерева:

— Мы пошли тебе навстречу, а ты так с нами обращаешься? Угрожаешь? — голос мелодичен, а девушка почти копия первой совы. — Мы как можем помогаем тебе, а ты вот такое говоришь, — ворчит она недовольно.

— Но всё это несущественно, — вторит третья — я и не видела и не чувствовала её, пока она не спустилась ниже по стволу дерева. — Ты не противишься судьбе ни в одном из вариантов. Ты пойдёшь за ним дальше и свершится вымирание видов. Ожерелье будет сожжено дотла, а Дракон выйдет за пределы и отправится в иные миры, и они сгорят, — у этой совы были короткие седые волосы и бельмо на глазах. Она стара и не видит ничего, кроме видений будущего.

— А я видела и иные варианты. Видела, как она уничтожает гибрида и сама управляется с дарами драконов, — недовольно тянет первая, а вторая добавляет:

— Суть не меняется. Всё ведёт к вымиранию видов. Это очевидно. Они уничтожат мир. Я видела, как горела моя плоть, — и все три уставились на меня немигающим взором.

— Закончили, пташки? — скрестив руки на груди, с вызовом уставилась в ответ. — Вы видите сотни вариантов будущего, неужели ни единого иного исхода нет?

— Он был. Всегда был. Но он приведёт к увяданию.

— Я не понимаю, о чём вы говорите. И мне всё равно. Дайте то, за чем пришла.

Слова подкрепила тихим рычанием, раздавшимся со всех сторон. Волки были не против полакомиться птичками, и с радостью отозвались на мой зов. А совы спрыгнули с ветвей деревьев и их оказалось куда больше, чем думала, около десяти и ещё дальше, виднелись тени птиц. Всё этот сад — здесь слишком много запахов, а тусклое солнце садилось так быстро, и так же быстро проявлялись ночные спутники планеты. Яркие огни в небе путали моё восприятие этого мира, так что хотелось скорее разобраться с этими проклятыми прорицательницами.

— Девон желает обрести целостность. Личность. Стать кем-то большим, чем он есть. И это доступно драконам. То явление, что меняет миры, одаривает виды дарами, называется Демон. Два дракона чистой крови. Род королей. Став единым целым, обретаешь бессмертие и властью управлять другими. Демон, — зашептали наперебой голоса со всех сторон. — Ты и он — Демон. Ещё немного и ваши личности сплетутся в одну. Не будет Демьяны и Девона, останется только Демон. И он пожрёт миры.

Я резко обернулась, лицом к лицу сталкиваясь с самой старой совой. Её взгляд пустой и мёртвый. Она улыбается, радостно и почти безумно кривя губы. Сумерки сгустились. Ночь подошла совсем близко и в саду зажглись тусклые зелёные фонари, висящие на ветвях деревьев. Света давали мало — спустился слишком густой туман, плотной пеленой окутавший всё вокруг в свой тёмный саван.

— Если вы так однозначны в своих видения, тогда зачем всё это? — мой голос высок и звонок, и совы морщатся, расступаясь, чувствуя недовольство Дикой охоты. — Вы не противитесь неизбежному. Вы не останавливаете грядущее. Я вижу — всё предсказано уже давно. Почему сейчас встаёте у меня на пути?

Совы молчат, наблюдая безмолвно. Самая старая склонила голову набок, уставившись на одну из небесных лун, а самая молодая, та, первая встреченная сова, заговорила, выставив у груди пальцы, медленно трансформирующиеся в когти. В её глазах зажглись пугающие огоньки и вся она по-птичьи сжалась.

— Никто не видел тебя до встречи с Девоном, Демьяна. Никто не видел Елену до смерти её первой любви. Ты была тенью на паутине будущего. Мы знали, что ты грядёшь, знали, чем всё обернётся, но мы не видели тебя. Ты не существовала. А когда родилась, вариации разбились вдребезги и мы видим только отголоски твоего рождения.

— Ты обречена стать Демоном вместе с Девоном, но мы не видим как это произойдёт, — добавила старая сова, закрывая глаза.

— А я вижу, как это не происходит, — добавляет самая молодая, упрямо раскрывая все карты, когда остальные совы окружили её, медленно тесня в сторону. — Я вижу это!

— Лишь рябь на воде, — шипит в ответ одна из них.

— Всё дело в любви!..

— Сомнения уже в её сердце! — возражает другая сова. — Она не уверена, что он любит.

— Что? — мой вопрос потонул в их споре, совы соскочили с языка волков и заговорили на своём, полном «ухающих» звуков. — Вельямин любит меня, а я люблю его! Что за чертовщину вы несёте?!

— Оставь это, — вновь вмешалась старая сова. — Мы слишком много видим и ты уже знаешь, что это был не дар драконов, а проклятье. Наше виденье будущего всё равно что неведенье. Только сводит с ума и лишает глаз. Мы обязаны были рассказать тебе о том, чего желает твой Девон. А что делать с этими знаниями — решай сама, мы не противники и не союзники. Мы знаем, что будет, если вы соединитесь и не противимся своей судьбе.

— Я не верю в судьбу, — упрямо поджимаю губы. — И считаю, что вы действительно ничего не знаете.

Она улыбается вновь и улыбка ширится, обнажая жёлтые острые зубы.

— Я столько раз видела, что он сделает с тобой, Демьяна! Попомни мои слова — ты не сможешь его остановить. Даже более того — не захочешь!

Я было хотела ударить её, настолько взбесили слова старой птицы, но она добавила:

— А теперь иди в лес, да поспеши! Он ждёт тебя. Освободи своего дракона из ледяной клетки, всё равно она надолго его не удержит.

Моргаю и остаюсь совершенно одна. Только огромное птичье перо выпадает из тьмы, медленно планируя передо мной. А вглядевшись, увидела тени на фоне пяти спутников этой планеты. Совы разлетелись, ввергнув мой разум в смуту и подозрительность.

— Чёртовы птицы, — пробурчала под нос, шагая сквозь портал за Девоном. Он так долго ждёт меня.

* * *

Здесь слишком много льда. Вместо деревьев — ледяные скульптуры, и на ногах с трудом удержаться — скользкий и прозрачный и будто по зеркалу идёшь. Ночь глубока, небо затянуто облаками — не видно ни единого спутника. Всё вокруг сверкает молочно-серым цветом. И посреди этого великолепия возвышается живая статуя дракона. Он прожёг лёд, оплавил ветви, угольные следы разлетаются во все стороны как при взрыве. Но его сковали самой основной льда. И он застыл. Не умер. Не остановился. Не замёрз. Лишь замер в ожидании меня.

Ступаю через проход, и вокруг расползаются огненные ручьи — это наши волки выжигают лёд, освобождая путь к нему. Я иду и изо всех сил гоню из памяти всё, что слышала. Я должна быть чиста перед ним.

Оставалось сделать несколько шагов, когда он падает на колени, превращаясь в человека. Он обнажён — от одежды остались жалкие лоскуты. Дрожит от холода, сопротивляясь льду, а когда дотронулась до плеча — вздрогнул как от ожога.